Название: Фотография из прошлой жизни
Автор: Тёмная Нимфа
Бета: общекомандная вычитка
Оформление:  Рэйвелл
Размер: ~ 1000 слов
Пейринг/Персонажи: Дин, Сэм, Джессика
Категория: гет, слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: разбирая вещи в своей новой квартире в Стэнфорде, Сэм находит фотографию пятилетней давности
Примечание: Сэму 21 год

Фотография из прошлой жизни

Лето 2004 года

Сэм, наверное, раз в десятый за день обошёл новую квартиру. Ну и пусть, что пока не свою, а всего лишь съёмную, но всё же теперь это был их с Джессикой дом. Самый настоящий дом, а не комната в студенческом общежитии с шумными соседями, и уж тем более не обшарпанный мотельный номер. Квартиру они выбрали небольшую, но уютную, такую, о которой Сэм всегда мечтал: светлая гостиная с эркерами, спальня, кухня – крохотная настолько, что если Сэм с Джессикой находились в ней одновременно, то постоянно задевали друг друга локтями – и ванная комната.

Они въехали утром и теперь разбирали коробки с вещами. Джессика уже успела повесить на окна новые белые занавески, застелить кровать постельным бельём с цветочным принтом и посадить на диван в гостиной своего плюшевого медвежонка. Но всё остальное время она, так же как и Сэм, просто с восторженным видом ходила из комнаты в комнату.

- Хей, - Сэм поймал Джессику за руку и, притянув её к себе, заглянул в глаза: - Ты счастлива?

- Если счастлив ты, - улыбнулась она, а затем, засмеявшись, выдернула руку и принялась кружиться по гостиной. – Мы наконец-то живём вместе! Ой, - споткнувшись о коробку, Джессика чуть не упала, но Сэм успел подхватить её. - У нас самый лучший дом на свете, правда? – выдохнула она ему в шею, прижимаясь.

- Правда, - шепнул Сэм, сам ещё не до конца веря своему счастью и боясь спугнуть его.

- И мы всегда будем вместе? - Джессика обняла его.

- Конечно, - Сэм поцеловал её в макушку. - А ты сомневаешься?

Запрокинув голову, Джессика внимательно посмотрела на него, а затем уверенно сказала:

- Ни на секунду, - и чмокнула Сэма в кончик носа. - Предлагаю продолжить разбирать вещи, иначе мы до Рождества не управимся, и Санте, чтобы оставить подарки, придётся искать наши носки в куче старого хлама.

- Ладно, - огляделся по сторонам Сэм, - тогда я, пожалуй, разберусь с вот этими коробками – там же книги?

- Кажется, да, - кивнула Джессика.

Подхватив с пола пару увесистых коробок, Сэм понёс их в спальню. Всё содержимое из них быстро перекочевало на навесную полку, и Сэм хотел крикнуть Джессике, чтобы спросить, чем помочь ещё, как вдруг заметил, что между страниц той книги, которую он всё ещё держал в руках, было что-то заложено. Это оказалась фотография, выцветшая, пожелтевшая, с загнутыми краями, такая тройная из автоматизированной фотокабинки, которые стояли в любом торговом центре. Со снимков на Сэма смотрел Дин, дерзко улыбавшийся в камеру, а рядом с ним был запечатлён сам Сэм, взъерошенный и покрасневший. Сглотнув, Сэм наморщил лоб и тяжело опустился на кровать.

На пять лет назад

Пригород Эль-Пасо плавился от зноя: у Сэма создалось впечатление, что солнце круглые сутки стояло в зените, горячий пыльный ветер шуршал жухлой травой газонов и гнал по земле высохшие листья, на прозрачно-синем небе не было видно ни облачка, а от асфальта шёл жар почище чем в преисподней.

Подойдя к окну, Сэм оглядел пустую улиц - даже собаки и те попрятались - опустил жалюзи и лёг прямо на пол. По полу хотя бы тянуло прохладой из работавшего на последнем издыхании кондиционера.

Джон уехал три дня назад в Мексику то ли к медиуму, то ли к экстрасенсу – по правде говоря, Сэм не вникал – оставив сыновей дожидаться его в мотеле недалеко от пограничной зоны. Мотель Джон, по обыкновению, выбрал самый дешёвый, и теперь Дин с бутылкой холодного пива в руке страдал на диване перед барахлившим телевизором, а Сэм изнывал от духоты.

- Нет, ну что за… - щелкнув кнопкой, Дин выключил телевизор и раздраженно отбросил пульт в сторону. Поднявшись с кровати, он подошёл к Сэму: – Слушай, может, в торговый центр сгоняем? Там, кажется, есть кинозал, да и кондиционеры получше нашего работают. Поедим заодно, а то я уже проголодался.

- Я по такой жаре не потащусь, - покачал головой Сэм.

- Да ладно тебе, - ткнул носком ботинка его под рёбра Дин. – Давай поднимайся. Тут недалеко.

- Целых три квартала пешком шлёпать, - резонно возразил Сэм.

- Всего три квартала, - нагнувшись, Дин ухватил его за руку и вздёрнул на себя. – Давай, принцесса. На ручках я тебя не понесу.

- Пошёл ты, - огрызнулся Сэм, впрочем, делать в номере всё равно было нечего, поэтому он вздохнул: - Ладно, так и быть, идём.

В торговом центре Дин первым делом свернул в закусочную. Пара гамбургеров с картошкой фри и ледяная газировка явно улучшили его настроение, и теперь они с Сэмом бесцельно слонялись по этажам, с любопытством глазея по сторонам. Сэм хотел зайти в книжный магазин, но в этот момент Дин, цепко ухватив его за локоть, потащил куда-то за собой, приговаривая:

- Смотри, Саманта, тебе это точно понравится.

Сэм попытался вывернуться, увидев, что Дин ведёт его к фотокабинке, из которой только что вышли девушка с парнем, и, судя по довольному виду последнего, за тёмными занавесками они вовсе не фотографировались, однако не тут-то было. Дин буквально доволок Сэма до кабинки и, впихнув его внутрь, вошёл следом.

- Выпусти меня, - рявкнул Сэм.

- Да брось, все сентиментальные девчонки типа тебя любят фотографироваться, я же знаю, - пошарив по карманам, Дин нашёл четвертак и опустил его в прорезь для монет. – Уверен, ты будешь хранить этот снимок под подушкой, потом засунешь куда-нибудь, а лет через пять найдёшь и всплакнёшь над ним. Давай, иди ко мне, - плюхнувшись на стул, Дин усадил Сэма к себе на колени, жарко выдохнул ему в ухо: - Улыбайся, Сэмми, - и нажал кнопку начала съёмки.

Раздался щелчок затвора объектива. Дин повернулся к Сэму, прищурившись, усмехнулся, уставился выжидающе – второй щелчок. Сэм облизал нижнюю губу, нагнул голову и…

На пять лет вперёд

- Сэм!

Моргнув, Сэм поднял взгляд на взволнованную Джессику.

- Я тебе кричу-кричу, а ты не откликаешься, - обиженно сказала та и уставилась на снимок. - Что это у тебя?

- Ничего особенного, это… это из старой жизни, - поднявшись на ноги, Сэм разорвал фотографию и поспешно сунул обрывки в карман джинсов.

- Ладно, - пожала плечами Джессика. – Поможешь мне повесить одежду в гардероб?

- Конечно, - улыбнулся Сэм, протягивая ей руку. - Идём.

***

Ночью, когда Джессика уже крепко спала, до носа укутавшись в своё цветастое одеяло, Сэм сидел за столом и, кусая губы от злости, пальцами одной руки разглаживал аккуратно склеенную скотчем фотографию, а в другой сжимал телефон. В конце концов он швырнул его в ящик, который запер на ключ, сунул снимок себе в левый нагрудный карман рубашки и отправился спать.

@темы: винцест, фестово, фанфикшен

Продолжаю выкладывать своё с Битвы РПФ-фандомов. Сегодня ГП. Наша команда заняла 3 место. Девчонки у меня умнички все были и очень дружные - вообще прекрасная команда подобралась, я очень рада, что играла с ними и за них. И очень рада, что написала этот фик - я довольна текстом, что бывает крайне редко - жаль, что из-за страшных предупреждений в шапке его мало кто прочёл )))

Название: Бомба замедленного действия
Автор: Тёмная Нимфа
Бета: Котик
Оформление: Marciana
Размер: миди (~ 11 100 слов)
Пейринг: Дэниел Рэдклифф/Том Фелтон
Категория: слэш
Жанр: романс, драма, АУ
Рейтинг: NC-17
Саммари: Дэн – американский пехотинец, приехавший домой в увольнительную на две недели. Том, его парень, надеется уговорить Дэна уволиться из армии США и зажить мирной жизнью
Примечание: Том и Дэн – американцы; им примерно 22-23 года; время в тексте – лето 2003 года
Предупреждения: ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство), немотивированная агрессия, употребление алкоголя и наркотических средств, графичное описание трупов, описание убийства людей, лёгкий даб-кон

Бомба замедленного действия

Том вернулся с работы пораньше, прошёлся по комнатам, подбирая валявшиеся на полу вещи, сгрёб в кучу DVD–диски, стряхнул с дивана крошки от чипсов и, посчитав миссию по уборке квартиры успешно выполненной, направился на кухню разогреть в микроволновке что-нибудь из полуфабрикатов.

Оставив таймер, попискивая, отсчитывать секунды, Том расстегнул две верхние пуговицы рубашки, глубоко вдохнул и, тяжело опустившись на стул, задумался. Утренний звонок Дэна стал для него полной неожиданностью, а известие о том, что сейчас тот в городе, и вовсе шибануло под дых. Последний раз они виделись чуть больше полугода назад, на Рождество, но во всеобщей суматохе так и не смогли побыть наедине. А потом Дэн вернулся на военную базу в Джорджии. Он звонил Тому несколько раз в неделю; в конце января сказал, что их третью пехотную дивизию перебрасывают в Кувейт; а затем от него уже только письма приходили – с полуторанедельной задержкой.

О том, что войска коалиции перешли границу Ирака, Том узнал из прямого телеэфира с президентом. В голове до сих пор вертелись слова Джорджа Буша: «Кампания на территории, сравнимой по величине с Калифорнией, может оказаться более долговременной и сложной, чем предсказывали раннее. Военные вернутся домой не раньше, чем миссия будет выполнена. Мы отстоим нашу свободу. Мы принесём свободу другим. И мы победим!» С того дня Том все три недели, пока в Ираке шли боевые действия, слушал выпуски новостей BBC, посвящённые войне, внутренне холодея каждый раз, когда сообщали о раненых и убитых. Дэн больше не писал ему – ни одного письма, ни единой грёбанной строчки.

Война закончилась девятого апреля. Том позвонил матери Дэна и, краснея от смущения – та, в отличие от его родителей, знала, что Дэн с Томом не просто друзья – спросил, всё ли в порядке с Дэном. Дэн был жив, здоров и даже повышен в звании, но Том так ни разу и не обнаружил в почтовом ящике конвертов с маркировкой Армии США. И вот сегодня с утра Дэн, позвонив Тому, как ни в чём не бывало поинтересовался у него, где Том теперь живёт и можно ли вечером заехать к нему в гости – будто они последний раз виделись пару дней назад и не было тех трёх недель бессонных ночей и четырёх месяцев неизвестности. Том от неожиданности выдал свой адрес, и только когда Дэн, быстро попрощавшись, повесил трубку, сообразил, что произошло. Он обижался и злился на Дэна – между прочим, имел полное право – но выяснять отношения, естественно, не собирался, ущемлённая гордость не позволяла.

Том, ковыряя вилкой тягучую лазанью, то и дело посматривал на настенные часы – от волнения кусок не лез в горло, так что, в итоге, он попросту выкинул недоеденный ужин в помойку и отправился переодеваться. Наспех приняв душ, Том долго перебирал вещи в гардеробе пока, наконец, не остановил свой выбор на бежевых льняных брюках и светлой рубашке с коротким рукавом. Получилось немного официально, зато подчёркивало деланное равнодушие по отношению к внезапному приезду Дэна.

Том покрутился перед зеркалом, думая, как лучше уложить отросшие волосы, но в этот момент раздался звонок в дверь, и, попросту взлохматив пятернёй чёлку, Том не спеша пошёл открывать.

– Привет, – Дэн помялся на пороге, но всё же шагнул в квартиру. – Вижу, ты обзавёлся собственным жильём.

– Съёмным, – поправил Том.

– Ну да, – привалившись спиной к косяку, кивнул Дэн.

Том жадно рассматривал его: Дэн, кажется, стал ещё шире в плечах; белая футболка выгодно подчёркивала непривычно тёмный загар; коротки ёжик обритых машинкой волос только-только начал отрастать, и лишь глаза у Дэна по–прежнему оставались такими же голубыми и лучистыми. Том вздохнул.

– Мы так и будем стоять на пороге? – Дэн закусил нижнюю губу, обветренную, потрескавшуюся, и Тому тут же захотелось зализать каждую трещинку.

– Ты не писал, – невпопад ляпнул он, проклиная себя за чересчур длинный язык, потому что фраза прозвучала до отвратительного жалко.

Дэн, нахмурившись, промолчал.

– Но да, конечно, ты прав, – разозлился Том, – это невежливо держать гостя в дверях. Проходи, пожалуйста, – отстранившись, он сделал приглашающий жест в сторону гостиной.

– Один живёшь? – поинтересовался Дэн, оглядывая холл.

По мнению Тома, спрашивать такое было верхом наглости, но он, сдержавшись, лишь буркнул:

– Да.

Удобно устроившись на диване, Дэн вежливо улыбнулся, вытер ладони о джинсы, издав глубокомысленное:

– Эм…

И Том не выдержал:

– Какого чёрта происходит, Дэн? – рявкнул он. – Ты пропал на четыре месяца! Я тут чуть с ума не сошёл от беспокойства, просматривая списки убитых в Ираке солдат. От тебя не было ни ответа, ни привета, а теперь ты заявляешься, как ни в чём не бывало, и всё, что тебя интересует – один ли я живу.

Дэн сцепил пальцы в замок, хрустнув суставами, и пожал плечами.

– Ладно, – выдохнул Том, – проехали. Будешь пиво? – не дожидаясь ответа, он ушёл на кухню.

Достав пару бутылок, Том выместил свою злость, от души захлопнув дверцу холодильника, и поплёлся обратно в гостиную. Усевшись на противоположный от Дэна конец дивана, он протянул ему пиво:

– Держи.

Дэн, свернув крышку, кинул её на журнальный столик и, отсалютовав бутылкой:

– За победу, – сделал внушительный глоток.

– За победу, – эхом повторил Том, поглаживая большим пальцем влажный стеклянный бок.

– Я писал тебе, – тихо сказал Дэн. – Писал каждый день.

– Но я не получил ни одного письма, – распахнул глаза Том.

– А я ни одного и не отправил, – горько усмехнулся Дэн. – Они до сих пор все лежат в моей сумке – целая пачка.

– Почему? – приподнял брови Том.

– Решил дать тебе выбор.

– Выбор?

Дэн сделал ещё пару глотков:

– Знаешь, в Ираке я понял, что служба это не только поражение условного противника холостыми снарядами во время учений на базе, но и возможность получить пулю промеж глаз где-нибудь в Богом забытой пустыне. Я хотел, чтобы ты тоже это понял.

– Придурок, – покачал головой Том.

– Просто ты там не был, – вздохнул Дэн.

Том придвинулся ближе к нему:

– Расскажешь?

– Не думаю, – поморщился Дэн, с преувеличенным интересом заглядывая в горлышко бутылки. – Это было… грязно, – с отвращением сказал он. – Не хочу вспоминать. Не хочу, чтобы ты знал, – залпом допив пиво, Дэн аккуратно поставил бутылку на пол и поднял взгляд на Тома. – Мы с тобой встречаемся с девятого класса…

– Вот именно, – перебил его Том. – Я всё ещё помню, как ты три месяца за мной бегал.

– Не было такого, – возмутился Дэн.

– Было, – самодовольно усмехнулся Том.

– В общем, – кивнул Дэн, – я подумал, вдруг, то, что между нами, это простая подростковая влюблённость.

– А ты не думаешь, что я уже староват для «подростковой влюблённости»? – засмеялся Том. – Дэн, мы с тобой восемь лет вместе, четыре года из которых ты служишь, и мне всё равно, стреляешь ты холостыми пулями по мишеням или убиваешь террористов и освобождаешь угнетённое население стран Ближнего Востока. Ты только не пропадай больше, ладно? – он положил ладонь Дэну на бедро и неуверенно скользнул выше, оглаживая.

– Ладно, – накрыв ладонь Тома своей, Дэн сжал его пальцы. – Прости.

Том ничего не ответил, но с души будто камень свалился.

– Кстати, – прищурился Дэн, – ты мне до сих пор свою новую квартиру не показал. Предлагаю начать экскурсию со спальни.

– О-о-о, – отставив бутылку в сторону, протянул Том и заговорил нудным голосом: – В спальне вы можете увидеть кровать – это один из прекраснейших экспонатов нашего музея…

– Хватит трепаться, – выдохнул Дэн и, дёрнув Тома на себя, прикусил ему нижнюю губу. – Умереть, как хочу тебя.

Том подался вперёд, опершись на руку, чтобы не упасть, и приоткрыл губы, позволяя языку Дэна скользнуть внутрь. Дэн целовал Тома жадно, голодно, довольно стонал, буквально вылизывая его рот изнутри.

– Идём в спальню, – пробормотал Том, на секунду отстранившись.

– На хер спальню, – мотнул головой Дэн и, обхватив Тома за плечи, опрокинул его на спину, подминая под себя.

– Нет, – запротестовал Том, пытаясь вывернуться, – последний раз ты полгода назад наспех отдрочил мне в туалете, пока твоя мама за стеной фаршировала рождественскую индейку к ужину. Сейчас я хочу по-нормальному.

– Ладно-ладно, – закатил глаза Дэн.

Поднявшись, он вздёрнул Тома на ноги и впился ему в губы очередным поцелуем. Том подтолкнул Дэна в нужном направлении, и тот, пятясь, чуть не налетел на кресло.

– Сюда, – потянул его вбок Том.

Стремительно разгоравшееся внутри желание, лавой текло по венам, обжигая. Рубашка в данной ситуации уже казалась Тому неуместной, и он принялся расстёгивать её, но столкнулся пальцами с рукой Дэна, которому, видимо, пришла в голову та же самая идея. Пуговицы они, в итоге, поделили: Тому достались верхние, Дэну нижние. Тот быстро расправился со своими и, распахнув полы, с нажимом провёл ладонью по низу живота, чувствительно царапнул ногтями бедренную косточку и жарко выдохнул в ямку между ключицами Тома:

– Какой же ты!

«Какой?» – хотел спросить Том, но в этот момент Дэн, изогнувшись, стянул с себя футболку, и у Тома рот наполнился слюной.

– Нравлюсь? – усмехнулся Дэн.

Вместо ответа Том втолкнул его в дверь спальни и потащил к кровати.

– Видимо, это обозначает да, – сделал вывод Дэн, по дороге стаскивая с себя джинсы.

Том, решив последовать его примеру, взялся за застёжку брюк, но Дэн перехватил его запястье:

– Я сам!

Это «сам» отдало горячей пульсацией в паху, и Том, закусив нижнюю губу, выдохнул:

– Как пожелаешь.

– Рубашку сними, – велел Дэн.

Том, потянув за манжету, сдёрнул болтавшуюся на плечах рубашку и отшвырнул её в сторону.

– На кровать, на четвереньки, – коротко приказал Дэн.

Командные нотки, проскальзывавшие в его голосе, один за другим вышибали предохранители в мозгах Тома. Захоти сейчас Дэн, чтобы он на четвереньках ползал у его ног и, скуля, вылизывал ступни, Том, не задумываясь, выполнил бы это. Он послушно лёг грудью на покрывало, жмурясь в предвкушении, и, прогнувшись, задрал задницу.

– Вот так, – Дэн с оттягом шлёпнул его по ягодице. – Хороший мальчик, – растопыренной пятернёй он провёл Тому по спине, от копчика до шеи, сгрёб в кулак волосы на затылке, но тут же отпустил и заскользил ладонью в обратном направлении, пересчитывая средним пальцем позвонки.

– Я грёбаных полгода мечтал об этом, – хрипло сказал Дэн.

Том нетерпеливо повёл бёдрами из стороны в сторону – он тоже много о чём мечтал за это время.

Дэн соскользнул пальцами ему на живот, обвёл указательным впадинку пупка и принялся выковыривать из петельки пуговицу на брюках. Нагнувшись, он еле ощутимо поцеловал Тома между лопатками, а затем прикусил верхушку треугольника одной из них. Том одобрительно заурчал, и Дэн, просунув большие пальцы под пояс брюк и резинку боксеров, стянул их вниз, до колен. Разведя Тому ягодицы, он упёр подушечку большого пальца в анус, надавливая, и деловито поинтересовался:

– Смазка?

– В ящике, – Том мотнул головой в сторону прикроватной тумбочки.

– Знаешь, – задумчиво произнёс Дэн, – иногда в Ираке я представлял, что разложу тебя на кровати и вылижу, как девку, чтобы ты изламывался на моём языке, умоляя вставить тебе…– подойдя к тумбочке, он открыл верхний ящик: – О, вибратор. Вижу, ты скучал по мне.

– Отвали, – огрызнулся Том.

– Хотел бы я это видеть, – мечтательно сказал Дэн.

– Ты что-то там говорил про вылизывание, – напомнил Том.

– Ах, да, – Дэн, вернувшись, снова расположился позади него. – Так вот, я представлял, как буду трахать тебя языком, лизать по-собачьи, раздразнивая, распаляя, а теперь понимаю, что ни хера… Прости, будет немного больно.

– О-у, – выдохнул Том, чувствуя, как Дэн ввинчивает в него сразу два влажных пальца и разводит их ножницами.

– Видел бы ты сейчас себя, – шепнул тот, медленно вытягивая пальцы обратно, а затем вгоняя их по самые костяшки кулака. – Тихо-тихо, ну, потерпи, хороший мой.

Том сжал в зубах покрывало, проглатывая стон – впрочем, желание ощутить в себе горячий член Дэна перекрывало временный дискомфорт. Видимо, не выдержав, Дэн попросту вставил Тому в анус кончик тюбика и, нажав, с пошлым хлюпаньем выдавил смазку внутрь.

– Дэн! – возмутился Том.

Тот зашуршал упаковкой презерватива:

– У меня, заметим, в армии вибратора не было.

– Сочувствую, – фыркнул Том и подался назад, чувствуя, что Дэн приставил головку члена к его анусу.

– Не терпится? – Дэн толкнулся внутрь, но тут же остановился, обхватив ладонями бёдра Тома и фиксируя его на месте. – Такой узкий, растянутый вокруг меня.

Том зашипел – кожу нещадно саднило – но Дэн наконец-то медленно втиснулся в него до конца и замер, давая привыкнуть.

– Нормально, – секунд пять спустя дёрнул плечом Том, упиваясь ощущением заполненности до предела, и Дэн начал двигаться.

Вначале он не спешил – Тома будто на волнах качало – но затем Дэн ускорил темп, толкаясь сильнее и глубже. Том приподнялся на локтях, прогибаясь ещё больше, и, постанывая, втёрся щекой в грубый ворс покрывала. На каждом движении внутрь его протряхивало, нервные окончания коротило, а мышцы уже начало сводить короткими судорогами. Подсунув руку ему под живот, Дэн сжал член Тома у самого основания и задвигал кулаком по стволу, хрипло дыша и периодически сбиваясь с ритма. Надо ли говорить, что Том долго не продержался?

– Прости, – простонал он, кончая.

– Нормально, – Дэн, придавив ладонью Тома к постели, вышел из него, стащил презерватив, и секунд через тридцать на спину Тома брызнуло горячим и липким.

Дэн повалился на кровать и, перекатившись на бок лицом к Тому, размазал пальцами сперму по его коже.

– Об этом ты тоже мечтал полгода? – скривившись, спросил Том.

– Угу, – сыто прищурился Дэн и зевнул: – Сегодня был тяжёлый день, так что повторов не будет.

– Переживу уж как-нибудь, – Том поднялся и, извернувшись, попытался оглядеть свою спину. – Ладно, я в душ.

В ответ Дэн, закрыв глаза, лишь пробормотал что–то нечленораздельное и улыбнулся.

Без сомнения это было самое лучшее субботнее утро за прошедшие полгода: Том проснулся, ощущая тяжесть и жар руки Дэна, который, лёжа на животе, по-хозяйски обнимал его за талию, прижимая к себе. Том аккуратно отполз в сторону – Дэн, недовольно заворчав, заворочался, перевернулся на спину, но не проснулся. Том улыбнулся, улегшись на бок, подцепил пальцами нагретый теплом кожи армейский жетон Дэна и провёл подушечкой большого по выгравированным буквам. Дэн вздохнул как–то по-особенному жалостливо, и Том, приподнявшись на локте, прикоснулся губами к его скуле, ткнулся лбом в висок, зажмурившись, да так и замер, считая про себя чужие вдохи-выдохи.

Накатившая нежность к Дэну и жалость к самому себе казались Тому постыдными, поэтому он сполз с кровати и сбежал в ванную комнату. Почистив зубы и наспех умывшись, Том вернулся обратно, залез на постель и, удобно устроившись в изножье, стянул с Дэна одеяло – с абсолютно голого, возбуждённого Дэна. Тот что-то пробормотал, зашарив рукой по простыни, и приоткрыл один глаз:

– Том?

– Доброе утро, – Том, хищно прищурившись, закусил нижнюю губу, а затем, нагнувшись, лизнул Дэна в коленку.

– Как маленький, честное слово, – сонно пробормотал Дэн.

– А я и, как большой, могу, – усмехнулся Том.

Подтянувшись, он обхватил член Дэна у самого основания и, расслабив горло, медленно насадился на ствол ртом, так что головка упёрлась в заднюю стенку. Издав восхищённый звук, Дэн вцепился пальцами в простыню, а затем вздохнул:

– Если бы у меня каждое утро так начиналось…

– Угум, – согласился с ним Том.

Приподнявшись, он обвёл языком по кругу головку, потёр пальцем уздечку и снова взял в рот. Дэн лежал под ним, растекшись медузой, лишь изредка вскидывая бёдра на движении томовых губ вниз. Том, игнорируя собственное возбуждение, отсасывал на совесть, так что вскоре он почувствовал, что Дэн напрягает бёдра, а затем на корень языка брызнуло горячее, солёно-сладкое.

– Твою мать, – выдохнул Дэн.

– Сочту за комплимент, – Том вытер уголок рта тыльной стороной ладони и поёрзал.

– Иди ко мне, – усмехнулся Дэн, – трахать простыню будешь в следующий раз.

Том не заставил просить себя дважды.

Завтракал Том обычно хлопьями с молоком. Дэн, поджав губы, презрительно оглядел пачку «Кэллогс» и усмехнулся:

– Еда настоящего сурового пехотинца.

– Тебе не нравится? – насыпав хлопья в тарелку, Том залил их обезжиренным молоком.

– Нет, спасибо, – покачал головой Дэн. – Пожалуй, я обойдусь чашкой кофе.

– Как знаешь, – насупился Том.

– Классная квартира, – перевёл разговор Дэн. – Тебе её отец снимает?

– Не совсем – я уже три месяца работаю в его фирме, что-то вроде практики, – гордо сказал Том. – Платят, правда, немного, то теперь у меня есть диплом, так я подыскиваю себе хорошую должность.

– Круто, – улыбнулся Дэн, размешивая в кофе сахар.

– А ты… – Том запнулся, – надолго приехал?

Дэн помрачнел:

– Меня на две недели отпустили.

– Потом назад? – Том стиснул в пальцах ложку с такой силой, что заломило костяшки.

– Видимо, – пожал плечами Дэн, отхлёбывая кофе.

– Ты не хочешь уволиться? – опустив взгляд в тарелку, тихо спросил Том.

– Уволиться? – задумчиво переспросил Дэн. – Я как–то не думал об этом.

– Но почему? – вскинулся Том. – Послушай, я знаю, что ты сразу после окончания школы записался в ряды американской пехоты, чтобы свалить из дома, от отчима, но теперь у меня есть квартира, и мы могли бы жить вместе. Аренду платили бы пополам, – быстро добавил он.

– Это заманчиво, – зажмурившись, Дэн потёр глаза ребром ладони, – но я даже не знаю, что сказать.

– Скажи «да», – рассмеялся Том. – Разве не об этом мы мечтали?

– Об этом, – согласился Дэн. – Только вот у тебя есть диплом об окончании престижного университета и работа. А что есть у меня? Не хочу всю оставшуюся жизнь, как дядя Бен, простоять за прилавком Мегаломарта, продавая оружие неуравновешенным психам, решившим воспользоваться правами, дарованными им второй поправкой Конституции.

– Погоди, – приподнял брови Том, – но ведь тебе как военнослужащему положены льготы при покупке или аренде жилья, и даже образование за счёт государства. Ты можешь пойти учиться – если поторопишься, то успеешь подать документы до конца месяца.

– Я не задумывался об этом, – Дэн побарабанил пальцами по ободку чашки и отставил её в сторону. – Это как–то слишком круто вот так взять и всё перевернуть с ног на голову.

– Я понимаю, – кивнул Том. – Но имей в виду, за эти две недели я сделаю всё возможное, чтобы убедить тебя остаться. Кстати, надеюсь, ты будешь жить у меня?

– Признаюсь, я рассчитывал, что ты мне это предложишь, – подмигнул ему Дэн.

– Подожди, – вскочив из–за стола, Том вышел в холл и, порывшись в ящике комода, пару минут спустя вернулся, протягивая Дэну на раскрытой ладони связку ключей. – Они твои. Я, как только въехал в квартиру, сразу дубликат для тебя сделал.

– Круто, – Дэн убрал ключи в карман джинсов. – Я тогда сейчас домой съезжу, вещи свои заберу и вернусь ближе к вечеру – мне с матерью надо кое-что обсудить.

– Ладно, – Том убрал в раковину грязную посуду и включил воду. – Кстати, мы сегодня вечером идём в клуб.

– В клуб? – нахмурился Дэн.

– Да, – поставил на полку вымытую чашку Том, – меня друзья с работы пригласили. И я собираюсь познакомить их со своим парнем.

– Я даже не знаю, – растерянно проговорил Дэн. – Ты уверен, что это хорошая идея?

– Почему нет? – посмотрел на него через плечо Том. – Я уже и не помню, когда мы в последний раз ходили куда-либо вдвоём. Да и тебе не помешает развеяться – сомневаюсь, что к вам на базу приезжали ди-джеи.

– Это точно, – рассмеялся Дэн.

– К тому же, – поднял вверх указательный палец Том, – это стратегически верный ход пойти в клуб со мной. Пусть все увидят, что ты грозный пехотинец, прирождённый убийца, и если кто-то вздумает отбить меня, то им придётся иметь дело с тобой.

– С твоими аргументами не поспоришь, – вздохнул Дэн. – Ладно, во сколько мне вернуться?

– Часов в семь, – подумав, сказал Том. – А лучше, в шесть, – и он пару раз толкнулся языком в щёку изнутри.

– Заманчиво, – шагнув к нему, Дэн провёл указательным пальцем по нижней губе Тома. – Значит, до шести, – и ушёл.

До клуба Том с Дэном добрались только к девяти вечера, когда вся компания уже была в сборе. Быстро представив Дэна своим друзьям, Том ухватил его под локоть и потащил к бару.

– Что будем пить? Пиво? Виски? – он усмехнулся: – Секс на пляже?

– Знаешь, – задумчиво сказал Дэн, взбираясь на высокий стул, – когда наступление на Багдад закончилось, и город оказался под контролем союзных войск, мы пили местную водку. Иракцы воровали её на разбомблённом заводе и продавали нам по пять долларов за бутылку. Они ещё такие стрёмные были, гранёные, без этикеток и маркировки, просто завинчены золотистыми крышками – кто вообще знал, что хаджи могли туда налить. Но это была самая классная выпивка, которую я когда-либо пробовал.

– Эм… – не нашёлся, что ответить Том, и кивнул бармену: – Два Миллера, пожалуйста. Тёмное.

Взяв бутылку, Дэн замолчал. Потягивая пиво, он хмурился каким-то своим мыслям и изредка посматривал на танцпол, где в такт гремевшей из колонок музыки двигалась разномастная толпа.

– Хочешь? – перехватив его взгляд, спросил Том.

– Нет, – покрутил в руке бутылку Дэн, – я ещё недостаточно пьян для подобного.

– Хей, – к Тому подошёл один из его друзей, Боб, – вы решили отколоться от коллектива?

– Не то чтобы, – уклончиво ответил Том. – Где остальные?

– Напиваются, – Боб махнул рукой куда-то в сторону. – Кстати, ты видел, Блэк Хоул выпустили новую удочку – Гэлэкси 700.

– Уже? – заинтересовался Том – они с Бобом оба увлекались рыбной ловлей, так что частенько болтали на эту тему. – Быстро же они раскручивают серию.

– Она на метр с лишним длиннее, чем шестисотая, – закивал головой Боб, – но и тяжелее, конечно. Зато выдерживает больший вес рыбы – говорят, свыше трёх килограмм может, хотя я сомневаюсь.

– Я тоже сомневаюсь, – Том наклонился ближе к Бобу – басы звучавшей композиции гремели взрывами, оглушая и отдавая пульсацией по всему телу. – А что с жёсткостью удилища и сходами при вываживании?

– А, всё то же, – поморщился Боб.

– Ну понятно, – Том отхлебнул пива.

– Эй, – вдруг нахмурился Боб, – кажется, твоему другу нехорошо.

Резко обернувшись, Том увидел, что Дэн сидит бледный и невидяще смотрит в одну точку перед собой.

– Всё в порядке? – Том опустил руку ему на плечо, и Дэн дёрнулся в сторону. – Да что с тобой?

– А? – посмотрел на него пустыми глазами Дэн.

– Тебя всего колотит, – озабоченно пробормотал Том, – ты не заболел? Хочешь, поедем домой?

Дэн кивнул, а затем зажал уши ладонями:

– Музыка слишком громкая.

– Ну-ка пошли, – Том стащил не сопротивлявшегося Дэна со стула и буквально поволок его за собой к выходу.

Он подумал, что прохладный вечерний воздух приведёт Дэна в чувство, но тот словно впал в ступор.

– Дэн, – потряс его за плечо Том. – Дэн! – в отчаянии выкрикнул он.

Дэн моргнул, концентрируясь, и выдохнул:

– Всё нормально. Думаю, мне просто надо выспаться.

Взмахнув рукой, Том поймал такси. Впихнув Дэна на заднее сидение, он сел рядом и назвал водителю адрес – машина плавно тронулась с места. Они ехали по ночному городу, и Том смотрел, как через равные промежутки времени посеревшее лицо Дэна освещается оранжевыми полосами света фонарей. Том нащупал прохладные пальцы и сжал их в ладони – Дэн вымученно улыбнулся и будто в изнеможении привалился к Тому, опустив голову ему на плечо.

– Всё будет хорошо, – шепнул Том, сам до конца не осознавая, что он имеет в виду.

Ночью Дэн спал плохо: стонал, ворочался с боку на бок, сбивая одеяло в ком, бормотал что-то беспрерывно – Том, как ни прислушивался, ничего разобрать не мог. Всё утро он обеспокоенно наблюдал, как сонный Дэн, широко зевая и потирая глаза, бесцельно бродил по квартире, натыкаясь на мебель. За завтраком Том не выдержал:

– Дэн, что происходит?

– М? – Дэн поднял на Тома мутный взгляд. – Не знаю, что со мной – голова раскалывается.

– Так выпей Тайленол и не мучайся, – рассердился Том.

Поднявшись, он подошёл к навесному кухонному шкафу, вытащил оттуда аптечку и, порывшись в ней, протянул Дэну две таблетки:

– Держи.

– Спасибо, – Дэн, закинув лекарство в рот, запил его кофе.

– Иди ляг, – распорядился Том, – минут через пятнадцать всё пройдёт. Давай не кисни! Нам сегодня нужно в супермаркет сходить – не вечно же тебе одним кофе питаться. Кстати, можем пообедать в кафе.

– Хорошо, мамочка, – скорчил гримасу Дэн, но, встав из-за стола, всё же послушно пошёл в гостиную – через минуту оттуда донёсся звук включённого телевизора.

Том покачал головой и принялся убирать посуду.

День выдался душный, даже чересчур – Том обеспокоенно поглядывал на небо, ожидая, что вот-вот набегут серые тучи и пойдёт дождь, однако до самого горизонта не было видно ни облачка, лишь бесконечная слепящая лазурная гладь. Решив, что нечего в такую прекрасную погоду сидеть дома перед телевизором, по дороге в супермаркет Том уговорил Дэна прогуляться по парку.

Дэн кидал весьма красноречивые взгляды в сторону передвижной тележки с хот догами на палочке, и Том, подшучивая над вечно голодными суровыми пехотинцами, купил ему пару штук.

Пройдя вглубь парка, они нашли свободную скамейку и расположились на ней. Дэн сел, вытянув ноги, а Том лёг, удобно пристроив голову у того на коленях. Настырные солнечные лучи лезли в глаза, и Том спрятал лицо в изгибе локтя. Он лежал, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Дэн запустил пальцы одной руки ему в волосы, легонько массируя кожу головы, а другой – отщипывал крохотные кусочки теста от хот дога и кидал их суетившимся у ног воробьям.

– В Ираке, – тихо сказал Дэн, – некоторые парни из нашего взвода частенько угощали местных ребятишек печеньем или шоколадом из сухпайков. Те всегда вначале боялись подходить, а потом целой стайкой набегали, смешные такие, лохматые, чумазые, одетые в драные галабеи – это такие рубашки до пят. А потом нам велели гуманитарную помощь раздавать. Красный Крест прислал коробки, набитые пакетами типа наших МРЕшек, только жёлтые. Мы их вскрывали и ели, ну и раздавали, конечно, тоже.

– Дэн, а ты кого-нибудь убил? – вдруг спросил Том, и тут же прикусил себе язык, почувствовав, как Дэн напрягся.

– Я был на войне, – сухо сказал тот и замолчал.

– Ладно, – смутившись, Том поднялся со скамейки – воробьи с тихим шурханьем разлетелись, – идём в супермаркет.

– Идём, – глухо отозвался Дэн.

Закупившись продуктами, Том с Дэном зашли в кафе. Том заметил, что Дэн сразу же повеселел, стоило официанту поставить перед ним тарелку со здоровым куском отбивной и двойной порцией картофеля фри – сам Том заказал себе салат и запечённую рыбу.

– Обалдеть, как вкусно, – с набитым ртом пробормотал Дэн.

– Приятного аппетита, – Том налил в стакан минералки и отпил маленький глоток.

Дэн хотел что-то сказать в ответ – видимо, поблагодарить Тома и пожелать ему того же – но вдруг нахмурился и, закрыв рот, сжал губы в тонкую полоску. Том перехватил его мрачный взгляд и, обернувшись, увидел, что за соседним столиком расположилась супружеская пара с тремя детьми, самому младшему из которых было месяцев шесть – малыш неловко сидел в специальном стульчике, постоянно заваливаясь набок. Том пожал плечами, недоумевая, с каких пор Дэн не любит младенцев, и вернулся к своему обеду.

Впрочем, насладиться рыбой в полной мере Тому не дали – минут через пять малыш вначале захныкал, а потом и вовсе разразился жалостливым плачем. Дэн, вздрогнув, согнулся над своей тарелкой, а Том, покосившись назад, вздохнул, наблюдая за безрезультатными попытками женщины успокоить ребёнка. Она предложила тому вначале бутылочку с молоком, затем погремушку, десертную ложечку и даже кусок огурца, но карапуз лишь расплакался ещё сильнее.

Том обернулся к Дэну, который, напрягшись, на автомате резал кусок мяса – нож уже давно скрежетал по дну тарелки – и приподнял брови:

– Ты чего?

Дэн молча помотал головой: мол, ничего.

– Неприятно, конечно, когда у тебя над ухом орут, – сказал Том, – но это же младенец и…

Договорить он не успел – Дэн, отпихнув от себя тарелку, вскочил из-за стола, с грохотом опрокинув стул, и заорал:

– Да заткнёшь ты своего грёбаного ребёнка, сука, или это сделать мне?!

Женщина, приоткрыв рот, уставилась на Дэна широко распахнутыми испуганными глазами.

– Молодой человек, что вы себе позволяете? – подобрался её муж.

– А ну сидеть! – смахнув со стола тарелки, разбившиеся с оглушавшим – в полной тишине зала – грохотом, Дэн сжал в кулаке нож.

– Дэн, – ошарашенно выдохнул Том, боковым зрением отмечая, как одна из официанток прижалась к стене, стискивая в руках меню. – Дэн, ты что?

Дэн перевёл на него сумасшедший взгляд, а потом, всхлипнув, затрясся и, выронив нож, вылетел из кафе.

– Простите, пожалуйста, – Том выложил на стол триста долларов, надеясь, что они покроют ущерб от разбитой посуды, и, подхватив пакеты с продуктами, выбежал на улицу вслед за Дэном.

Дэн обнаружился в ближайшей подворотне – сидел на асфальте за мусорным контейнером, притянув колени к подбородку и обхватив ноги руками. Том подошёл и, мысленно попрощавшись со своими любимыми светлыми джинсами, опустился рядом в какую-то мерзко пахнувшую жижу.

– Дэн, – Том нерешительно дотронулся до его плеча. – Что происходит?

– Не знаю, – Дэн спрятал лицо в ладонях. – Сам ничего не понимаю.

– Ты только что чуть не накинулся с ножом на человека, – сказал Том.

– Это всё плач ребёнка, – пробормотал Дэн.

– Плач? – не понял Том.

– Да,– кивнул Дэн. – Я… Я вспомнил кое-что.

– Кое-что? – уточнил Том. – Это как-то связано с войной, – догадался он.

– Куфа, – Дэн провёл ладонью по волосам, – город такой. Мы его штурмовали одним из первых. Иракские войска оказывали серьёзное сопротивление. Они специально вели огонь из домов мирных жителей, прикрываясь ими, как щитами. Думали, наверно, что наше командование не отдаст приказ артиллерии на обстрел… – он замолчал.

– Ты же сам сказал: это была война, – подбодрил его Том.

– Когда сопротивление было подавлено, – продолжил Дэн, – мы начали зачистку районов – проверяли, чтобы в укрытиях не осталось иракских солдат или боевиков. Я в паре с нашим сержантом зашёл в один дом – ну, то есть это и не дом был вовсе, а так, мазанка какая-то полуразрушенная – и услышал приглушённый плач. Мы прошли в комнату, там стояла кроватка, а на ней лежала женщина, – Дэн сглотнул, – мёртвая. Видимо, во время обстрела она прикрывала собой ребёнка. В неё несколько раз попали, думаю, из Браунинга, это пулемёт такой крупнокалиберный – тело в мясо разворотило, короче.

Том зажал рот, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

– Сержант отпихнул труп в сторону, – ровным голосом продолжил Дэн, – и мы увидели, что в кроватке копошится младенец, весь в крови и чёрт знает в чём ещё. При виде нас он начал истошно орать – то ли испугался, то ли, наоборот, понял, что мы можем помочь – а я застыл на месте, как вкопанный, и шага ступить не мог. Сержант тогда взял с кровати какую–то тряпку, завернул в неё ребёнка и унёс.

– Куда? – ахнул Том.

– Отдал местным жителям, – пожал плечами Дэн.

– Это ужасно, – Том, поёжившись, обхватил себя за плечи. – Господи, Дэн!

Дэн, пошатываясь, встал на ноги и протянул ему руку:

– Идём.

Том не помнил, как они с Дэном добрались до дома. Запихнув в холодильник не распакованные пакеты с продуктами, он достал из шкафа непочатую бутылку Джек Дэниелс, скрутил крышку и налил виски прямо в чайную кружку – первое, что под руку попалось. Алкоголь обжог гортань и прокатился по пищеводу, вызывая лёгкую тошноту, впрочем, Тому стало легче. Дэн, отобрав у него бутылку, сделал несколько внушительных глотков прямо из горла и, впихнув ту обратно Тому в руку, ушёл в ванную комнату. Он почти целый час простоял под горячим душем – Том изредка заглядывал в приоткрытую дверь – попросту привалился спиной к стене, запрокинув голову и подставив лицо под крупные капли.

Остаток дня Том с Дэном провели перед телевизором. Том болтал о всяких глупостях, а Дэн с сосредоточенным видом слушал его – ну, или делал вид, что слушает. Спать они отправились рано. Засыпая, Том загадал, чтобы новый день был лучше прошедшего.

Понедельник начался с того, что Том не услышал звонок будильника – слишком сладко было спать в объятиях Дэна, который, к слову сказать, этот самый звонок и отключил. Продрав глаза в одиннадцать часов утра, Том скатился с кровати и в панике начал носиться по квартире, собираясь на работу. Дэн, потягиваясь, из-под полуприкрытых век с улыбкой наблюдал, как Том скачет по комнате на одной ноге, пытаясь всунуть другую в брючину, и сказал:

– Может, позвонишь на работу и скажешь, что заболел.

– Не могу, – Том, чертыхаясь, застёгивал рубашку – пальцы отказывались вдевать мелкие пуговички в петельки, – у нас проект горит. Вернуться постараюсь пораньше. Ты тут не скучай без меня, сходи прогуляйся, думаю, тебе будет полезно побыть на свежем воздухе.

– Я разберусь, – повозившись на кровати, Дэн закутался в одеяло и зевнул. – Слушай, а принеси мне вечером пару Биг Кинг XXL из Бургер Кинг. Их же ещё делают?

– То есть ты на улицу выходить не собираешься, – вздохнул Том.

– Не-а, – лениво протянул Дэн.

– Ладно, – Том, взглянув на себя в зеркало, пару раз провёл расчёской по волосам. – До вечера, – и вылетел из спальни.

– А ещё я хочу большой ванильный шейк, – послышался вдогонку голос Дэна.

– Ты это серьезно что ли? – крикнул ему Том, отпирая дверь.

– Я серьёзен как никогда, – проорал Дэн.

Том, хмыкнув, подхватил лежавшие на комоде папки с документами, и вышел из квартиры.

Во всеобщей суматохе день пролетел незаметно: вроде бы Том только что извинялся перед начальником за опоздание, выдумывая нелепые причины, а тут настенные часы уже показывали без пяти минут шесть. Выключив компьютер, Том пожелал коллегам приятного вечера и по-быстрому сбежал из офиса. По дороге домой он завернул в Бургер Кинг и вышел оттуда, прижимая к груди два увесистых бумажных пакета.

– Эй, Дэн, я дома! – крикнул Том, открыв входную дверь.

– Круто, – отозвался Дэн из гостиной.

– Вижу, ты из спальни никуда дальше дивана не перемещался, – усмехнулся Том.

Пройдя в комнату, он протянул Дэну пакеты:

– Держи. И потом, ты хотя бы оделся, – Том покосился на белые, обтягивавшие спереди все контуры, трусы Дэна.

– Зачем? – пожал плечами тот и подмигнул Тому: – Всё равно раздеваться.

Том кашлянул и принялся расстёгивать рубашку. Дэн, облизнувшись, проследил взглядом за движением его рук, а затем, видимо, расставив в уме приоритеты, сунул нос в пакет:

– М–м–м, ты мне ещё и картошку взял, и луковые колечки. А салат я не ем.

– Салат мне, – Том отобрал у Дэна плошку и, спохватившись, добавил: – Наггетсы тоже мои.

Дэн, подняв голову, обиженно выпятил нижнюю губу.

– Тебя что, вообще на базе не кормили? – открыв коробочку с Наггетсами, Том протянул её Дэну.

– Нас хорошо кормят, – смутился Дэн, – но не фаст-фудом же! А иногда очень хочется съесть толстую, приготовленную на гриле котлету, – он зашуршал упаковкой Биг Кинга.

Дождавшись, когда Дэн вгрызётся в середину бургера, Том осторожно сказал:

– Мне сегодня звонила мама – они с отцом в курсе, что ты приехал – и пригласила нас завтра к семи вечера на ужин.

– Хм, – откусил большой кусок Дэн.

– Да… вот... – Том набрал в лёгкие побольше воздуха и с решительным видом произнёс: – Я собираюсь сообщить им, что мы пара.

Судя по всему, кусок бургера застрял у Дэна в горле.

– Чего? – закашлялся тот. – Ты уверен?

– Уверен, – Том постучал Дэна ладонью промеж лопаток.

Дэн убрал недоеденный бургер обратно в пакет и внимательно посмотрел на Тома:

– Ты же помнишь, как отреагировала моя мать, когда узнала? – он нахмурился. – И отчим.

– Конечно, помню, – засмеялся Том, – такое забудешь. Но нам тогда только-только исполнилось семнадцать, и мы оба были без трусов. Хотя то, что твоя мать нас застукала, гораздо упростило дело – признаться, я не представляю, как произнесу: «Привет, мам, пап. Знаете, я давно хотел сказать вам, что мы с Дэном трахаемся с пятнадцати лет».

– Я не уверен, что это удачная идея, – покачал головой Дэн.

– Да, пожалуй, фраза немного грубовата, – согласился Том.

– Я не о том, – Дэн шутливо пихнул его кулаком в бок.

– Я понимаю, – Том потеребил пальцами полу рубашки. – Но я устал скрывать от родственников свою ориентацию, устал отшивать дочерей маминых подруг, которых та периодически мне сватает, устал врать, в конце концов. И потом, друзья с работы теперь в курсе того, с кем я встречаюсь, а ты же не хочешь, чтобы мой отец узнал об этом от своих подчинённых.

– Ты отрезал все пути к отступлению, – ухмыльнулся Дэн.

– Ага, – довольно произнёс Том.

– Ну, тогда с тебя за это причитается, – пододвинувшись к нему неуловимым движением, Дэн сгрёб Тома в охапку и стащил его вниз с дивана, уложив спиной на мягкий длинный ворс ковра. – Кстати, где мой молочный шейк? Я намереваюсь слизывать его с тебя.

– Фу, – буркнул Том, впрочем, он был вовсе не против такого развития событий.

– И не говори, – шепнул ему на ухо Дэн.

Стоя перед квартирой родителей ровно без пяти минут семь, Том ещё раз оглядел Дэна, разгладил складки на его рубашке и позвонил в звонок.

– Том, Дэн, проходите, – миссис Фелтон, радушно улыбаясь, распахнула дверь и, посторонившись, пропустила молодых людей внутрь. – Ох, Дэнни, тебя и не узнать, – она потрепала его по волосам. – Небось, от девчонок отбоя нет!

– Мам, ну откуда взяться девчонкам на военной базе? – Том оттеснил мать от Дэна.

– Мало ли, – пожала плечами та. – Ладно, живо мыть руки. Все уже собрались.

– Все? – опешил Том.

– Отец пригласил своих партнёров, – кивнула головой в сторону гостиной миссис Фелтон. – Он разве тебя не предупредил?

– Нет, – растерянно сказал Том. – Я думал, у нас будет семейный ужин.

– Духовку выключить забыла! – вдруг всплеснула руками миссис Фелтон. – Так, давайте не стойте в холле истуканами, – и она быстрым шагом удалилась на кухню.

– Я так понимаю, камин-аут отменяется, – шепнул Тому Дэн.

– Похоже, – расстроенно выдохнул Том.

Дэн ободряюще похлопал его по плечу, но от этого стало лишь горше.

Они быстро вымыли руки, и Том повёл Дэна в гостиную, где за накрытым столом уже сидели отец и двое его партнёров по бизнесу.

– Привет, пап, – с несчастным видом улыбнулся Том. – Мистер Адлер, мистер Смит, – он склонил голову. – Позвольте представить вам моего друга Дэниела.

– Приятно познакомиться, – улыбнулся Дэн.

– Давно тебя у нас не было видно, – привстав из-за стола, мистер Фелтон протянул ему руку. – Я слышал, ты воевал в Ираке?

– Да, – пожал его ладонь Дэн. – Пехотная дивизия, в которой я служу, первой вошла в Багдад.

– Страшно было? – с любопытством в голосе поинтересовался мистер Фелтон. – Тебя ведь в любой момент могли убить.

– Все мы чего–то боимся, – уклончиво ответил Дэн. – А про то, что меня могут убить, я старался не думать.

– А вот и горячее, – в дверях появилась миссис Фелтон и поставила на стол большое блюдо с запечённой курицей и отварным картофелем. – Мальчики, садитесь, – она легонько подтолкнула Тома в спину. – Всем приятного аппетита. И умоляю, никаких разговоров о работе. Надеюсь, вы уже всё обсудили, – миссис Фелтон выразительно посмотрела на мужа.

– Конечно, дорогая, – кивнул тот.

Миссис Фелтон улыбнулась и, вооружившись ножом, принялась резать курицу, раскладывая куски по тарелкам.

– Иракская война обошлась США в десятки миллиардов долларов, – задумчиво сказал мистер Адлер, полный пожилой мужчина с одутловатым лицом и маленькими бегающими глазками. – Эта выброшенная на ветер сумма ударила по карману каждого американца, пагубно сказалась на экономике в целом и индивидуальном предпринимательстве в частности. Ответьте мне, молодой человек, – обратился он к Дэну, – за что умирали десятки американских солдат? Зачем вы воевали?

– Эм… – стушевался Дэн. – Мы воевали за свободу иракского народа. А ещё у Саддама было оружие массового поражения и…

– Вы считаете, – глухо засмеялся мистер Адлер, – наше правительство решило заплатить такую высокую цену, чтобы даровать свободу каким-то дикарям? Да и никакого оружия – ни массового поражения, ни химического – в Ираке не обнаружили.

– А как же связь режима Саддама с международным терроризмом и «Аль–Каидой»? – возразил Дэн. – Вы что, уже забыли одиннадцатое сентября?

– Господи, – закатил глаза мистер Адлер, – Дэниел, вам в учебках забивают голову всякой патриотической чушью, дрессируют, словно собак, чтобы, когда это потребуется, вы, не раздумывая, бросились выполнять любой приказ.

– Для меня было честью сражаться в Ираке бок о бок с моими товарищами, – тихо сказал Дэн.

– Марк, отстань от мальчика, – мистер Фелтон дотронулся до локтя мистера Адлера, – не тому ты высказываешь свои претензии. Я понимаю, ты потерял деньги из-за этой войны, но при чём здесь Дэн?

– При том, – нахмурился мистер Адлер, – что парень должен понимать: его друзья погибли лишь потому, что нашему правительству нужен был контроль над нефтяными месторождениями Ирака, да и над всем регионом. Вы думаете, война окончилась? Поверьте мне, мы лишь разворошили осиное гнездо. Иракцы не потерпят присутствия ни американцев, ни миротворцев в своей стране и будут всеми силами стараться нас оттуда вытеснить. Сотни, а то и тысячи солдат вернуться домой в цинковых гробах. Почему мы должны терять сыновей, отцов, братьев, пока Буш удовлетворяет свои амбиции?

Том взглянул на Дэна – тот сосредоточенно пережёвывал кусок курицы, уставившись в свою тарелку.

– Они герои, – сказал он, наконец.

– Пожалуйста, давайте сменим тему разговора, – хлопнула в ладоши миссис Фелтон. – Марк, как здоровье твоей супруги? Может быть, нам всем вместе выбраться на природу в выходные?

– Можно, – буркнул мистер Адлер.

Остаток ужина прошёл в напряжённом молчании. Том с Дэном быстро подчистили свои тарелки и, переглянувшись, встали из-за стола.

– Нам пора, – Том подошёл к миссис Фелтон и, нагнувшись, чмокнул её в щёку. – Всего доброго, – попрощался он со всеми присутствующими.

– Всего доброго, – эхом повторил Дэн. – Было приятно повидать вас, миссис Эф.

– Береги себя, Дэнни, – кивнула миссис Фелтон.

– Сраный пацифист-либерал, – выругался Дэн, как только они с Томом вышли на улицу. – Что он вообще может знать о войне и парнях, которые на ней погибли!

– Да ладно тебе, – примирительным тоном сказал Том.

– Ты же не думаешь, что он прав? – резко обернулся к нему Дэн.

– Ну, вообще–то в его словах есть рациональное зерно, – отвёл взгляд Том.

– Да пошёл ты, – развернувшись, Дэн зашагал прочь.

– Эй, Дэн, ты куда? – крикнул ему Том. – Да постой же. Чёрт! Дэн! – он догнал его и, ухватив за плечо, развернул лицом к себе.

– Я хочу побыть один, – вывернулся Дэн. – Увидимся позже.

– Как знаешь, – рассердился Том.

Вернувшись домой, он принял душ, посмотрел телевизор и отправился спать. Заснуть сразу не получилось – Том волновался за Дэна. Тот пришёл ближе к полуночи, скользнул под одеяло, замёрзший, пахнувший дешёвым виски и ещё чем-то мерзким.

– Спишь уже, – выдохнул Дэн на ухо Тому.

Том промолчал в ответ.

Когда утром Том уходил на работу, Дэн ещё спал, и Том не стал его будить: во-первых, решил, что крепкий сон пойдёт Дэну на пользу, а во-вторых, внутри прочно засела обида. Впрочем, по прошествии трёх часов та сменилась угрызениями совести, и Том почувствовал себя виноватым. Он всегда считал мистера Адлера нудным противным старикашкой, поэтому, когда тот от нечего делать начал цепляться к Дэну и навязывать ему своё видение войны, было вполне естественным, что Дэн вышел из себя. Том вздохнул: он должен был встать на сторону Дэна, потому что они пара – ну, вроде как – а значит, всегда должны поддерживать друг друга, ведь в этом и заключается смысл отношений.

– Фелтон, в каких облаках ты витаешь? – раздался разгневанный голос начальника. – У нас встреча с заказчиком через пять минут, но что-то мне подсказывает, что ты ещё не успел подготовить те документы, о которых я говорил вчера.

– У меня почти всё готово, – Том, бросив испуганный взгляд на часы, защёлкал кнопкой мыши, открывая нужные папки.

– Если ты думаешь, что как сын генерального директора можешь рассчитывать на поблажки от меня, то ошибаешься, Фелтон, потому что…

Том не стал дослушивать, пробормотав:

– Да, сэр. Конечно, сэр, – и, вскочив из-за стола, выбежал в коридор, в конце которого стоял офисный принтер.

продолжение в комментариях

@темы: РПС, фестово, Дэн/Том, фанфикшен

Не люблю я писать в нашем фандоме РПС, которые не АУ, потому что вечно то не того топом сделаешь, то про жён слишком хорошо напишешь, то детей впишешь, которые вовсе и не дети. Ну, в общем, вы меня понимаете. А тут пришлось: у нас выбыл один участник. Скажу сразу, я подобный текст хотела написать очень давно, но всё случая не представлялось, а тут подвернулся. У нас были потрясающие не-АУ J2 в выкладках, так что подумала, пусть мой стоит в стороне )))

Название: Чёрная дыра
Автор: Тёмная Нимфа
Бета: Котик
Оформление: Рэйвелл
Размер: мини (~ 3 000 слов)
Пейринг: J2
Категория: слэш
Жанр: романс, драма
Рейтинг: R
Саммари: Дженсен ненавидит конвенции, которые всегда выматывают его подчистую. Как хорошо, что рядом есть Джаред – как плохо, что рядом есть Джаред

читать дальше

Когда Дженсена спрашивают, любит ли он принимать участие в конвенциях, Дженсен неизменно улыбается, кивает головой и врёт:

– Да, конечно.

Встречи с фанатами такая же часть его профессии, как съёмки в сериале или помощь в организации благотворительных акций, с той только разницей, что конвенции Дженсен ненавидит. На таких мероприятиях его вначале всегда бьёт под дых волнами исходящей из зала и направленной на него энергетики – Дженсен тонет, ему хочется спрятаться, закрыться в себе, но вместо этого приходится выворачиваться наизнанку, и как хорошо, что рядом есть Джаред. Вот уж кто на конвенциях чувствует себя, как рыба в воде! Улыбка Джареда сияет ярче галогенового света софитов; он физически не может спокойно усидеть на месте дольше пяти минут и, если не носится взад-вперёд по сцене, то точно елозит на стуле или теребит что-то в руках. Джаред подробно отвечает на все вопросы, охотно рассказывает про малыша Томаса и вытягивает Дженсена на поверхность – прикосновениями, взглядами, словами.

Дженсен сосредотачивается на Джареде, нащупывает его в пространстве, так чтобы, даже повернувшись к нему спиной, знать, где тот находится в данный момент. Джаред принимает сигналы и… отвечает. Им нужен всего один взгляд глаза в глаза, и между ними будто натягивается тонкая, вибрирующая на высокой ноте струна. Дженсен ловит волну Джареда, они синхронизируются, подстраиваются друг под друга, так что теперь их мысли и движения – одни на двоих. Дженсен медленно выдыхает, успокаиваясь, облизывает пересохшие губы, поворачивается к Джареду и… он на гребне. В этот самый момент начинается то, что фанаты обзывают странным словечком «джейту».

До начала съёмок в «Сверхъестественном» Дженсен понятия не имел, что такое фан-сервис, а когда в его контракте появился пункт о том, что они с Джаредом в угоду фанатам должны были изображать влюблённую пару, скрывавшую свои отношения, Дженсену уже ничего изображать не требовалось.

Каждый раз Дженсен тянется – осознанно и бессознательно – к Джареду, и его, в первую очередь, выдаёт язык тела. Дженсен знает, что фанаты снимают всё происходящее на камеры мобильных телефонов – затем они растащат видеозаписи на кадры, замедлят изображение, разберут посекундно каждый случайно брошенный взгляд, каждое неосторожное движение, и скажут: «Джеи опять спалились». Дженсен не против того, что весь Тумблер будет забит гифками, на которых он настолько откровенно смотрит на Джареда, а тот понимающе ухмыляется в ответ, что они практически не оставляют фанатам пространства для воображения – всё и так очевидно. Воздух между ними накаляется, искрит – Дженсен каждый раз удивляется, как они с Джаредом на конах умудряются не спалить первые пять рядов – и это, наверное, наивысшая точка взаимодействия, вводящая всех присутствующих в состояние эйфории.

Дженсен внимательно наблюдает за Джаредом, любуясь, в пол-уха слушает его ответы, изредка кивая и поддакивая. Когда Джаред ненароком оговаривается, то на секунду делает круглые испуганные глаза, а потом начинает неубедительно оправдываться и отшучиваться – Дженсен, внутренне посмеиваясь, изображает удивление и поворачивается к фанатам с выражением лица «хей, о чём говорит этот парень?» Все присутствующие в зале визжат от восторга, Джаред мило смущается, хотя в последние пару лет это стало выглядеть довольно нелепо, а Дженсен… Дженсен устал. Несмотря ни на что, всё происходящее слишком тяжело для него.

Дженсену хочется сграбастать Джареда за шкирку и утащить в номер. Хочется, заперев дверь на все замки и задёрнув тяжёлые портьеры на окнах, отсечь всё ненужное, лишнее, пустое, отсеять шелуху и отгородится от остальных в своём маленьком мирке, одном на двоих, где можно без опаски обнажать эмоции и истинные чувства, в котором даже молчание наполнено смыслом. Дженсен уложил бы Джареда на кровать, а сам, примостившись рядом, просто вдыхал бы его запах.

Дженсен смотрит на Джареда – тот заливисто хохочет, запрокидывая голову, так что плавная линия шеи изламывается на кадыке, хлопает в ладоши, аплодируя вместе с фанатами собственному остроумному ответу, растопыренной пятернёй зарывается в волосы, откидывая их назад. От него сейчас настолько фонит сексуальностью, что у Дженсена внутри зашкаливают и выходят из строя все счётчики. Ладно, если хорошенько подумать, возможно, затащи сейчас Дженсен Джареда в номер, он не ограничился бы простым «полежать рядом». Неимоверным усилием воли Дженсен заставляет себя не представлять то, что бы он сделал с Джаредом в постели, так как из-за этого в голове моментально становится пусто, а мысли и образы стекают прямиком в пах, скручиваясь там в моток колючей проволоки. Дженсен, закинув ногу на ногу, ёрзает на стуле, пытаясь унять более чем неуместное сейчас возбуждение, и включается в беседу с фанатами.

К вечеру Дженсен чувствует себя выжитым, как лимон. Он даже ощущает кислый привкус на языке – впрочем, может быть, у него просто что-то не в порядке с желудком? Зато они с Джаредом – наконец-то! – едут в отель. Войдя в любезно распахнутую швейцаром дверь, Дженсен, почуяв финишную прямую, ускоряет шаг – Джаред идёт рядом нога в ногу. Они держатся настолько близко друг к другу – хотя в огромном, почти пустом холле отеля в этом нет необходимости – что Джаред изредка задевает бедро Дженсена рукой, словно гладит, но только костяшками пальцев.

Их, естественно, поджидают журналисты – Дженсен даже не удивляется, лишь, зафиксировав боковым зрением, как напрягается линия плеч Джареда, вздыхает коротко и нацепляет на лицо дежурную улыбку, больше похожую на оскал. Впрочем, с тех самых пор, как Джаред стал отцом, Дженсен журналистам не очень интересен. Наверное, оно и к лучшему – вот только если бы причина была другая… Дженсен хмурится собственным мыслям, и в этот момент его ослепляет вспышка фотокамеры.

Джаред, чуть выступив вперёд, загораживает Дженсена– и Дженсен расслабляется, с трудом удерживая себя от того, чтобы не ткнуться Джареду лбом в шею, облокачиваясь. А тот уже трещит:

– Томас растёт на глазах. Нам недавно исполнилось полгодика – совсем уже большой. Знаете, он теперь сидеть пытается – это так смешно: плюхается с размаху на попу и, чтобы удержать равновесие, начинает раскачиваться из стороны в сторону, как неваляшка, с той только разницей, что в итоге всё равно заваливается набок. Потом он долго лежит и смотрит на нас удивлённым взглядом, но не плачет – пацан растёт, – с гордостью говорит Джаред.

Дженсен закатывает глаза.

– А тут знаете случай какой был? – продолжает Джаред. – Томас же давно уже ползает – теперь и вовсе на реактивной скорости, только памперс мелькает – так, если его на пол положить, то успевай только следить. Мы как-то возились с ним на ковре в гостиной, я отвлёкся на пару минут – мне позвонили по работе – а Томас взял и уполз. Я кладу трубку, оглядываюсь в поисках моего ребёнка, и в этот момент с кухни раздаётся плач. Мы с Женевьев одновременно влетаем туда и обнаруживаем Томаса, который, видимо, пытался проползти между ножек стула, но застрял. И вот он, представьте, всё равно ползёт вперёд, тащит стул на себе, как черепаха, и орёт.

Джаред сияет ярче новенького четвертака, корреспонденты вежливо улыбаются и восхищённо качают головами. Дженсен хочет спать. Раньше – пока у Джареда не родился сын – Дженсен любил детей. Даже любил повозиться с племянником или малышами знакомых семейных пар. Но теперь вокруг него слишком много восхищения и разговоров об обкаканных памперсах, слюнявчиках, пустышках, ползунках, расшитых пинетках и детских отрыжках. Дженсен не разделяет всеобщей эйфории и ему даже не стыдно. Вдобавок, мать в телефонных разговорах стала намекать, что пора бы Дженсену с Данни осчастливить её парой внуков.

Словно прочитав мысли Дженсена, репортёры интересуются у него, когда ждать прибавления в семействе Эклзов. Дженсен вздыхает – вот почему бы не спросить про творческие планы, про музыку, про Дина Винчестера, про погоду на улице, в конце концов?

– Если у нас с Данни случится такое радостное событие, как рождение ребёнка, то это точно произойдёт не в ближайшие пару лет, – монотонно отвечает он затёртую до дыр фразу.

По правде говоря, когда-то очень давно – может быть, даже в прошлой жизни – Дженсен мечтал, что у него будет пара сыновей, но Данниль сразу предупредила, что ей важнее карьера.

– И потом, – добавила она, усмехнувшись, – зачем тебе мои дети, если ты хочешь их от… другого?

Тогда Дженсен запретил себе мечтать о детях. Кислый привкус на языке сменяется горечью, но Дженсен продолжает улыбаться.

– А ещё Томас уже умеет стоять с поддержкой, – тараторит Джаред. – Он пытается ходить, поднимает одну ножку, но пока только стучит мыском по полу, как лошадка. Зато в кроватке, держась за прутья, встаёт самостоятельно и начинает трясти перекладину – забавный такой. Ой, у меня же в телефоне есть фотография, сейчас покажу.

Джаред лезет в карман джинсов, и у Дженсена внутренности скручивает от раздражения – он извиняется перед журналистами, говорит, что устал и… И Джаред, сжимая в руке телефон, смотрит на него виноватым взглядом, а затем, прощаясь, на секунду кладёт ладонь Дженсену между лопаток – вроде как по плечу хотел хлопнуть, но промахнулся. Прикосновение обжигает даже через два слоя ткани, простреливает жаром вдоль позвоночника. Дженсен уходит, не оборачиваясь, а Джаред молчит ему вслед.

Дженсен поднимается к себе в номер и, оставив дверь незапертой, идёт в спальню. Он не зажигает свет – лишь включает маленькое бра на стене над кроватью. Оранжевое световое пятно падает на покрывало, Дженсен откидывает то и медленно ведёт ладонью по белоснежному хлопку простыни, разглаживая несуществующие складки. Ткань под пальцами прохладная и твёрдая, накрахмаленная – Дженсен представляет раскинувшегося на этой простыни Джареда, голого, с согнутыми в коленях, широко расставленными ногами, с высветленной светом бра загорелой кожей. Дженсен бы вылизал его всего, начиная с чуть искривлённого мизинца на ноге и заканчивая шеей, где бешено пульсирует еле заметная голубая жилка. Растянул бы языком и трахал по одной только слюне, чтобы болезненно тянуло. Возил бы по всей кровати, сбивая простыни…

Дженсен морщится и садится на кровать, безбожно сминая простынь – складки разбегаются во все стороны, бугрятся, заламываются. У него такое чувство, словно внутри образуется чёрная дыра – так всегда бывает после конвенций – которая, пульсируя, засасывает в себя все чувства и эмоции, опустошая, полностью выпотрошившая. Дженсену кажется, что думай он сейчас о Джареде, так она сожрёт и эти мысли.

Хлопает входная дверь – Джаред даже в номер не может войти бесшумно – и Дженсен, встряхнувшись, снимает наручные часы и кладёт их на прикроватную тумбочку.

– Хей, – Джаред, опершись рукой о косяк, заглядывает в спальню. – Ты как?

Дженсен пожимает плечами.

– Устал, – с сочувствием говорит Джаред. – Прости, что пришлось задержаться с репортёрами, я…

Дженсен улыбается:

– Забудь.

Джаред подходит к нему – не спеша, плавно, тягуче, будто в замедленной киносъёмке – и опускается перед Дженсеном на колени. Дженсен вдыхает его запах: притупившийся за день аромат одеколона, острый – пота – и ещё чего-то конфетно-сладкого, тёплого – чёрная дыра внутри Дженсена сжимается, схлопывается и прячется за рёбрами до следующего раза.

Джаред, протянув руки, молча начинает расстёгивать рубашку Дженсена, сосредоточенно хмуря брови. Дженсен тоже молчит – они оба уже давно не испытывают потребности в озвучивании своих действий. Поначалу Дженсена это пугало, но потом он привык, что Джаред чувствует его на каком-то подсознательном уровне и даже лучше самого Дженсена знает, что тому в данный момент требуется, поэтому теперь он просто позволяет Джареду заботиться о себе.

Разобравшись с мелкими пуговицами, Джаред привстав, снимает с Дженсена рубашку и осторожно откладывает её в сторону. Дженсен вдыхает полной грудью, как будто раньше застёгнутая рубашка давила, мешая это сделать. Джаред, смотря ему в глаза, берёт пальцами шнурок ботинка и медленно тянет, будто ожидая, что Дженсен остановит его. Дженсен не останавливает, напротив, глядя, как уменьшается петелька бантика, размышляет на тему того, нормально ли это, если тебя заводит развязывание шнурков.

Джаред разувает Дженсена, снимает с него носки и, несильно надавливая пальцами, массирует стопы. Дженсен откидывается назад и закрывает глаза. Джаред, стиснув в кулаках ремень его джинсов, чуть приспускает их, и Дженсен чувствует прикосновение тёплых мягких губ к низу живота. Джаред не спеша целует его, несильно прихватывает зубами кожу, добирается до тазовой косточки и облизывает её. Его руки скользят по бокам Дженсена, задирая майку, оглаживая. Дженсен расслабляется под этими прикосновениями, плавится, растекаясь безвольной амёбой по простыне. Джаред ловко выковыривает болты на его джинсах и стягивает их Дженсену до колен вместе с трусами.

–Красивый, – шепчет Джаред. – Устал. Хочешь, я буду сверху и всё-всё сам сделаю? Растяну себя под тебя пальцами, раскрою, а потом сяду на твой член – Боже, как я это люблю.

Он медленно проводит языком по члену Дженсена, от яиц и до головки, кружит кончиком вокруг щёлки, чередой лёгких прикосновений лижет уздечку, раздразнивая. Дженсен стискивает зубы, удерживая стон и…

– Дженс, ты что, уже спишь?

Дженсен открывает глаза, выныривая из фантазий – Джаред всё ещё стоит перед ним на коленях, смотрит с беспокойством.

– Нет.

– Слушай, – тот, наконец, поднимается и, упорно отводя взгляд в сторону, говорит, – я знаю, как тебя выматывают конвенции и то, что от нас требуют изображать пару, все эти отношения…

Дженсену ничего изображать не требуется – требуется Джареду.

– Я надеюсь, что не слишком много дотрагивался до тебя, – продолжает Джаред, – знаю, ты этого не любишь, и вообще всё это противно!

«Слишком много», – хочет согласиться Дженсен.

«Непозволительно мало», – возражает внутренний голос.

– Ты отдыхай, – пятится к двери Джаред. – А ко мне Женевьев с Томасом приехали. Пойду его укладывать, – он мечтательно улыбается.

Дженсен думает, что Женевьев очень умна – с помощью ребёнка она держит Джареда на коротком поводке. Теперь ей не нужно искать повод, чтобы внезапно прийти на съёмочную площадку, отправится с Джаредом на обед или прилететь к нему в другую страну.

– Спокойной ночи, – прощается Джаред.

Дженсен кивает.

Когда за Джаредом захлопывается входная дверь, Дженсен встаёт с кровати и идёт в гостиную. Где-то здесь должен быть мини-бар. Босые ступни утопают в длинном ворсе ковра, пока Дженсен, набрав бутылочки с выпивкой, плетётся к дивану. Он разваливается на скользкой холодной коже и закидывает ноги на подлокотник. Как же всё-таки паршиво!

Дженсен, не глядя, скручивает крышку с первой попавшейся бутылочки и мигом осушает, даже не распробовав вкус – единственное чувствует, что жжёт горло. Он в очередной раз пытается вспомнить тот день, когда сошёл с ума – а никак иначе это и не назвать – по Джареду и всё пошло наперекосяк. Безрезультатно. Просто однажды, когда Дженсен ещё жил в доме Джареда, одним ничем не примечательным вечером, за совместным просмотром телевизора он вдруг понял, что в тот момент ему больше всего на свете хотелось подмять под себя Джареда и выебать того до потери сознания, вытрахать все мозги – у него и у себя.

Дженсен однажды, напившись, даже поцеловал Джареда – тот стоял с раскрытым от удивления ртом, пока Дженсен, ошалев от вседозволенности, чуть ли горло изнутри ему не вылизывал. Он потом, конечно, обратил всё в шутку, а Джаред кивнул: «Бывает». С тех пор Дженсен старается держать себя в руках, но день за днём ему удаётся это всё хуже и хуже.

Иногда во время перерывов на съёмках, когда Джаред созванивается с Женевьев, чтобы узнать, как дела у неё и Томаса, Дженсен делает вид, что у него тоже есть семья, и шлёт Данниль смски – пустые.

«Придурок», - пишет она ему в ответ.

Вообще, по-своему, по-бабски, Данниль жалеет Дженсена, и от этого становится ещё гаже. Он иногда ловит на себе её сочувствующие взгляды, от которых хочется пойти в туалет и выблевать на чистый кафельный пол все внутренности.

Невыносимо находиться рядом с Джаредом – невыносимо находиться не рядом.

После пятой выпитой бутылочки с неизвестным содержимым потолок начинает змеиться трещинами и сыпаться на Дженсена крошевом штукатурки. Дженсен нащупывает в кармане сотовый, выуживает его и, почти презирая себя, звонит Джареду. Он выслушивает долгие гудки до тех пор, пока приятный механический женский голос не уведомляет его, что «в данный момент абонент не может подойти к телефону». Дженсен ставит номер на дозвон, кладёт сотовый себе на грудь и открывает очередную бутылочку.

Наконец, Джаред снимает трубку.

– Прости, – говорит он, – мы купали Томаса. Что-то случилось?

«Ты случился», – хочет ответить Дженсен, но молчит, потому что из трубки на заднем фоне слышится довольное агуканье.

– Жен, милая, подержи Томаса, – кричит Джаред, – это Дженс, я быстро.

«Дженс» – «Джен» – «Жен». Дженсен ненавидит сокращённое имя Женевьев. Та же, напротив, просит, чтобы её так называли. Назло Дженсену что ли? Вообще они невзлюбили друг друга с первых дней съёмок. Дженсена всегда хвалили за то, как правдоподобно он изображал ненависть Дина Винчестера к Руби.

Дженсену ничего изображать не требовалось.

– Эй, Дженс, – раздаётся в трубке обеспокоенный голос Джареда, – ты ещё там? Чего хотел-то?

– Ничего, это подождёт до завтра, иди к семье, – Дженсен, сбросив вызов, швыряет телефон на журнальный столик, но промахивается.

Впрочем, он думает, что всё не так уж плохо – у него есть ещё несколько бутылочек с выпивкой и время проспаться.

Джаред приходит часа через полтора. Он мнётся на пороге, почему-то босой, одетый в поношенные синие джинсы и чёрную футболку.

– Томас и Жен уже спят, – Джаред кивает головой куда-то вбок, – и я решил вот…

Дженсен, посторонившись, пропускает его в номер. Джаред проходит в гостиную и, присвистнув, окидывает взглядом валяющиеся на ковре пустые бутылочки.

– Всё настолько паршиво? – спрашивает он.

Дженсен кивает. Джаред задумчиво покусывает нижнюю губу, а потом шепчет:

– Дженс, что происходит?

Дженсену проще разрезать себя и вывернуть мясом наружу, чем объяснить, что происходит.

– Идём, – говорит Джаред.

Он уверенно берёт Дженсена за руку, ведёт его в спальню и, откинув одеяло, заставляет лечь на кровать. Дженсен подчиняется. Джаред, нахмурившись, о чём-то сосредоточенно думает, видимо, решая нечто важное для себя, а затем, расстегнув на Дженсене джинсы, стягивая их с него. Дженсен приподнимает бёдра, помогая, а потом Джаред укрывает его тонким лёгким одеялом. Сам он, помедлив, ложится, пристроив лохматую голову у Дженсена на животе. Они молчат некоторое время.

– Знаешь, – нарушает тишину Джаред, – каждый год я думал, что уж вот этот-то сезон сериала точно последний, ну, что можно дальше придумать интересного? Я до сих пор удивляюсь, что мы всё ещё в седле.

– Мы техасцы, – смеётся Дженсен. – Нас не так-то просто вышибить из седла.

– Может быть, – кивает Джаред, надавливая затылком Дженсену на живот. – Так вот, я боялся того, что проект прикроют и мы разлетимся по разным городам, потому что работа. И мнение общественности для нас, актёров, многое значит, и… и… – он вздыхает, трёт лицо ладонями. – Наверное, я просто трус, Дженс.

Дженсен пожимает плечами, мало заботясь о том, увидит ли это Джаред.

– Мы с тобой играли пару на публике, – говорит тот, – и я постоянно думал о том, что вот так бы всё оно и было, окажись это на самом деле. Нам бы пришлось скрывать наши отношения, врать, а ты не заслуживаешь лжи, Дженс.

Дженсен хмыкает.

– И потом Томас, – интонации в голосе Джареда теплеют. – Когда-нибудь Данни подарит тебе ребёнка, тогда ты поймёшь, что я чувствую. Быть отцом – это потрясающе. Иногда я смотрю на своего сына и удивляюсь, как из какой-то козявки в животе Жен мог вырасти такой маленький человечек. Знаю-знаю, ты не любишь разговоры об этом, – повернув голову, Джаред улыбается Дженсену, а затем его лицо снова становится серьёзным, и он шепчет: – Ты же, как чёрная дыра, Дженс: приблизься к тебе – и всё, пропал, растворился. А я не хочу пропасть, не имею на это права. Теперь. Да и тогда не имел.

– Ещё пара лет, чувак, и мы сможем сниматься в мелодрамах для скучающих домохозяек, – замечает Дженсен.

– В десятку, – смеётся Джаред. – Ладно, ты спи. Томас там с няней, так что я, пожалуй, останусь с тобой до утра.

Приподнявшись, он переползает по кровати, ложится рядом с Дженсеном и, протянув руку, щёлкает выключателем бра. Дженсен вздыхает в темноте, переворачивается на бок и целует Джареда.

@темы: J2, фестово, фанфикшен

@темы: винцест, кода, фанфикшен, 8 сезон, СПН

На оффе я предложила evenover устроить ф-моб на винцестном соо: кода к каждой серии — но я не пойду позорится с ЭТИМ в приличное место. Хотела закрыть комментарии, но потом малодушно решила, что просто могу не отвечать.

800 слов, у автора неписец и руки растут из ж, бета восхитительно пьяна Сэм лежит в постели, натянув одеяло до самого носа, и сверлит взглядом затылок Дина – тот не спит: несмотря на размеренное дыхание, у него слишком напряжена линия плеч. Дин вообще весь какой-то острый, ощетинившийся. Сэм знает – это по его вине, но не испытывает стыда. Он сейчас вообще не испытывает никаких эмоций, только злится немного.

Если Сэм пододвинется к краю кровати и протянет руку, то кончиками пальцев коснётся отросшего «ёжика» волос Дина – между ним и братом расстояние всего-то с метр, но на самом деле такая пропасть, что не дойти, не докричаться.

Сэм малодушно списывает свою бессонницу на саднящую боль от пореза на предплечье. Он сдвигает бинт и ковыряет ногтем шероховатую корочку запёкшейся крови. Сэму хочется крикнуть Дину в спину горькое: «Ну, давай, скажи, что я всегда был паршивой овцой в нашей семье, что, на самом деле, ты не удивлён: сначала сбежал от вас с отцом в Стэнфорд, потом столько раз уходил от тебя, когда был нужен. Бросил и сейчас».

Сэм не знает, как объяснить – да и Дин не поймёт, потому что слеплен совсем из другого теста – он никогда не чувствовал себя героем, спасая мир от монстров или останавливая Апокалипсис. Он охотился вместе с Дином, чтобы просто быть рядом. А люди – люди всегда умирали, умирают и будут умирать.

Сэм чувствовал себя той самой лошадью на привязи, которая ходила по кругу, качая воду, но даже когда привязь оборвалась, лошадь продолжала свой путь, потому что не знала, что можно свернуть в сторону. Так и Сэм: умирал за брата, воскресал, жил, чтобы снова потерять Дина и умереть. Но однажды не осталось никого: ни Дина, ни Бобби, ни Кастиэля, ни Элен с Джо, ни даже Бога – стало некому понукать, и тогда Сэм остановился, и вышел из круга.

Когда-то давно, в прошлой жизни, Бобби обозвал Сэма с Дином старой супружеской парой – Дин тогда ещё пошутил, что всё верно, да только они с Сэмом никогда не смогут развестись. У Сэма почти получилось. Почти.

Сэм шмыгает носом и морщится от чуть сладковатого, прелого, запаха мотельного постельного белья – надо же, он успел отвыкнуть от него за год. Простыни в их с Амелией кровати пахли химическим ароматом лаванды – цветочный кондиционер, добавить два полных колпачка при стирке – и были накрахмалены до хруста. Первый месяц Сэм не мог на них спать – крутился с боку на бок, и ткань остро сборилась под спиной, покалывая. Потом ещё пару месяцев Сэм просыпался по ночам из-за ощущения опасности, потому что чувствовал – Дина нет рядом: распахивал глаза, садился рывком и… ледяным душем обрушивалась реальность. Скрючившись на своей половине кровати, Сэм беззвучно выл, закусив угол одеяла. Но не делал ровным счётом ничего. Ни-че-го.

Больше всего на свете Сэм боялся, что Дин вернётся. Не потому, что это означало бы конец их тщательно выстроенному мирку с Амелией – белый заборчик, собака и пикники по субботам – просто знал: он, не раздумывая, пойдёт за Дином. Потом пройдёт год, возможно, полтора, и один из них снова умрёт. И лучше бы это был он сам – ещё одной смерти Дина Сэм не выдержит. Больше всего на свете Сэм боялся, что Дин не вернётся.

С Амелией Сэму было легко: она делала вид, что не замечает его странного поведения, не копалась в его прошлом и не спрашивала, почему Сэм не разрешает открывать багажник Импалы. Они не любили друг друга – во всяком случае, не в том смысле этого слова, в котором Сэм любил Джессику – просто жили вместе. Видимо, у Амелии тоже была непростая предыстория, но Сэм придерживался её же тактики поведения: не спрашивай, не говори. Амелия знала, что однажды он уйдёт. И Сэм знал. Поэтому ему не было стыдно, когда он, как трус, сбежал ночью. Да и что бы он сказал? «Прости, милая, но мой брат вернулся, побывав где-то у чёрта на рогах, и я ухожу к нему», – глупо. Больше всего Сэму было жалко пса. Он бы взял его с собой, но у Дина было правило: никаких собак в машине.

Когда Сэм был маленький, то после ссор с Дином по ночам залезал к нему в постель, утыкался носом между лопаток и сопел, пока футболка брата не становилась мокрой – подлизывался. Дин, естественно, ворчал, обзывал Сэма девчонкой, но из кровати не выпихивал – они так и спали до самого утра. Сейчас Сэму хочется сделать то же самое, и плевать, что вздумай он так поступить, его ноги будут свешиваться с кровати, а Дин, пожалуй, пару раз съездит ему по физиономии. Уж лучше бы съездил, чем смотрел с холодным презрением.

Сэм расчёсывает порез до крови, чувствуя, как она стекает по запястью на простыню. Когда она вытечет вся, капля за каплей, сердце остановится, и Сэм умрёт. Ненадолго. Потому что Дин найдёт способ вернуть его. Сэм хочет жить такой жизнью, в которой ни Дину, ни ему больше не пришлось бы искать эти способы. Неужели он так многого просит?

Сэм встаёт, перебинтовывает предплечье, туго затягивая узел повязки, и садится на пол, приваливаясь спиной к изножью диновой кровати. Он надеется, что со временем Дин поймёт его.

@темы: винцест, кода, фанфикшен, 8 сезон, СПН

Милому злодейшеству на ДР

Название: Важнее торта
Автор: Тёмная Нимфа
Бета: Котик
Персонажи: Дин и Сэм Винчестеры
Жанр: романс
Размер: ~ 1 900 слов
Рейтинг: G
Дисклеймер: выгоды не извлекаю
Саммари: Дин идёт на день рождения к однокласснице
Примечание: Дину 7 лет, Сэму 3 года

Важнее тортаДин сидит за столом и размешивает ложкой разбухшие в молоке кукурузные хлопья. Изредка он поглядывает на Сэма, который, издавая урчащие звуки, катает вокруг стакана с апельсиновым соком игрушечный грузовик, и хмурится, потому что Сэм мешает ему подслушивать доносящийся из гостиной спор пастора Джима и Эдит, его жены. Подслушивать Дину не стыдно – спор идёт о нём.

– Нет, Эдди, – устало вздыхает пастор Джим, – я не думаю, что это хорошая идея.

– Но почему? – в голосе Эдит раздражение напополам мешается с упрямством. – Мальчику будет полезно пообщаться со своими сверстниками.

– Потому что Джон этого не одобрил бы, – возражает пастор Джим.

– Да что ты заладил: «Джон-Джон», – Дину не нравится та злость, с которой Эдит произносит имя отца. – Джон исчез на полтора месяца!

Дин, поджав губы, оборачивается к Сэму – на самом деле это из-за него им приходится жить в доме пастора, потому что Сэмми ещё слишком мал и плохо переносит длительные переезды. Вот Дин, например, замечательно чувствует себя на заднем сидении Импалы, а Сэм обычно зеленеет и его начинает тошнить – чаще всего на рубашку Дина.

– Джон постоянно звонит, – возражает жене пастор Джим.

– Раз в неделю – это постоянно? – скептически замечает она. – Посмотри на Дина: мальчик шарахается от людей; его учительница говорит, что в школе он ведёт себя агрессивно и не дружит с одноклассниками; вместо того, чтобы делать домашние задания и читать книги, Дин возится с твоей охотничьей винтовкой, а под подушкой у него вообще спрятан нож.

– Эдди, – устало произносит пастор Джон. – Дин не твой сын, и не тебе решать, как его воспитывать.

– Можно подумать, что Джон его воспитывает! – горько говорит Эдит. – Да что он вообще понимает в воспитании детей? Спихнул младшего сына на старшего – ну куда это годится? Нет, конечно, нужно поощрять заботу Дина о брате, но иногда, когда я подхожу к Сэму, Дин смотрит на меня таким взглядом, от которого у меня мурашки бегут по коже. Он ребёнок, Джим, он должен играть со сверстниками, лазить по деревья, запускать воздушных змеев, мечтать завести собаку, ну или… Господи, что там ещё делают семилетние дети?

Дин фыркает – зачем ему собака? – и пододвигает Сэму тарелку, в которой хлопья уже превратились в неаппетитную желтоватого оттенка кашу.

– Ешь давай!

Сэм хлопает длиннющими ресницами и начинает «кормить» грузовик – тычет ложкой тому в переднюю фару. Дин, демонстративно закатив глаза, вздыхает и снова навостряет уши.

– Джим, это всего-навсего детский праздник: пони, клоуны, торт – ну что может случиться плохого? – Эдит понижает голос до шёпота: – Я специально попросила миссис Сточ, чтобы она пригласила Дина на день рождения своей дочери. Пусть сходит, повеселится. Его замкнутость и повёрнутость на брате ненормальна.

Пастор Джим долго молчит, но, наконец, соглашается:

– Хорошо. Только если об этом узнает Джон, нам не поздоровится.

Судя по звуку, Эдит звонко чмокает мужа в щёку – Дин утыкается носом в тарелку, делая вид, что ничего не слышал.

– Позавтракали, мальчики? – Эдит входит на кухню и всплёскивает руками: – Сэм, ты опять ничего не съел.

– Он не голоден, – отвечает за брата Дин.

Эдит присаживается на корточки рядом со стулом Сэма и заглядывает ему в глаза:

– Посмотри на себя, ты же худенький, как цыплёнок. Будешь плохо есть – никогда не вырастешь.

Сэм надувает губы и отворачивается.

– Ладно, – поднявшись, Эдит убирает тарелки в раковину, – пейте сок и идём собираться: Дин, тебя Бетти пригласила на день рождения.

– Я не хочу идти, – сообщает Дин стакану с соком.

– Не упрямься, – Эдит споласкивает руки и вытирает их фартуком, – будет весело. Поднимайтесь в свою комнату, я сейчас приду.

Дин вовсе не уверен, что ему будет весело на дне рождения Бетти, но он послушно встаёт из-за стола и, взяв Сэма за руку, тянет его за собой – другой рукой Сэм прижимает к груди грузовик.

Эдит приходит к ним в комнату минут через десять и протягивает Дину свёрток – внутри оказывается новая белая рубашка.

– Спасибо, – Дин недоумённо вертит в руках обновку – ну, к чему ему такая: слишком маркая и ткань тонкая, попробуй побегай в ней по лесу или почисти ружьё.

– Давай помогу, – Эдит придерживает рубашку, пока Дин надевает её, а затем застёгивает мелкие пуговички и заправляет чересчур длинные полы в джинсы. – Ты такой красивый мальчик, маленький джентльмен – вот увидишь, все девочки на празднике будут от тебя без ума.

Дин косится на себя в зеркало. Эдит берёт с тумбочки расчёску и пытается пригладить отросший «ёжик» волос на его голове, впрочем, успехом её попытка не увенчивается, и Эдит вздыхает:

– Идём.

В этот момент к ним подбегает широко улыбающийся Сэм, который явно очень рад – в отличие от Дина – предстоящей прогулке. Он даже сам пытается надеть свою курточку, но его усилий и умения хватает только на то, чтобы всунуть правую руку в левый рукав, и теперь Сэм с удивлением осматривает получившийся результат.

– Ох, Сэм, прости, но ты останешься дома, – Эдит снимает с него курточку и вешает её на спинку стула. – Дин идёт на праздник для взрослых ребятишек.

– Без Сэмми я никуда не пойду, – мрачнеет Дин. – Папа велел мне присматривать за ним и…

– Ничего с Сэмом не случится, – мягко улыбается Эдит. – Он пока побудет с дядей Джимом. Они почитают книжки и съедят по мороженому, да, Сэм?

Сэм смотрит на Дина испуганным взглядом и намертво вцепляется в его руку.

– Я не оставлю Сэмми, – тихо, но внятно повторяет Дин.

– Не упрямься, нас уже ждут, – хмурится Эдит и кричит: – Джим, милый, поднимись к нам, пожалуйста!

Когда пастор Джим входит в комнату, Эдит берёт Сэма на руки и передаёт его мужу:

– Мы скоро вернёмся, – она подталкивает Дина к двери: – Идём.

Дин упирается, и Эдит, ухватив его под локоть, буквально вытаскивает в коридор. Последнее, что видит Дин – полные слёз глаза Сэма.

– Пустите! – Дин пытается вывернуться, но Эдит держит крепко. – Я не хочу никуда ехать с вами. Мне больно!

Эдит вздрагивает, оборачивается – они стоят на середине лестницы, на самой скрипучей ступеньке – и ласково гладит Дина по щеке:

– Не волнуйся, с твоим братом всё будет в порядке.

Дин тщетно пытается выдернуть руку из цепкой хватки длинных пальцев Эдит, а та продолжает:

– Может быть, ты боишься, что отец узнает и накажет тебя? Скажи мне честно, Джон бьёт вас?

– Мой папа – самый лучший на свете! – возмущается Дин и упирает руку в бок.

– Хорошо, хорошо, – успокаивающе шепчет Эдит, – а теперь, пожалуйста, идём. Мы вернёмся домой через пару часов.

Отчаявшись переспорить её, Дин позволяет вывести себя из дома и посадить в машину.

– Ну вот, – Эдит пристёгивает его ремнём безопасности. – Тебе понравится, увидишь – ещё потом уходить не захочешь.

Дин молчит.

До дома Бекки они доезжают быстро, и Эдит ведёт Дина на задний двор, откуда доносится весёлая музыка.

– Так, ну будь молодцом, – она останавливается у забора, ещё раз пригладив ладонью его волосы, одёргивает задравшуюся рубашку, отряхивает джинсы сзади и впихивает в руки Дину завёрнутую в яркую шуршащую бумагу, обмотанную красной лентой коробочку: – Это подарок для Бекки.

Дин послушно кивает, и Эдит, толкнув калитку, пропускает Дина вперёд себя.

Бекки одета в пышное розовое платье и напоминает кремовый торт в витрине кондитерского магазина. Она мило улыбается Дину, принимая подарок, и мокро чмокает его в щёку:

– Спасибо.

Дин вытирает щёку тыльной стороной ладони и бурчит:

– Пожалуйста.

– Вы уж приглядите за ним, – просит Эдит миссис Сточ.

– Да, конечно, – кивает та, – не волнуйтесь.

– Дин, – шепчет ему на ухо Эдит, – я сейчас поеду по делам, а потом вернусь и заберу себя. Договорились?

– Договорились, – насупливается Дин.

– Вот молодец, – Эдит смахивает несуществующие пылинки с его плеча и уходит.

– Бекки, познакомишь Дина со своими друзьями? – спрашивает миссис Сточ.

Бекки сверкает кокетливой улыбкой и встряхивает хвостом вьющихся белокурых волос. На самом деле почти все присутствующие на празднике дети – одноклассники Дина, так что Бекки быстро представляет его паре девочек-близняшек, пухлому мальчику в очках и сбегает к своим подружкам, которые громко что-то обсуждают.

Дин некоторое время потерянно бродит по двору, разглядывая гирлянды из разноцветных флажков, связки розовых воздушных шариков и кидая голодные взгляды на накрытый стол, в центре которого возвышается большой торт. Наконец он подходит к собравшимся в кружок и оживлённо о чём-то спорящим детям.

– Подумаешь, пони, – говорит один из них, Том, – у меня на дне рождении была целая лошадь.

Дину Том не нравится: слишком высоко задирает нос и чересчур опрятно для мальчишки одевается – вот и сейчас на том надет щегольской пиджачок и повязан галстук-бабочка.

– А у меня в прошлом году были два клоуна и дрессированная собачка, – хвастается темноволосая девочка Зоуи, – она танцевала вальс, прыгала через обруч и показывала разные смешные трюки.

– А я один съел почти весь праздничный торт, – раздаётся чей-то писклявый голос из толпы.

– Винчестер, а как ты отмечал свой день рождения? – вдруг оборачивается к Дину Том.

«Пиццей с двойным пепперони и томатами», – проносится в голове у Дина. А ещё отец разрешил ему пострелять по консервным банкам из своего пистолета и смотреть мультики до самого утра. Вообще всё было не так уж и плохо – во всяком случае, папа выпил совсем немного виски.

– Да у него и дома-то нет своего, – морщит носик Зоуи, – они с братом живут у пастора, мне мама рассказывала. И дней рождения у него наверняка нет.

– А вот и есть, – возражает Дин.

Зоуи хмыкает и отворачивается.

– А может, у тебя и родителей нет? – прищуривается Бекки.

– У меня есть папа, – с гордостью говорит Дин. – И брат, – зачем-то добавляет он.

– А мамы что, нет? – ехидно интересуется Том. – Вот придурок!

Дин стискивает зубы и сверлит Тома ненавидящим взглядом – кулаки так и чешутся вмазать ему. К счастью, миссис Сточ зовёт всех вылавливать дурацкие яблоки из таза с водой, и дети, забыв про Дина, наперегонки бросаются к ней.

Дин усмехается и подходит к столу. Вначале он зачерпывает из миски с M&M’s пару пригоршней конфет и набивает ими карманы джинсов, затем наливает себе стакан газировки – половину выпивает, половину выливает на пиджачок Тома, который тот снял и оставил на стуле – и, наконец, пальцем подцепляет с торта две самые большие кремовые розочки. Секунд десять Дин раздумывает не распотрошить ли пару подарков – чисто из любопытства – но потом попросту перелезает через забор и отправляется домой. К Сэмми.

Дорогу он запомнил хорошо: вначале прямо до перекрёстка с пышным розовым кустом, затем направо, мимо кафе с аппетитными бургерами на вывеске, потом свернуть на маленькую улочку у хозяйственного магазина, а вот как раз-то с ней и будет пересекаться нужная улица.

Когда Дин подходит к дому, первым делом он замечает Сэма – тот сидит на подоконнике второго этажа и, прижавшись лицом к стеклу с такой силой, что его нос стал похож на свиной пятачок, смотрит на улицу. Дин машет ему рукой, и Сэм соскакивает с подоконника.

Когда Дин входит в дом, Сэм уже с воплями несётся к нему навстречу и, обхватив ручками, утыкается зарёванным лицом в живот.

– Дин? – из гостиной выбегает побледневшая Эдит. – Что ты здесь делаешь?

– Мне было скучно, – Дин отцепляет от себя Сэма и ведёт его наверх – надо же ещё умыть мелюзгу.

– Но… – открывает рот Эдит.

– Оставь мальчиков в покое, Эдди, – пастор Джим кладёт ладонь ей на плечо, сжимая. – Они сами разберутся.

Умыв Сэма, Дин вытирает ему лицо полотенцем, и они идут в комнату.

– Тётя Эдди сказала, что ты принесёшь мне кусок торта, – Сэм с ногами забирается на кровать Дина.

– Торта не было, – врёт Дин, растеряно разводя руками.

Сэм выпячивает нижнюю губу.

– Но у меня есть конфеты, – Дин быстро выворачивает карманы и вытряхивает M&M’s в кузов грузовика Сэма.

Те подтаяли и слиплись – видимо, M&M’s тает не только во рту, но и в карманах – но Сэмми, счастливо улыбаясь, отковыривает разноцветные кружочки и отправляет их в рот. Заодно он сцапывает в грязную ладошку динового рыцаря из «Лего», правда шлем у того потерялся, но вид всё равно боевой.

– Можно я его возьму? – спрашивает Сэм. – Он будет водить грузовик.

Отдавать рыцаря Дину жалко.

– Рыцари не водят грузовики, – пытается возразить он.

– Водят-водят, – Сэм ловко запихивает фигурку в кабину, и грузовик отправляется в путешествие по складкам покрывала.

Дин откидывается на подушку и улыбается. Он надеется, что отец скоро заберёт их – Дин соскучился.

@темы: деньрожденное, фанфикшен, виньетка, СПН

Этот текст я писала на Spn Reverse Bang - вот решила выложить ^_^ Всё лениво было, а тут мы с Котом его ещё раз побетили, и я подумала, мало ли кто ещё не читал

Название: Путеводная звезда
Артер: Enfiss
Автор: Тёмная Нимфа
Бета: Котик, Becky Thatcher
Фандом: СПН, РПС-АУ
Пейринг: Дженсен/Джаред
Жанр: романс, драма
Тип: слэш
Размер: примерно 55 000 слов
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: от прав на Джеев отказываюсь
Саммари: в пятнадцать лет Джаред – подросток из религиозной протестантской семьи – осознаёт, что он гомосексуален, и соглашается пройти лечение в лагере «Вифлеемская Звезда», который проводит программу Христианского исцеления, специализирующуюся на сексуальных нарушениях. Когда Джареду начинает казаться, что он почти исцелился, в лагере появляется Дженсен и переворачивает его жизнь с ног на голову
Авторские примечания: Этот рассказ не о любви Джареда и Дженсена, не о любви вообще и не о религии – этот рассказ о судьбах пятнадцати человек, жизненные пути которых однажды пересеклись в одной точке: лагере «Вифлеемская звезда»
Джареду пятнадцать лет (на момент знакомства с Дженсеном – шестнадцать), Дженсену восемнадцать лет
Термин билюбопытный (bi curious) применяется в некоторых лагерях подобного типа к гомо- и бисексуалам
Подробнее об американских лагерях для лечения подростков-геев можно почитать здесь
Большое спасибо: организаторам – за то, что разрешили поучаствовать
Вонг – за терпение и поддержку
Enfiss – без неё ничего бы не было
Котик и Becky Thatcher - за бессонные ночи
~Ri – за помощь с рисунками
sleep spindles – за дружбу, консультации и поддержку
Рэйвелл – за то, что она у меня есть, и за её бесценное мнение

Путеводная звезда. Часть 1. Главы 1-2
Путеводная звезда. Часть 1. Глава 3
Путеводная звезда. Часть 1. Главы 4-7
Путеводная звезда. Часть 1. Главы 8-9
Путеводная звезда. Часть 2. Глава 1
Путеводная звезда. Часть 2. Главы 2-3
Путеводная звезда. Часть 2. Главы 4-5
Путеводная звезда. Часть 2. Глава 6
Путеводная звезда. Часть 2. Главы 7-8
Путеводная звезда. Часть 2. Главы 9-10

@темы: J2, фестово, фанфикшен

Путеводная звезда. Часть 1. Глава 3

Проснулся Джаред от дребезжания будильника и сонного бормотания Брэда, шарившего по тумбочке рукой:

- Ненавижу воскресенья.

Джаред застонал: состояние было муторное, спать хотелось неимоверно, а всё тело ломило, будто он накануне вагоны разгружал.

Брэду, наконец, удалось нащупать коварно прятавшийся от него будильник и выключить его. Джаред предпринял попытку снова уснуть, но не тут-то было!

- Эй, просыпайся, - по пути в ванную комнату Брэд пнул ножку джаредовской кровати. – Одно дело пропустить ужин и совсем другое – утреннюю молитву.

Джаред сел на постели, приходя в себя.

- Давай, давай, поторапливайся, - Брэд до противного бодрый чуть ли не выпорхнул из ванной и щёлкнул выключателем – Джаред зажмурился от ярко вспыхнувшего света. – Умывайся и одевайся, я тебе говорю.

Джаред кое-как поднялся на ноги и, пошатываясь, поплёлся выполнять приказ. Поводив зубной щёткой во рту и пару раз больно ткнув ей в щёку, он побрызгал ледяной водой в лицо – стало полегче, а контрастный душ и вовсе помог прийти в форму.

Когда Джаред вернулся в комнату, Брэд уже стоял перед зеркалом, туго затягивая узел галстука.

- Чего ты копаешься? – недовольно спросил он. – Советую поторопиться, иначе, клянусь, я вытащу тебя из комнаты в одних трусах!

- Не говори глупости, - посерьезнел Джаред. – Разве ты не знаешь, что сказано: «Берегитесь ложной клятвы, берегитесь и клятвы безрассудной. А лучше всего избежите и того и другого зла, если удалите от себя привычку клясться». Блаженный Августин…

- Джаред! – пощёлкал пальцами у него перед носом Брэд. – Одевайся, пожалуйста.

Джаред, нахмурившись, подошёл к гардеробу и вытащил оттуда форменные брюки, свитер и рубашку.

- Надень под свитер лучше обыкновенную рубашку, - посоветовал Брэд, – эту будешь носить отдельно, когда потеплеет.

Джаред поменял рубашку и быстро оделся, а вот с галстуком у него возникли проблемы.

Брэд недовольно кашлянул, напоминая о себе и о том, что они торопятся.

- Я не умею обращаться с галстуком, - сказал Джаред с несчастным видом, комкая пальцами злополучную полоску материи. – У нас в школе нет формы, а на воскресную службу мне его всегда мама повязывала.

Брэд, подойдя к Джареду, задрал ему воротник рубашки, выдернул галстук из рук, и, накинув его будто удавку, завязал аккуратный узел. Джаред опустил голову, чтобы посмотреть, как у Брэда всё так ловко получается, и в этот момент Брэд случайно провёл костяшками пальцев ему по подбородку.

- Прости, - словно обжегшись, отдёрнул руку Брэд.

- Всё нормально, - Джаред, оправив воротник рубашки, полюбовался на своё отражение в зеркале, - спасибо большое.

- Не за что, - буркнул Брэд и, смилостивившись, добавил: - Я же вначале тоже не знал, с какого конца к галстуку правильно подступиться, а потом научился.

Джаред быстро причесал торчавшие во все стороны волосы, натянул свитер и обернулся к Брэду:

- Я готов!

- Отлично, - Брэд, подхватив рюкзак, из которого торчала папка с рисунками, распахнул дверь, и они с Джаредом вышли в коридор, который, в отличие от вчерашнего дня, был полон народу.

Джаред с любопытством заозирался по сторонам.

- Не отставай, - прикрикнул на него Брэд и, когда они пошли нога в ногу, принялся объяснять: - Вначале идём в зал главного корпуса: там у нас что-то вроде утренней молитвы и напоминание от директора Дэвиса, по какому торжественному поводу мы все здесь собрались. Он обычно каждый день талдычит одно и то же, но иногда бывают приятные исключения. Затем завтрак. Потом в будни занятия: классы тоже находятся в главном корпусе, на первом и втором этажах, а по воскресеньям проповедь. Тебе, кстати, нужно будет сегодня не забыть зайти к миссис Скотт и взять у неё расписание уроков. А ещё пастор Коллинз в обязательном порядке беседует с каждым новичком, так что, думаю, ты с ним сегодня познакомишься.

Они вышли из жилого корпуса и зашагали по дорожке в сторону двухэтажного здания, к которому со всех сторон стекались спешившие на утреннюю молитву подростки. Войдя внутрь, Брэд повёл Джареда на второй этаж, только, поднявшись, свернул в противоположную от кабинета директора Дэвиса сторону.

Джаред, продолжавший с открытым ртом озираться по сторонам, не заметил невысокого парня и налетел на него.

- Эй, - парень раздражённо обернулся и нахмурился, задирая голову: - Смотри, куда прёшь, дылда!

- Прости, пожалуйста, - смутился Джаред.

- Да ладно, - сменил гнев на милость парень, - признаться, это даже было приятно, - и он вдруг положил ладонь Джареду на грудь, будто ощупывая.

Джаред застыл от неожиданности, а Брэд, пихнув странного парня в плечо, прошипел:

- Свали отсюда, Бак, тебе здесь ловить нечего: такие девки, как ты, не в его вкусе.

- А ты, Брэдли, конечно уже успел поинтересоваться, кто в его вкусе, - ядовито отозвался Бак, смеряя Брэда презрительным взглядом.

Брэд, стиснув зубы с такой силой, что на его скулах заиграли желваки, промолчал. Бак, победно вздёрнув нос, обернулся к Джареду и протянул ему ладонь:

- Бак Сомерс. Но ты можешь звать меня Бакли.

- Джаред… э-э-э… Падалеки, - Джаред с сомнением уставился на протянутую руку: у Бакли явно была странная манера здороваться. Когда Джареду было двенадцать, и он ещё не играл за школьную команду по баскетболу, в качестве факультатива ему приходилось посещать театральный кружок. Преподаватель души в Джареде не чаял, хвалил его талант, пророчил блестящее будущее в Голливуде и часто шутил, что наконец-то у него есть актёр, которому не надо подпрыгивать на сцене, чтобы его заметили. Джаред покорно ходил на репетиции и с завистью посматривал в сторону спортивного зала. В одной из пьес герой Джареда должен был, пав на колено, целовать руку своей возлюбленной. Так вот Бакли сейчас подавал Джареду руку подобно средневековой даме.

- Приятно познакомиться, - рукопожатие вышло слабым.

- Взаимно, - кисло улыбнулся Бакли.

Джаред задумался, может, тот и вправду ожидал поцелуя. Впрочем, Бакли встряхнулся и снова разулыбался.

- Пойдём, - Брэд потянул Джареда за рукав свитера. – Потом познакомитесь: Бакли теперь от тебя так просто не отлипнет, ты ему понравился.

Они направились дальше.

- С чего ты взял? – возмутился Бакли.

Он чуть ли не кругами носился вокруг Джареда, бесцеремонно разглядывая его со всех сторон, и без конца тараторил:

- А ты ведь новенький? А откуда ты? А сколько тебе лет? А мы же, наверное, будем учиться в одном классе? А хочешь, я тебе тут всё покажу?

Джаред, немного ошарашенный таким напором, молчал и смотрел на Брэда. Тот, оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого из наставников нет поблизости, схватил Бакли за грудки и, подтащив к себе, вкрадчиво произнёс:

- Умерь свой пыл.

Бакли, пискнув, закивал головой.

- То-то же, - Брэд отпустил его и аккуратно оправил одежду.

Впрочем, Бакли явно не собирался так просто сдаваться: теперь он просто молча шагал рядом с Джаредом.

Они так втроём и дошли до широко распахнутых дверей большого зала, в конце которого была сцена: он чем-то напоминал театральный, только без кулис и декораций, а вместо удобных кресел в нём стояли ряды деревянных скамей. Почти все места уже были заняты, так что Брэд, Джаред и Бакли расположились в самом конце. Брэд со скучающим видом смотрел на сцену, Джаред, напротив, с интересом озирался по сторонам, а Бакли, ёрзая, поглядывал на него. Наконец, двери закрыли, и на сцену поднялся директор Дэвис:

- Здравствуйте, - произнёс он. – Я рад, что вы все собрались здесь этим прекрасным ранним утром. Да хранит вас Господь и сопутствует вам во всех начинаниях. Душа моя переполняется счастьем, когда я вижу раскаяние на ваших лицах и чувствую стремление юных сердец следовать за нашим Спасителем.

Бакли фыркнул.

- Откажитесь от своего прежнего грешного образа жизни, и старайтесь, - директор Дэвис возвёл глаза к потолку, - жить жизнью, угодной Богу. А теперь давайте помолимся все вместе, - он обвёл взглядом зал и принялся говорить чуть нараспев: - Отец Небесный! Я признаю, что я грешник. Я прошу прощения за свои грехи. Пожалуйста, прости меня. Измени мое сердце и сделай меня таким человеком, каким Ты хочешь меня видеть.

- Я отворачиваюсь от своих грехов и выбираю следовать за Христом как за Господом моей жизни, - шептал Джаред заученные с детства слова молитвы. - Я верю, что Он умер на кресте за мои грехи и воскрес на третий день. Благодарю за то, что Ты простил меня! - Джаред покосился на Бакли, который изучал свои ногти, и нахмурился. - Веди меня и направляй всю мою жизнь до тех пор, пока я не предстану пред Тобой на небесах прощенным и оправданным кровью Иисуса Христа, пролитой за меня. Во имя Отца, Сына и Святого Духа, Аминь!

- Аминь! – прокатилось эхом по залу.

- Если вы помолились искренне, тогда ваши грехи будут прощены, - улыбнулся директор Дэвис. - Продолжайте ходить с Богом, читайте Библию, ежедневно воздавайте молитвы и будете с Христом.

Он продолжил говорить про исцеление билюбопытства, почти слово в слово повторяя то, что накануне рассказывал Джареду в своём кабинете. Присутствующие в зале немного расслабились, а Джаред принялся исподтишка разглядывать Бакли. Тот сидел, закинув ногу на ногу, покачивая мыском кроссовка – к слову сказать, одет он был не в форменные брюки, а в обыкновенные тёмные джинсы какого-то странного, чересчур узкого, по мнению Джареда, покроя: брючины внизу практически обтягивали худые лодыжки Бакли. Воротник рубашки, полы которой, кстати, виднелись снизу из-под свитера, он носил поднятым на манер Элвиса Пресли, а узел галстука был чуть приспущен.

Покосившись на светлые, аккуратно уложенные волосы Бакли, Джаред в очередной раз подумал о том, что пора бы подстричься. В этот момент Бакли, видимо, почувствовав, что Джаред разглядывает его, повернулся к нему и посмотрел насмешливым взглядом синих глаз. Джаред смутился. Бакли не понравился ему: чересчур настырный и манерный, совсем не мужественный, с неприятными заострёнными чертами лица.

Брэд, под скамьёй пнув Джареда по ноге, кивнул ему в сторону сцены, с которой директор Дэвис в этот момент призывал всех произнести основные доктрины учения. Джаред, сосредоточившись, сел ровнее и принялся повторять вместе со всеми присутствующими.

- Мы верим, что Библия является единственным и непогрешимым Словом Божьим: совершенная истина, указывающая на Иисуса Христа, нашего Спасителя и Господа, - опять нараспев заговорил директор Дэвис: - Мы верим в единого Бога, вечно существующего в трех лицах: Отца, Сына и Святого Духа. Мы считаем, что для спасения потерянных и грешный людей нужно веровать в Господа Иисуса Христа и возносить молитвы ему.

- Мы верим в прощение грехов, воскресение тела и жизнь вечную, - усмехнувшись, произнёс Брэд.

- Мы верим, что Писание является окончательной истиной и авторитетом во всех вопросах морали, а также решением всех споров, - монотонно бубнил Бакли.

- Мы признаем греховным любой половой акт вне библейского священного брака между мужчиной и женщиной, - повторил за директором Дэвисом Джаред, чувствуя, как сердце его наполняется благодатью и умиротворением.

- Аминь, - раздался нестройный хор голосов со всех сторон.

- Благодарю вас, - улыбнулся директор Дэвис, - и желаю приятного аппетита. Жду вас на проповеди.

- Идём, - Брэд поднялся со скамьи и направился к выходу, Джаред последовал за ним. - Мне кажется, тебя ищет Тед, - раздражённо кинул через плечо Брэд увязавшемуся было за ними Бакли:

- Да пошёл он, - скривился тот, впрочем, отстав, заозирался по сторонам.

- Держись от Бакли подальше, - наставительно сказал Брэд Джареду, когда они вышли в коридор. – Он, скажем так, очень сильно заблудшая овца – местная безотказная давалка, - видя непонимающий взгляд Джареда, пояснил Брэд.

- Ты хочешь сказать, что Бакли… - ошарашенно распахнул глаза Джаред.

- Вот именно, - подвигал вверх-вниз бровями Брэд, - причём, поверь мне, здесь всегда найдётся предостаточно желающих трахнуть его тощую задницу. – Он помолчал и добавил задумчиво: - Не завидую я Теду, подопечному партнёру Бакли. Думаю, тот уже задолбался гонять парней Бакли.

- Но миссис Скотт сказала моему отцу, что в лагере все находятся под постоянным наблюдением, - сник Джаред.

- Слушай, - усмехнулся Брэд, - да тут живёт около ста подростков - уследить за каждым нереально. И потом, разве отец оставил бы тебя тут, скажи ему миссис Скотт, что в стенах этого богоугодного заведения процветает разврат. Пойми, Джаред, не все парни попали сюда по собственному желанию. Поэтому наравне со святошами вроде тебя, кто каждый день усердно молится о спасении своей души и исцелении, в лагере есть и такие, которых всё устраивает в сложившейся ситуации. Они наслаждаются своим билюбопытством, с радостью предаются греху мужеложства и возвращаются домой ещё более искушёнными в вопросах однополого секса, - сделал страшные глаза Брэд.

- Но зачем они так поступают? – тихо спросил Джаред.

- Это их выбор, - пожал плечами Брэд.

- Это не выбор, а искушение, - покачал головой Джаред. - Разве они не понимают, что их души за этот страшный грех будут вечно гореть в геенне огненной? Почему не стремятся покаяться и измениться?

- Джаред, а тебе никогда не приходило в голову, что парни, вроде Бакли, родились такими? - поинтересовался Брэд.

- Нет, - возмутился Джаред. – В Бытие говорится: и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его. Глава первая, стих двадцать седьмой. Неужели ты думаешь…

- А, ну да, нашёл, у кого спросить, - вздохнув, перебил его Брэд. – Давай заканчивай кипеть праведным гневом, мы пришли. Заходи, - он распахнул перед Джаредом дверь столовой, пропуская его внутрь. – Пойдём покажу, где мы сидим.

Брэд провёл Джареда к одному из длинных столов и, плюхнувшись на скамью, похлопал ладонью по месту рядом с собой:

- Вначале молитва.

Джаред нерешительно опустился на самый край скамьи и замер, наблюдая, как столовая постепенно заполняется людьми.

- Доброе утро, Брэд, - парень лет восемнадцати сел напротив Джареда.

- Утро добрым не бывает, Майкл, - зевнул Брэд. – Особенно воскресное.

- Я смотрю у тебя новый подопечный партнёр, - усмехнулся Майкл – место рядом с ним занял худой, болезненного вида подросток, Джаред решил, что это подопечный партнёр Майкла. – Директор Дэвис простил тебя?

- Я Джаред, - представился Джаред, но Майкл не обратил на него никакого внимания.

- Меня Бог простил, - Брэд с важным видом поднял вверх указательный палец, - у директора Дэвиса не было выбора.

- Ну-ну, - усмехнулся Майкл.

В этот момент из-за преподавательского стола поднялась миссис Скотт – в помещении сразу же воцарилась тишина.

- Доброе утро, - произнесла миссис Скотт. – Перед тем, как приступить к завтраку, давайте помолимся. - Она обвела взглядом всех собравшихся и, опустившись на место, заговорила: - Господь, благодарим тебя за эту пищу. Благослови руки, что приготовили её, благослови нас, посланных на служение Тебе, и не дай нам забыть о нуждах наших ближних. Христу Господу нашему молимся. Аминь.

- Аминь, - повторили все и, поднявшись, потянулись к раздаточному столу.

Джаред, подхватив со стойки поднос, вскоре стал обладателем тарелки овсянки, тоста, стакана чая и яблока. Они с Брэдом вернулись на своё место и сели завтракать.

- Я уже говорил, что ненавижу воскресенья? – Брэд с отвращением размазывал кашу по тарелке. – Ненавижу поститься. Почему для поста не изобрели специальные шоколадные хлопья? - отшвырнув ложку в сторону, он откусил кусок тоста.

- Дело вовсе не в еде, - заметил Джаред, отправляя овсянку в рот и отмечая, что каша не так уж и плоха. - Большинство протестантов вообще считает пост делом не существенным, маловажным, частным и не влияющим на спасение.

- А с этого момента можно поподробнее, – заинтересованно обернулся к нему Брэд.

- Протестанты придерживаются мнения, - принялся объяснять Джаред, - что нельзя человека заставлять регулярно поститься в определенные дни. Пост - это личное дело каждого, как, например, милостыня: хочешь - подавай часто, хочешь - редко или никогда, - он улыбнулся. - Так называемых общих постов, как, например, у католиков, у протестантов нет. Разве что иногда пастор может призвать свою общину попоститься какое-то время, обычно один день, ради какой-либо нужды, но и такой призыв не вменяется членам общины в обязанность. Пост, как я уже сказал, дело сугубо личное потому, что говорил Христос: «А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».

- Евангелие от Матфея, глава шестая, - вдруг раздался голос подопечного партнёра Майкла.

Джаред посмотрел на него, но тот, покраснев, тут же опустил взгляд в свою тарелку.

- Так вот, - продолжил Джаред. – получается что мы, соблюдая здесь пост каждое воскресенье, постимся не в тайне. Более того, людей, которые разделяют пищу на постную и скоромную, протестанты сравнивают с упоминаемыми Апостолом Павлом отступниками от веры, которые в частности запрещают употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением.

- Если всё так, тогда почему раз в неделю я вынужден есть кашу на воде и суп из одной капусты? – возмутился Брэд.

- Я думаю, что это скорее административная мера, - пожал плечами Джаред, - чтобы выделить один день, показать, что он отличается от других. Ведь воскресенье отведено для размышлений, а в посте важнее всего именно духовная составляющая.

- Голодное урчание моего желудка мешает мне размышлять, - обиженно захрустел яблоком Брэд. – У меня, между прочим, растущий организм.

- Если хочешь, можешь съесть мой тост, - предложил Джаред. – И яблоко.

- А ты что, не голоден? – повеселел Брэд.

Покачав головой, Джаред протянул ему тост.

- Спасибо, - тут же захрустел им Брэд.

- И не стыдно тебе, Брэдли, объедать ребёнка? - усмехнулся Майкл. – Посмотри, какой он длинный. Это ещё вопрос, у кого из вас двоих растущий организм.

- Он же сам сказал, что не голоден, - пожал плечами Брэд.

- Брэдли-Брэдли, - закатил глаза Майкл. – Он отдал тебе тост, потому что сказано в Писании… как там, Билл? – он толкнул локтем худого подростка.

- Помогай ближнему по силе твоей, - подняв взгляд на Джареда, ответил тот.

- Вот, - Майкл с самодовольным видом отхлебнул чай.

- Ты поэтому отдал мне свою еду? – нахмурившись, спросил Джареда Брэд.

Джаред кивнул.

- Впрочем, - добавил он, - яблоко я бы тебе и так предложил: у меня от них живот болит.

Брэд, не заставив просить себя дважды, быстро сунул яблоко в рюкзак к папке с рисунками и задумчиво сказал:

- Я тут, знаешь, о чём подумал, Майкл, а ведь Джаред понабожнее Билла будет. Спорим, он знает наизусть больше стихов из Библии. Может, устроим между ними битву, будем собирать ставки?

Джаред раскрыл рот от удивления.

- Не обращай внимания, Брэд прикалывается, - улыбнулся ему Майкл. - Добро пожаловать в лагерь «Вифлеемская Звезда», Джаред. Я, как ты уже понял, Майкл, а это Билл – мы подопечные партнёры.

- Звучит так, как будто вы десять лет женаты, - хихикнул Брэд. – Ну, и кто из вас жёнушка?

- Ещё раз такое спросишь, нос сломаю, - пообещал Майкл.

- Уже и пошутить нельзя, - обиделся Брэд. – Майкл находится на пятой стадии, - пояснил он Джареду, а Билл такой же религиозный фанатик, как ты.

- Я не фанатик, - возразил Джаред.

- Может быть, - легко согласился Брэд, - но только здесь, как я уже говорил, мало кто знает наизусть две трети Библии. Билл – один из них.

Джаред посмотрел на Билла.

- Ну да, - кивнул Билл. – Правда, я не распространяюсь об этом. Несмотря на то, что это протестантский лагерь, мои знания обычно являются поводом для насмешек.

- Кажется, я тебя понимаю, - широко улыбнулся Джаред.

Билл вернул улыбку и, смутившись под тяжёлым взглядом Майкла, шумно отхлебнул чай.

- Идём, скоро проповедь начнётся, - поглядев вслед выходящему из столовой пастору Коллинзу, сказал Брэд и поднялся из-за стола.

Джаред, кивнув, последовал его примеру, и, когда они вышли в коридор, поинтересовался:

- Майкл твой друг?

- Я же тебе уже сказал, здесь нет друзей, - покачал головой Брэд. – Просто есть люди, с которыми общаешься наиболее часто, типа ешь за общим столом, сидишь за соседними партами в классе, помогаешь вместе по вечерам на кухне.

- Или вы являетесь подопечными партнёрами, - подсказал Джаред.

- Схватываешь на лету, - усмехнулся Брэд и добавил уже более грустно: - Понимаешь, когда тебя тянет к парням, сходиться с кем-либо достаточно близко опасно: всегда есть риск, что твои дружеские чувства перерастут в нечто большее. Здесь это никому не нужно, даже тем, кто не стремится измениться. Иногда мне кажется, что мы все тут медленно сходим с ума. Наши ровесники ходят на вечеринки, пьют и трахаются, а мы сидим каждый в своём углу, молимся целыми днями и едим овсянку на воде по воскресеньям. Но молись, не молись, гормоны никуда не денутся, и каждое утро ты в очередной раз просыпаешься со стояком и мыслью о том, что жизнь дерьмо.

- Можно принять холодный душ или подумать о чём-то отвлечённом, - посоветовал Джаред.

Брэд горько улыбнулся:

- Джаред, да дело-то не в стояке и невозможности хорошенько потрахаться, дело в отношении к тебе других людей, которые считают себя нормальными, а тебя – нет, которые думают, что они лучше, выше, смотрят на нас с нескрываемым презрением или жалостью, что хуже. И, в конечном итоге, ты начинаешь с ними соглашаться, ломаешь себя, чтобы стать одним из них, чтобы соответствовать, вписаться в узкие общепринятые рамки поведения. Но однажды ты понимаешь, что у тебя ни черта – да, да, Джаред, ни черта, и не делай такие испуганные глаза – не получается, и тогда ты либо принимаешь себя таким, какой ты есть, либо режешь себе вены в ванной, заливаясь слезами от страха и жалости к себе.

Брэд, пнув ногой дверь в зал, вошёл и плюхнулся на ближайшую скамью. Джаред тихо сел рядом. Он чувствовал, в словах Брэда было что-то важное и очень личное, но никак не мог понять что именно. Они так и не сказали друг другу ни слова до начала службы.

От нечего делать Джаред снова принялся оглядывать зал: в первом ряду с задумчивым видом сидела миссис Скотт, рядом с ней стоял директор Дэвис и что-то наставительно говорил подростку, очень похожему на него – видимо, это и был тот самый Эндрю. Недалеко от их с Брэдом места Джаред увидел сидевшего нога на ногу угрюмого Бакли, с недовольным видом слушавшего, по всей видимости, нравоучения от высокого мускулистого парня с перекошенным от злости лицом. Посмотрев на здоровяка, Джаред дал себе зарок держаться от Бакли подальше. Он хотел было ещё отыскать Майкла и Билла, но в этот момент на сцену поднялся пастор Коллинз и заговорил:

- Здравствуйте, - улыбнувшись, он обвёл зал ясным взглядом голубых глаз. – Я рад видеть вас всех в добром здравии, рад, что мы собрались здесь сегодня на воскресную проповедь. Я хочу поговорить с вами о болезни и исцелении. Я считаю, что это одна из основных тем, которая идёт красной нитью через всё Священное Писание. Тем не менее, мне хотелось бы, прежде чем я начну проповедь, рассказать один случай, который произошёл совсем недавно. Мне поведал его пастор, такой же, как и я. Он рассказал, что к нему в приход ходила семья: отец, мать и трое детей. Они были набожны и всегда искренне молились. Но однажды случилось страшное: Сатана смутил благочестивые помыслы главы этого семейства.

Пастор Коллинз выдержал паузу и продолжил:

- И этот человек, мужчина, он потерял своё предназначение, которое Бог ему предначертал. Как вы знаете, у каждого есть предназначение, есть воля Божья в нашей жизни, о которой написано: благая, угодная, совершенная. Так вот отец троих детей – а ему было чуть больше сорока лет – возжелал юношу, который был младше него в два раза. И они пали в связь греховную. Жена просила мужа одуматься и покаяться, но он был ослеплён дьявольским искушением и не слушал её. Он бросил семью, ушёл из дома, оставил работу, рассорился со всеми друзьями и родственниками и предпочёл жить во грехе.

Пастор Коллинз с грустью посмотрел на всех собравшихся, и Джаред сердцем почувствовал всю ту боль, которой был наполнен этот взгляд.

- Пастор его прихода объявил этого человека вне церкви, но тот лишь смеялся ему в лицо, несчастный. И вдруг мужчина попал в больницу - у него обнаружили рак сразу трёх внутренних органов. Несмотря на все возможности современной медицины, врачевания не предполагалось, и он начал угасать.

Джаред почувствовал, как при этих словах у него сжалось сердце. Он взглянул на Брэда – тот сидел прямо и внимательно слушал слова пастора Коллинза.

- Умирая, этот человек всё-таки вспомнил о Боге. Уже в болезни он начал вновь искать Господа, взывая к нему, плача пред ним. Он обратился к пастору, которого когда-то оскорбил, он стал просить прощения у тех, кому доставил много боли. И пастор, видя всё это, не оставил его, а решил помочь прийти к тяжёлому, но очень важному решению: глубоко исповедаться. Мужчина уже был очень плох и регулярно впадал в кому, и тогда пастор попросил Господа, чтобы в момент, когда он приедет для исповеди, тот дал грешнику милость.

Джаред замер, вцепившись пальцами в край скамьи, и даже, кажется, перестал дышать от повисшего в воздухе напряжения.

- Пастор приехал в хоспис к умирающему уже безо всякой надежды человеку и три часа исповедовал его. Тот покаялся во многом, и мой знакомый рассказал мне, что места Священного Писания, которые он использовал в этом случае, практически все говорили о согрешениях. В конце исповедальни в комнате присутствовала супруга, присутствовали дети, близкие родственники и друзья умиравшего, и вдруг он внезапно сказал, посмотрев на них: «Какой из вас исходит свет!»

Пастор Коллинз замолчал и улыбнулся, а потом продолжил более громким голосом:

- Бог абсолютно простил этого человека и в последний момент открыл ему духовные глаза. И он сказал: «Я помню этот свет. Я когда-то видел его». Знаете, на самом деле, Бог дал ему видеть свет и видеть тьму. И мужчина понял, что пришёл день предстать перед Ним. И потом он посмотрел в другую сторону, на стену, и сказал: « Как светло!». А потом он сказал: «Братья, вы куда-то исчезаете». Он продолжал говорить, смотря на эту стену, абсолютно невзрачную: «Я вижу Его».

Пастор Коллинз вытянул вперёд руку, и на его ладони заплясали разноцветные солнечные зайчики от витража окна.

- В сорок с небольшим этот умиравший человек выглядел восьмидесятилетним дряхлым стариком: болезнь практически уничтожила его тело. Но его дух и душа в последнюю минуту спаслись! Знаете, написано в Священном Писании: «будут спасаться, как головня из огня исторгаемы будут» – это очень важный момент, показывающий, что всегда есть надежда. Грешник в последний момент очистил свою бессмертную душу и получил исцеление разбитого сердца своего. И вот эта душа, которую дьявол взял в плен, она была освобождена через покаяние и исповедание. Перед смертью мужчина успел связаться с некоторыми людями, с которыми был в ссоре и жёсткой вражде и попросить у них прощения – Бог дал ему на это сил. А в последнее мгновение он увидел свет ярчайший, увидел Христа, который приглашал его войти в Вечность.

Пастор Коллинз умолк, и Джаред выдохнул с облегчением. Он чувствовал лёгкое головокружение и радость, разливавшуюся внутри тёплой волной.

- Интересно? – покосился на него Брэд.

Джаред закивал, жадно ловя каждое слово пастора, который заговорил вновь:

- Сегодня я буду проповедовать на тему исцеления, и звучит она очень просто – «Пей воду из родника своего». На самом деле, очень много родников в этом мире, и важно найти тот, который ведёт к Жизни Вечной. Из которого вы можете пить воду жизни, воду живую. Откройте, пожалуйста… - задумался он, - я даже не знаю, с чего начать, потому что это тема глобальна… Знаете, в Первом послании Петра говорится, глава первая, стих двадцать три: «как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек». Вот так написано о слове Божьем в Священном Писании и, пожалуй, с этого стиха я начну наш сегодняшний разговор…

Со всех сторон послышалось шуршание страниц, и Джаред, последовав общему примеру, взял в руки старую, потрёпанную Библию. Он с большим вниманием и наслаждением слушал проповедь пастора Коллинза, который говорил прекрасные вещи, и его слова текли по залу подобно воде из святого источника. Джаред открыл для них своё сердце и душу, стараясь принять так полно, как только мог.

Пастор Коллинз стоял на сцене, освещённый лучами утреннего солнца, проникавшими в зал через высокие окна, и от него будто исходило Божественное сияние. Джаред не мог отвести взгляд. Он повторял строки Священного Писания, чувствуя, как его переполняет радость – и это было самое прекрасное чувство на свете: искренняя любовь к Богу.

Когда проповедь закончилась, к Джареду подошла миссис Скотт и, взяв его под локоть, шепнула:

- Пастор Коллинз хочет поговорить с тобой. Он ждёт тебя в своём кабинете минут через пятнадцать.

- Хорошо, - кивнул Джаред и спохватился: - Миссис Скотт, мне нужно расписание занятий.

- Ах, да, конечно, - сообразила та. – Тогда после беседы с пастором зайди, пожалуйста, ко мне.

Джаред кивнул ещё раз, и миссис Скотт удалилась.

- Тебя проводить до кабинета пастора или сам найдёшь? – спросил Брэд, закидывая рюкзак на плечо. – Я собирался пойти порисовать с натуры.

- Сам дойду, - отказался Джаред.

- Кабинет пастора Коллинза – пятая по счёту дверь от директорской налево, - подсказал Брэд.

Они вышли в коридор и расстались у лестницы: Брэд спустился вниз, а Джаред зашагал дальше. Он отсчитал пятую дверь от кабинета директора Дэвиса и остановился в нерешительности: пятнадцать минут ещё не истекли. Оглядевшись по сторонам, Джаред подошёл к окну, облокотился на широкий подоконник и принялся терпеливо ждать.

Едва ему стоило остаться наедине с самим собой, как в голову тут же начали лезть разные мысли: о том, что сегодня на воскресной службе наверняка все прихожане косо смотрели в сторону его семьи, а мама очень переживала по этому поводу; не забыла ли Мэг выгулять и покормить Ледибёрд; о Стэне, с которым они обычно по выходным, сделав уроки, отправлялись в гараж перебирать мотор пикапа или забирались в подвал, где у них было секретное убежище, и читали. Нахмурившись, Джаред приказал себе не думать о Стэне, а сосредоточиться на воспоминаниях о семье.

Джаред любил воскресенья, особенно в детстве. В этот день они всей семьёй собирались дома: с утра шли в церковь на проповедь, потом - воскресная школа, затем обедали вместе. Мама пекла печенье и, желая всех побаловать, готовила что-нибудь особенно вкусное. Отец приносил новые интересные книги и читал вслух. Джареду и Джеффу – Мэг была ещё слишком мала – разрешалось дурачиться и носиться по дому. Правда, в последние два-три года Джаред всё больше времени по воскресеньям проводил со Стэном…

«Стоп!» - разозлившись, мысленно сказал себе Джаред, и в этот момент его окликнули. Джаред потряс головой, отгоняя ненужные мысли, и робко улыбнулся пастору Коллинзу, который стоял рядом со своим кабинетом.

- Ты ведь Джаред Падалеки? – спросил он.

- Да, - оттолкнувшись от подоконника, Джаред приблизился к пастору.

- Ну, а я, как ты наверняка уже знаешь, пастор Коллинз, - улыбнулся тот, распахивая дверь. – Проходи, пожалуйста.

Джаред шагнул внутрь небольшого, довольно скромно обставленного кабинета: письменный стол, огромный шкаф, заставленный книгами, тумбочка, на которой тоже лежали стопки книг, три стула – вот и вся мебель.

- Присаживайся, пожалуйста, - пастор Коллинз кивнул на один из стульев. – Тебе понравилась проповедь?

- Да, очень, - искренне заверил его Джаред.

- Хорошо, - улыбнулся пастор Коллинз, опускаясь на своё место. – Расскажи мне немного о себе, Джаред. Кстати, сколько тебе лет?

- Почти шестнадцать, - ответил Джаред. – Я родился и вырос в пригороде Сан-Антонио. У меня есть старший брат и младшая сестра. Мои родители очень набожны и они прививали нам любовь к Богу с детства. Мы молимся каждый день, а по воскресеньям посещаем церковь, мама с отцом участвуют во всех благотворительных вечерах, которые устраивает пастор, а ещё они мечтают, чтобы я поступил в семинарию.

- А ты сам этого хочешь? – внимательно посмотрел на Джареда пастор Коллинз.

- Не знаю, - пожал плечами Джаред, - я не задумывался об этом. Мне ещё три года учиться в школе. Иногда я думаю, что из меня мог бы выйти неплохой пастор: я с удовольствием читаю Библию - даже знаю наизусть многие главы, мне нравится атмосфера, царящая в церкви во время проповеди или молитвы, я бы хотел наставлять людей на путь истинный и указывать им их предназначение, ниспосланное Всевышним. Я знаю, что Бог живёт в моём сердце даже сейчас, несмотря на то, что произошло, - Джаред опустил глаза.

- Расскажи мне о том, что с тобой случилось, Джаред, - мягко попросил пастор Коллинз.

- У меня был лучший друг Стэн… - Джаред, скомкав в пальцах край свитера, с горечью посмотрел на пастора и отвёл взгляд.

- Ну же, Джаред, - подбодрил его пастор Коллинз.

- Знаете, - тихо проговорил Джаред, уставившись в окно, - вчера и директор Дэвис, и Брэд – мой подопечный партнёр – они сказали, что первая стадия лечения – это принятие моего билюбопытства. Я думал над этим всю ночь, и готов признать, что та любовь, которую я испытываю к Стэну, отличается от завещанной нам Богом любви к ближнему своему, - резко повернувшись, Джаред взглянул в глаза пастору Коллинзу. – Я грешен, пастор. Что мне делать?

- Молиться Господу Богу нашему о прощении и исцелении, - ответил тот. – Прилагать все усилия, чтобы вновь стать праведником. Спасение возможно, и я – прямое тому доказательство. Тебе наверняка уже сказали, что когда-то моя душа была смущена дьяволом, и в шестнадцать лет я познал грех содомии.

Джаред кивнул, жадно ловя каждое слово.

- Я ушёл от Бога, - продолжил пастор Коллинз с грустью: - Но Господь всемилостив. Он не дал мне окончательно пропасть во грехе, не оставил меня. Я понял, что грешен и обрекаю свою бессмертную душу на страшные мучения в геенне огненной. И я начал опять искать Его как мог, начал жить, как понимал значение выражения «жизнь во Христе». Я обратился за помощью в церковь, начал изучать Священное Писание, и снова, как в детстве, начал радоваться каждому дню, проведённому с Господом. Я исцелился через смирение и молитву. Выздоровление для меня, несмотря на всю мою веру в то, что это обязательно произойдёт, ощущалось, как истинное чудо. Мне хотелось сохранить в сердце это чувство навечно, хотелось нести свет таким же заблудшим во тьме подросткам, каким когда-то был я. Осознав, что мне не хватало Бога, что я хочу быть всегда рядом с ним, что хочу проповедовать его учение, я поступил в семинарию.

Пастор Коллинз тепло улыбнулся Джареду:

- Быть учеником Иисуса, значит, быть всегда и во всём с Ним и для Него. Сразу появляется чувство, что всё успеваешь, везде порядок, можно переделать множество дел и хочешь сделать еще больше. Столько нет времени в сутках, сколько есть желания и сил служить Богу. Ты всегда должен помнить, Джаред, что Бог с нами в каждом нашем вздохе.

- Я помню, - пробормотал Джаред.

- Помни так же, что ты тяжело болен, - наставительно сказал пастор Коллинз. – Современное общество погрязло во грехе, оно умирает, корчится в грязи своей и, чтобы оправдать пороки, лжёт. Возможно, Джаред, ты мог слышать мнение, что Бог сотворил и содомитов, поэтому христиане должны принимать их и любить такими, какие они есть.

Джаред медленно кивнул.

- Не верь, - нахмурился пастор Коллинз. - Бог есть абсолютная любовь, и он не творит зла. Все зло в мире - это следствие грехопадения, которое началось давно и длится до сих пор по свободной человеческой воле. Поэтому утверждение о том, что содомиты тоже творение Господа - это кощунство и совершенное непонимание смысла духовной жизни.

Пастор Коллинз в упор посмотрел на Джареда - тот быстро закивал головой, соглашаясь – и поправил коловратку.

- Через этот лагерь прошли сотни подростков, подверженных греху содомии. Те из них, кто по-настоящему хотел победить свой грех, с Божией помощью полностью исцелились. Вот это и есть проявление любви - помочь человеку избавиться от духовной болезни, которая уродует душу. Таинства Церкви могут излечить человека даже в самых запущенных случаях, он только должен согласиться начать это лечение.

- Я согласен! – воскликнул Джаред.

- Это хорошо, - склонил голову пастор Коллинз. – Но ты должен знать, что путь к исцелению будет тернист, и на пути этом тебя будут поджидать соблазны и искушения. Дьявол не сдастся так просто и не выпустит из своих цепких лап твою заблудшую душу. Он может сам явиться тебе в человеческом обличии, дабы смутить твои благочестивые мысли и начинания. Не поддавайся! Не слушай тех, кто будет лгать тебе, не страшась гнева Господнего. Многие содомиты заявляют, что в своем грехе они обрели подлинное человеческое счастье, но это клевета: человек испытывает временное телесное удовольствие, совершая содомский грех, а его душа начинает умирать.

Джаред поёжился.

- Грехи изнуряют, иссушают, парализуют наши души. Человек теряет нравственное видение и уже плохо понимает, где добро и зло: грех, как ржавчина, разъедает душу. Учёные говорят, будто доказали, что дети появляются на свет уже с определённой ориентацией. Но если человек наследовал содомский грех, родился с поврежденным генетическим кодом, то это не повод, чтобы оставлять его в таком состоянии. Во всём мире множество детей страдают врождённым пороком сердца, психическими заболеваниями. Но мы же пытаемся им помочь, создаем целые научные институты, детские больницы. Мы боремся с физическими и психическими болезнями, и также обязаны бороться с болезнями духовными. Ты понимаешь, о чём я говорю, Джаред?

- Да, - ответил Джаред.

- Ты хочешь, чтобы мы помогли тебе исцелиться? – положил перед собой сцепленные в замок руки пастор Коллинз.

- Очень хочу, - дрожащим голосом произнёс Джаред.

- Я вижу, что ты хороший молодой человек, - улыбнулся пастор Коллинз, - и твоё сердце открыто для веры. Я думаю, у тебя есть все шансы стать нормальным.

- Спасибо, - выдохнул Джаред.

- Благодари не меня, а Бога, - покачал головой пастор Коллинз. – Ты можешь идти, и помни, что сегодняшний день следует посвятить воздержанию и размышлению. Если у тебя появятся ко мне вопросы – двери моего кабинета всегда открыты. Мы будем видеться с тобой на проповедях и на Слове Божьем, а также каждый вечер, в пять, я читаю Библию для всех желающих. Присоединяйся, если хочешь.

- Обязательно, - Джаред поднялся. – Всего доброго, пастор. И ещё раз большое спасибо.

Пастор Коллинз привстал из-за стола в знак прощания, и Джаред вышел за дверь.

Едва оказавшись в коридоре, он увидел Бакли, который, болтая ногами, сидел на подоконнике.

- Привет, - расплылся в озорной улыбке Бакли. – Как тебе беседа с пастором?

- Нормально, - настороженно ответил Джаред.

Бакли, легко соскочив с подоконника, подошёл к нему:

- А я тебя ждал, - доложил он. – Пойдём, я тебе тут всё покажу.

- Э-э-э… - неуверенно протянул Джаред.

- Да брось, - закатил глаза Бакли. – Представляю, что тебе Брэд успел про меня рассказать. Не верь ему! Нет, я, конечно, немного легкомысленный и падкий на искушения, и уж точно не образец для подражания, но я не виноват – таким уродился.

- Каждый из нас должен ежедневно работать над собой, чтобы стать лучше, - наставительно произнёс Джаред.

- Конечно-конечно, - с готовностью закивал головой Бакли. – Я работаю, я очень стараюсь, только у меня ничего не получается.

- Ладно, - нахмурился Джаред, - знаешь, мне ещё надо зайти к миссис Скотт за расписанием уроков, так что ты, наверное, иди. Ещё увидимся, - улыбнулся он.

- Ничего страшного, я тебя подожду, - Бакли залез обратно на подоконник, поёрзав, устроился удобнее и закинул ногу на ногу, - мне сегодня всё равно нечем заняться.

- А как же воздержание и размышление? – приподнял брови Джаред.

- Ну-у-у, - протянул Бакли. – Я абсолютно уверен, что утро, проведённое в твоей компании, несомненно, обернётся воздержанием, а размышление… - он задумался, - мы вполне можем вместе поразмышлять над тем, как я докатился до жизни такой.

- А если я не хочу? – усмехнулся Джаред.

- Это ты пока не хочешь, - как маленькому, пояснил Бакли, - но тебе понравится, я классный парень, - уверил он. – И не переживай ты так, я не вынашиваю коварных планов, как бы наброситься на тебя и изнасиловать. Если уж на то пошло, я бы предпочёл наоборот.

Джаред в ответ только осуждающе покачал головой. Он понадеялся, что Бакли сейчас вспомнит о каком-нибудь неотложном деле и уйдёт, но неотложных дел у того явно не было, напротив, привалившись плечом к наличнику, Бакли принялся насвистывать какую-то незамысловатую мелодию, покачивая ногой в такт.

Джаред в раздражении отвернулся и тут сообразил, что понятия не имеет, где находится кабинет миссис Скотт. Он с удивлением огляделся: табличка с фамилией висела почему-то только на двери директора Дэвиса. Стучаться в каждый кабинет было глупо, так что…

- Бакли, - позвал Джаред, разворачиваясь к нему всем корпусом.

- Да? – с готовностью улыбнулся тот.

- Ты не подскажешь, как мне найти миссис Скотт? - спросил Джаред.

- Вон её кабинет, - ткнул пальцем Бакли.

- Спасибо, - пробормотал Джаред.

- Всегда пожалуйста, - подмигнул Бакли.

Постучав в указанную дверь, Джаред подумал, что было бы хорошо, если миссис Скотт пригласила его к себе и в ближайшие полчаса-час рассказывала о лагере и о методах лечения, тогда Бакли всё-таки наскучило бы его ждать и он ушёл, однако мечтам Джареда не дано было осуществиться. Увидев его на пороге своего кабинета, миссис Скотт отрывисто бросила:

- Подожди, пожалуйста, в коридоре, - и через минуту сама вышла к раздосадованному Джареду с листом бумаги в руке. – Держи.

- Спасибо, - Джаред, сложив листок вчетверо, убрал его в карман брюк.

- Пожалуйста, - миссис Скотт хотела было уже скрыться в своём кабинете, но в этот момент она заметила Бакли. – Бак, а ты что тут делаешь? – удивилась она, и, прищурившись, добавила: - И как ты сидишь!

Бакли быстро снял ногу с ноги, а потом и вовсе слез с подоконника под пристальным взглядом миссис Скотт.

- Я обещал устроить Джареду небольшую экскурсию.

- Думаю, сегодня Джаред может обойтись без экскурсий, - строго заметила миссис Скотт. – Я бы посоветовала вам уделить это время молитвам и размышлению. Особенно тебе, Бак. Кстати, почему ты одет не в форменные брюки?

- Я их постирал, и они почему-то не успели высохнуть, - Бакли стоял, раскачиваясь с пятки на мысок, и с покаянным видом смотрел в пол. – Миссис Скотт, а вы не находите, что в джинсах я выгляжу гораздо привлекательнее? – он озорно сверкнул глазами из-под чёлки. – Заметьте мой прогресс: я задал этот вопрос женщине, а не мужчине, как обычно.

- Что ты себе позволяешь! - рявкнула миссис Скотт. – А ну марш в свою комнату, и чтобы я тебя в джинсах больше не видела.

- Как скажете, - Бакли принялся расстёгивать ремень: – Сейчас я их сниму.

- Бак Сомерс! – у миссис Скотт от возмущения глаза на лоб полезли. – Прекрати этот балаган немедленно, - прошипела она. – Наказание. Пятьсот строк. Облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. Итак, смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесёт вас в своё время. Проверю лично.

- Хорошо, миссис Скотт, - кивнул Бакли.

- Кстати, где Тед? – уже спокойнее спросила миссис Скотт.

- Думаю, молится и размышляет, - усмехнулся Бакли. – С удовольствием передам ему ваше наказание.

Миссис Скотт, пождав губы, развернулась и ушла.

- Стерва, - бросил ей вслед Бакли и улыбнулся: - Тед получил наказание – день прошёл не зря, - он довольно потянулся. – Ну что, идём?

- Куда? – не понял Джаред.

- Прогуляемся по территории, - Бакли бесцеремонно ухватил его под локоть и потащил за собой – от неожиданности Джаред даже не попытался вырваться, только спросил:

- А как же наказание?

- Потом, - отмахнулся Бакли. – К тому же вначале нам надо разыскать Теда: не буду же я писать пятьсот строк в одиночестве. Кстати, ты их не запомнил?

- Первое послание Петра. Глава пятая: различные увещевания. – Джаред, наконец, вывернулся из цепких пальцев Бакли, и они зашагали рядом. - А Теда за что наказали?

- За то, что не уследил за мной, - подмигнул ему Бакли. – Наказание всегда выполняет и твой подопечный партнёр.

- Думаю, он не обрадуется, - наморщил лоб Джаред.

- Ничего, ему полезно, - легкомысленно сказал Бакли. – Я давно уже его не подставлял. Кажется, он немного расслабился.

Они вышли на улицу.

- Ну, тебе нравится в лагере? – поинтересовался Бакли.

- Ещё не понял, но, кажется, да, - пожал плечами Джаред. Подумал и не удержался: - А ты здесь давно?

- Полтора года, - Бакли зашагал по дорожке, огибавшей главный корпус. – Мне ещё пятнадцати не было, когда отчим меня сюда отправил – осталось потерпеть два с половиной года, и я свалю отсюда, - он грустно улыбнулся.

- Тебе здесь плохо? – приподнял брови Джаред.

- Здесь всем плохо, - передёрнул плечами Бакли, - не верь тем, кто будет уверять тебя в обратном.

- Почему? – удивился Джаред.

Бакли, повернувшись, внимательно посмотрел на него:

- Этого не объяснить. Потом сам поймёшь.

- А почему ты думаешь, что тебе придётся пробыть в лагере до совершеннолетия?

- Потому что мать меня отсюда навряд ли заберёт, а вылечиться у меня нет никаких шансов.

- Зачем ты так говоришь? – возмутился Джаред.- Надежда на исцеление есть всегда.

- Только не у меня, - отмахнулся Бакли. – К тому же я не уверен, что хочу.

- Как это? – удивился Джаред.

Бакли, проигнорировав его вопрос, указал рукой в сторону длинного одноэтажного здания с высокими прямоугольными окнами, делавшими стены почти стеклянными:

- Это бассейн. Внутри ещё есть тренажёрный зал и физкультурный, где можно поиграть в баскетбол или, натянув сетку, в волейбол, но большинство парней по вечерам предпочитает тягать штанги, а пропагандируемой командной игрой у нас является бейсбол. Видишь, там поле чуть дальше? Пойдём дальше.

- Ага, - кивнул Джаред.

- Я вырос в одном из самых бедных кварталов Вичита-Фолз, - вдруг сказал Бакли. – Своего настоящего отца я ни разу не видел, зато каждые два месяца мать приводила в дом нового ухажёра. Она работала официанткой в кафе на окраине города, и большинство её мужиков оказывались приезжими безработными бездельниками, которые колесили по всей Америке в поисках своего места в жизни. Целыми днями они валялись на диване перед телевизором, жрали нашу еду, некоторые даже пытались меня воспитывать – в основном пинками и подзатыльниками – а потом исчезали: кто-то сам, кого-то мать со скандалом выставляла за дверь. Потом она плакала, говорила, что так всю жизнь и проживёт одна – знаешь, думаю, у неё был пунктик насчёт этого – и снова отправлялась на работу очаровывать очередного неудачника. Её упорству в поисках мужа можно было позавидовать. Обычно, когда мать напивалась после особо тяжёлой смены, она любила учить меня жизни и говорила: «Запомни, Бакли, в этом мире, чтобы найти порядочного мужика, нужно разгрести большое количество членов». Думаю, это был её девиз, - усмехнулся Бакли.

Джаред не нашёл, что ответить, но, кажется, Бакли и не нужны были его комментарии.

- Мы снимали крохотную квартирку, больше похожую на птичью клетку, - продолжил тот. – У меня был свой угол: кровать, отгороженная шкафом от остальной комнаты. Мать спала на диване, на нём же она трахалась со своими дружками, хотя иногда ради разнообразия они занимались сексом в ванной или на кухонном столе, но в любом случае, это всегда было очень громко. А мне нравилось подглядывать за ними, - Бакли, уставившись себе под ноги, пнул носом кроссовка камушек.

- Зачем ты мне всё это рассказываешь? – спросил Джаред.

- Не знаю, - пожал плечами Бакли. - В лагере я никому об этом не говорил, даже пастору Коллинзу – не хочу смущать его подобными разговорами – но я уже устал держать это в себе. А ты, Джей, ты какой-то особенный, не такой, как большинство здешних парней. Я сразу это понял, - Бакли улыбнулся. – Они смотрят на меня, как на кусок свинины в мясной лавке, и многие не прочь попробовать. Вначале я пытался измениться: усердно молился, воздерживался, постился, не позволял себе думать ни о чём дурном – ничего не вышло.

- И ты смирился, - осуждающе покачал головой Джаред, - опустил руки.

- Типа того, - кивнул Бакли. – Но знаешь, когда я принял себя таким, какой есть, жить стало гораздо проще.

- Ты просто убегаешь от ответственности за свои поступки, - возразил Джаред. – Стать хоть чуточку лучше можно всегда, главное, очень постараться.

- Да ты не понимаешь, - резко остановившись, Бакли развернулся к нему. – Я всегда был таким, - он сжал кулаки, - с детства.

Джаред хотел было возразить, но Бакли, зажмурившись, помотал головой. Выдохнув, он, видимо, успокоился, открыл глаза и, поправив выбившиеся из причёски пряди волос, зашагал дальше.

- Когда я подглядывал за матерью и её ухажёрами, то всегда смотрел только на мужчин, - сказал Бакли. - Ну, вначале мне казалось постыдным смотреть на мать, а потом я понял, что меня попросту возбуждает грубая мужская сила. Кого только не перебывало на нашем диване: байкеры и дальнобойщики, бывшие заключённые и коммивояжёры, строители и отставные военные. Сказать по правде, моя мать была первостатейной шлюхой.

- Бакли, - возмутился Джаред, - как ты можешь так говорить?

- Это правда, - пожал плечами Бакли. – Другим говорить про неё так я, конечно, не позволю, но вообще будем называть вещи своими именами. В её постели перебывало больше мужиков, чем у нашего пастора на исповеди. Жаль только, что они ей за это не платили, даже наоборот, обычно мать кормила их за свой счёт. Пойдём, я покажу тебе конюшню, - Бакли свернул на дорожку, которая вела к небольшому загону с вытоптанной травой и видневшейся позади деревянной постройке.

Джаред последовал за ним.

- Лет с десяти вместо мультфильмов я смотрел на дикторов теленовостей, - продолжал болтать Бакли, - вместо картинок в книжках - разглядывал рекламу на страницах глянцевых журналов, где полуобнажённые брутальные юноши со страстью в глазах, небрежно обнимая своих хрупких спутниц, продавали наивным читательницам духи. Я видел все матчи Национальной футбольной лиги, но за четыре года так и не выучил правила, зато натёр на руках мозоли, любуясь на плакаты Хьюстон Тексанс, которыми у меня была обклеена вся стена. О, а вот и наши старые клячи.

Джаред увидел, как из распахнутых дверей конюшни пожилой мужчина вывел под уздцы двух лошадей и выпустил их в загон.

- Не люблю животных, - наморщил нос Бакли, но вопреки своим словам опёрся руками о верхнюю балку загона и принялся наблюдать за лошадьми, мирно пощипывавшими травку.

Джаред пристроился рядом и заметил:

- По-моему, они вполне милые.

- Ага, в колбасе, - усмехнулся Бакли. – Собственно говоря, животные меня тоже не любят.

- А у меня есть собака - Ледибёрд, - зачем-то сказал Джаред.

- Прикольно, - кивнул Бакли, а потом вдруг спросил: - Ты когда-нибудь целовался с парнями?

- Нет, - ошарашенно посмотрел на него Джаред.

- Я так и думал, - кивнул Бакли. – Может, оно и к лучшему – когда не знаешь, от чего отказываешься, отказаться проще.

- Чего? – не понял Джаред.

- Я говорю, хочешь научу? – Бакли игриво закусил нижнюю губу, и в его глазах заплясали черти.

- Нет! – возмутился Джаред.

- Я почему-то не сомневался, что ты откажешься, - вздохнул Бакли. – Просто проверял. Считай, что это была шутка.

- Ничего себе шуточки, - скрестил руки на груди Джаред.

- А ты точно уверен, что не хочешь? – с надеждой в голосе спросил Бакли.

- Бакли, это грех, - весомо сказал Джаред.

- Знаю, - Бакли принялся ковырять ногтем балку. – Хочешь, расскажу, как я попал сюда?

- А если я откажусь, разве ты сможешь удержаться от того, чтобы не рассказать, - улыбнулся Джаред.

- Я болтливый, ага, - рассмеялся Бакли, - как девчонка.

- Прекрати, - пихнул его локтем Джаред.

Бакли потеребил пальцами узел галстука и начал рассказывать:

- Дома в нашем районе стояли практически вплотную друг к другу – окна в окна – так что, при желании, можно было подсматривать за соседями, если они не держали шторы плотно задёрнутыми. Когда мне исполнилось четырнадцать, квартиру напротив нашей снял один парень, и это изменило мою жизнь.

Джаред хмыкнул.

- Он был красив, как ожившая картинка, - Бакли мечтательно прикрыл глаза, – а сложён, словно греческий бог из школьного кабинета рисования – в этом я очень скоро сумел убедиться: парень – позже я узнал, что его звали Грэг - предпочитал ходить по квартире в чём мать родила. Вначале я каждый вечер просто любовался на него, но однажды он привёл к себе подростка – практически моего ровесника – и трахнул, считай, у меня на глазах. Той ночью я дрочил, представляя, что Грэг проделывал все эти вещи со мной, и оргазм был таким ярким, что… - Бакли, запустив пальцы в волосы, взъерошил шевелюру, и заметил: - Ты покраснел, чувак.

- Я? Нет! – Джаред потёр щёки ладонями.

Бакли, ухмыльнувшись, вздёрнул бровь и продолжил:

- Каждый день я мечтал о повторении представления, и вскоре Грэг оправдал мои ожидания: на этот раз он привёл к себе мужика в два раза старше его самого, но тот подставился без разговоров, словно кроткий ягнёнок. Ты бы видел, как он подмахивал – я разве что слюной на пол не капал и, решив какого хрена, спустил штаны и, плюхнувшись на диван, принялся дрочить прямо так, не стесняясь, что Грэг может меня заметить. Собственно говоря, раз на пятый так и получилось, но Грэг не удивился и не рассердился. Глядя на меня и ухмыляясь, он дотрахал очередного партнёра и скрылся то ли в душе, то ли на кухне. Я тогда решил, что конец моим невинным развлечениям, однако, буквально на следующий же вечер, Грэг притащил в квартиру смазливого пацанёнка. Он помаячил с ним перед окном, пока не убедился, что я их заметил, а затем, быстро раздев его, поставил раком на кровати, развернув задницей ко мне.

Бакли перевёл дыхание и почесал шею под воротником рубашки.

- И что? – спросил Джаред.

- Ничего особенного, - закусив нижнюю губу, Бакли втянул её в рот, а затем выпустил с чмокающим звуком. – Грэг его вылизал.

- В смысле? - переспросил Джаред.

- Ну, трахнул языком, - пояснил Бакли.

- Ты хочешь сказать, этот твой Грэг засунул язык в чужую задницу? – скривился от отвращения Джаред.

- Так глубоко, как только мог, - восхищённо выдохнул Бакли. – Он лизал его мокро – у пацана вся промежность от слюны блестела – грязно, небрежно, раскрывал пальцами напоказ, зная, что я наблюдаю за ними. А потом трахнул. Он ебал его не спеша, на всю длину, и смотрел при этом на меня, не спуская глаз с моего кулака на члене. Мы кончили практически одновременно: вначале пацан, потом Грэг, затем я.

Бакли потёр пах ладонью и вздохнул:

- Как вспомню, так встаёт.

Джаред отвернулся.

- Хей, ну ладно тебе, - Бакли неуверенно тронул его за локоть. – Я больше не буду. Признайся, на самом деле тебе не терпится узнать, что случилось дальше.

- Не в том смысле, в котором ты думаешь, - снисходительно улыбнулся Джаред.

- Не важно, - махнул рукой Бакли. – Короче, мы с Грэгом, если можно так выразиться, нашли друг друга. Теперь он всех своих парней трахал чуть ли не на подоконнике, ещё больше заводясь от моих взглядов и действий. Да и мне это нравилось: словно порно в 3D смотрел. А однажды мы с Грэгом нос к носу столкнулись на улице, ну и сам понимаешь… - Бакли развёл руками.

Джаред поморщился.

- До сих пор не знаю, что было круче, - не обратил на него внимания Бакли, - когда Грэг трахал меня или когда трахал других при мне. Мы с ним не стали парочкой или что-то типа того, просто иногда в его койке оказывался я, а иногда - кто-то другой. Я не ревновал Грэга: это был хороший секс, ничего большего, к тому же очень скоро я понял, что помимо него есть и другие парни, которые не прочь провести со мной вечер.

- И что же случилось потом? – спросил Джаред.

- Ничего особенного, - покачал головой Бакли. – Просто упорство матери, наконец, было вознаграждено, и она нашла себе постоянного мужика. Такого приличного, - в отвращении скривился он, - в пиджачке и галстучке. Всё цветочки ей таскал, - Бакли сплюнул. – Когда он узнал, что я гей, то немедленно предложил отправить меня сюда. Матери, откровенно говоря, было плевать, с кем я трахаюсь, лишь бы ей не мешал, но, когда её ухажёр сказал, что полностью оплатит моё пребывание здесь, она тут же согласилась, чтобы под ногами не мешался, - Бакли замолчал.

- Мне жаль, - искренне сказал Джаред.

- Всё нормально, - шмыгнув носом, отмахнулся Бакли. – Всё равно в Вичита-Фолз я был никому не нужен. Хотя и здесь я тоже никому не нужен.

- Не говори так, - огорчился Джаред.

- А что? Я реалист, - пожал плечами Бакли. – Пастор Коллинз смотрит на меня с отвращением, миссис Скотт - поджимает губы и всячески демонстрирует своё презрение, наставники жалеют, как неизлечимо больного. А большинство из тех парней, кто со мной общается, просто не прочь иметь рядом того, кого можно трахнуть, подвернись удобный случай.

- Может быть, во всём виновато твоё поведение? – предположил Джаред.

- Нет, - покачал головой Бакли. – Просто мне нужен хороший друг, - он заискивающе взглянул на Джареда, - который бы не думал, как затащить меня в постель, и вообще наставлял на путь истинный, но здешние правильные мальчики со мной не общаются – боятся.

- А как же Тед? – удивился Джаред.

- Тед – придурок, - скривился Бакли. – Тупой, накачанный, ограниченный идиот.

- Э… - приоткрыл рот Джаред.

- Он только и делает, что орёт на меня, - с ненавистью продолжил Бакли. – Каждый вечер торчит сначала в гараже, а потом в спортивном зале – скоро будет шире нашего гардероба и в дверь не пролезет. Кстати, раз уж ты напомнил, пойдём, покажу тебе гараж и с Тедом познакомлю. Он, скорее всего, сейчас опять ковыряется в своей развалюхе, - Бакли развернулся и зашагал в обход загона, Джаред пошёл за ним.

- В воскресенье почти все предпочитают торчать у себя в комнатах, - Бакли кивнул в сторону лужайки, где стояли несколько пустовавших сейчас столов со скамьями – только за одним сидела компания из шести подростков, увлечённо читавших то ли Библию, то ли просто книги, - обычно здесь многолюднее. Хотя вообще-то территория лагеря большая, так что, в случае чего, всегда можно найти укромный уголок, - он подмигнул Джареду.

- Меня это не интересует, - строго сказал Джаред.

- Да я не в том смысле, - возмутился Бакли. – Просто имел в виду, что иногда хочется побыть наедине с самим собой.

Джаред недоверчиво посмотрел на него, но Бакли, сделав честные глаза, всем своим видом выражал кротость и невинность. Правда, в следующую минуту он кивнул, в сторону читавших парней и шепнул:

- Видишь шатена с короткой стрижкой? Это Роджер Грин. У него такая подтянутая задница! Чувак, хотел бы я иметь такую же.

Роджер, будто услышав, что говорят о нём, поднял глаза от книги и повернулся в сторону Бакли и Джареда.

- Привет, Роджер! – широко улыбаясь, Бакли помахал ему рукой.

Роджер нахмурился и отвернулся.

- Он один из тех, кто со мной не общается, - буркнул Бакли и добавил с презрением: – Святоша. Но задница у него, действительно, классная.

- Мне кажется, твоя ничуть не хуже, - утешил его Джаред.

- Ты, правда, так думаешь? – оживился Бакли, а потом хихикнул: - Полчаса в моей компании, Джей, и ты уже с видом знатока рассуждаешь о мужских задницах. Да ты, как я погляжу, не потерян для общества!

- Придурок, - в шутку пихнул его кулаком в бок Джаред.

Бакли в долгу не остался и подставил Джареду подножку, да так, что он чуть не растянулся на дорожке.

- Ну, ты у меня сейчас получишь! – разозлился Джаред и погнался за Бакли, который прямиком через лужайку неожиданно резво припустился к небольшому одноэтажному строению.

продолжение в комментариях

@темы: J2, фестово, фанфикшен

Путеводная звезда. Часть 1. Главы 8-9

Февраль незаметно подошёл к концу, и наступил день рождения Джареда. Естественно в этом году не было ни поздравлений от друзей, ни знаменитого маминого праздничного пирога со свежими фруктами, никто не дарил Джареду подарки и не разыгрывал для него шутливые сценки.

Правда, утром Джареда на выходе из столовой остановил Эндрю. Отозвав его в сторону, тот спросил, не хочет ли Джаред отметить свой день рождения чем-нибудь крепким.

- Откуда ты знаешь, что у меня именно сегодня день рождения? – удивился Джаред.

- Не забывай, чей я сын, - подмигнул Эндрю. – Я имею доступ ко всем делам находящихся здесь учеников.

- Не думаю, что это законно, - заметил Джаред.

- А тебе и не надо думать, - щёлкнул его по носу Эндрю. – Тебе надо сказать, собираешься ты брать выпивку или нет.

- Нет, - покачал головой Джаред. – Я не пью.

- А зря, - усмехнулся Эндрю. – Тебе же шестнадцать лет исполнилось, чувак. Устроил бы себе с ребятами вечеринку, как избалованные богатенькие сучки из передачи с MTV. Размах и декорации, конечно, не те, я понимаю, да и навряд ли к вам согласится приехать Снуки или Иксзибит. Впрочем, заполучить последнего шанс есть, если вы с Тедом снимите видео, как вдвоём собираете тачку. Представь: отвергнутая обществом пара подростков-геев не теряет надежду реанимировать старую развалюху, каждая деталь которой напоминает им о любви – теперь становится модно снимать в телевизионных передачах людей альтернативной ориентации.

- Да пошёл ты, - развернувшись, Джаред зашагал по коридору в сторону класса.

- Попридержи язык, Падалеки, - раздалось ему в спину.

Вечером родители всё-таки позвонили Джареду. Мама расспрашивала о жизни в лагере и об успехах в лечении. Отец же всего в нескольких словах поздравил его с днём рождения, пожелал скорейшего выздоровления, а на просьбу подарить деньги сухо ответил, что он и так ежемесячно выкладывает из своего кармана приличную сумму в счёт оплаты его пребывания в «Вифлеемской Звезде», и Джаред должен быть благодарен ему за это.

- Плохо дело, - вздохнул Бакли, когда Джаред сказал, что денег на аккумулятор не будет. – Тед теперь каждый вечер сидит на своей кровати и грустно пялится в одну точку. Он даже меня перестал воспитывать. А мне - страшно подумать - больше не хочется над ним издеваться. А без издевательств над Тедди моя жизнь вскоре станет серой и унылой.

- Ты хоть иногда можешь думать о ком-то, кроме себя? – поинтересовался Джаред.

- Зачем? – пожал плечами Бакли. – Но если ты настаиваешь, то ближайшее воскресенье я могу посвятить размышлению на тему: мой эгоизм или почему я должен чаще думать о проблемах Теда.

Джаред осуждающе покачал головой.

На следующий день после обеда миссис Скотт попросила Джареда зайти к ней в кабинет, где вручила ему конверт: Мэг прислала поздравительную открытку. Джареду не терпелось открыть письмо – первое из дома за два месяца - но он вначале вернулся в свою комнату: не хотелось читать впопыхах.

- Ты чего такой счастливый? – с подозрением спросил Брэд. – У меня от твоей жизнерадостной улыбки скулы сводит.

- От Мэг, - помахал конвертом у него перед носом Джаред.

Брэд, равнодушно посмотрев на письмо, пожал плечами.

- Кстати, - спохватился он, - тебя Бакли искал: хотел, чтобы ты ему что-то там объяснил перед Словом Божьим. Он сказал, будет ждать в гостиной.

Гостиными в лагере называли общие комнаты в каждом жилом корпусе. Они скорее предназначались для занятий, чем для отдыха, потому что вся их скудная обстановка состояла из нескольких длинных столов со скамьями, да пары старых скрипучих кресел, которые одним своим видом отпугивали желающих присесть отдохнуть. Видимо поэтому гостиные чаще всего пустовали.

- Спасибо, - вытряхнув из рюкзака учебники, Джаред взял Библию и, всё ещё крепко сжимая в руках нераспечатанный конверт, вышел из комнаты.

Бакли, сгорбившись и положив подбородок на сложенные перед собой руки, сидел за одним из столов.

- Ты меня искал? – Джаред плюхнулся на скамью рядом с ним.

- Ага, - мечтательным голосом отозвался Бакли. – Хотел спросить, что нам задавали учить на Слове Божьем.

- Бакли, - возмутился Джаред, - у нас урок начнётся через двадцать минут.

- Ну и что? – распрямившись, Бакли с удивлением посмотрел на Джареда.- Можно подумать, если бы я раньше знал, что нам задали, я бы уделил больше времени на зубрёжку.

- А чего у Теда не спросил? – поинтересовался Джаред.

- Ну его, - поёжился Бакли. – Он последние два дня злой ходит, как будто ему в трусы перца насыпали. А мне не охота нарываться на очередную лекцию о моём безалаберном отношении к учёбе, а в особенности, - Бакли с важным видом поднял вверх указательный палец: – к изучению Библии.

- Ну, вообще-то Тед прав, - заметил Джаред. – Тебе бы следовало больше времени уделять…

- Джей, - капризным голосом протянул Бакли, - только ты, пожалуйста, не начинай меня воспитывать. Я уже большой мальчик. Кстати, от кого письмо?

- Мэг прислала, - Джаред положил на стол уже порядком помятый конверт и любовно разгладил его пальцами. – Я ещё даже прочитать не успел.

- Ну так открывай быстрее, - закатил глаза Бакли.

Джаред, аккуратно надорвав бумажный прямоугольник с одной стороны, вытащил из него сложенный втрое лист бумаги – Бакли с интересом наблюдал за ним. Развернув письмо, Джаред увидел, что большую его часть занимал нарисованный торт с шестнадцатью зажжёнными свечами, а сверху аккуратным ровным почерком было выведено несколько строк.

- Аппетитный тортик, - вздохнул Бакли.

Джаред кивнул и принялся читать вслух:

- Привет, Джей. Я очень надеюсь, что правильно посмотрела адрес твоего лагеря в Интернете, и ты получишь моё письмо. Поздравляю тебя с днём рождения – мы все тебя поздравляем: и мама, и папа, и даже Джефф. У него, кстати, всё хорошо, он помирился со своей девушкой и больше не злится на тебя.

- Надо же, - фыркнул Бакли.

Джаред неодобрительно покосился на него.

- У меня тоже всё хорошо, и девчонки из воскресной школы наконец-то перестали меня дразнить. Мама иногда грустит по вечерам и плачет, а отец не разрешает нам упоминать твоё имя в его присутствии.

Джаред замолчал, но потом, сглотнув вязкий ком, продолжил:

- Ледибёрд тоскует по тебе. Сначала она отказывалась есть и даже немного похудела, но я не давала ей скучать. Мне тебя очень не хватает. Возвращайся скорее. Я каждый вечер молюсь за тебя и надеюсь, что в лагере тебе хорошо.

- Мда, - натянуто улыбнулся Бакли.

Джаред, молча сложив письмо, засунул его обратно в конверт и убрал в Библию.

- Ну, во всяком случае, тебе хоть кто-то пишет, - побарабанив пальцами по столу, Бакли уставился в окно.

- Ладно, - вздохнул Джаред, - у тебя ещё есть десять минут, чтобы подготовиться к Слову Божьему. Где твоя Библия?

- Знаешь, я сам периодически задаюсь этим вопросом, - с наигранно озабоченным видом ответил Бакли.

Покачав головой, Джаред протянул ему свою Библию.

- Пастор Коллинз велел нам подготовиться к беседе на темы грех и спасение в христианстве; вечная смерть, как наказание за грех, и обретение спасённым человеком Царства Небесного.

- Ага, - с важным видом покивал головой Бакли. – И?

- В христианстве, - нахмурился Джаред, - спасение рассматривается как акт любви Бога по отношению к людям. Евангелие от Иоанна, глава третья, стих шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый. Открывай и читай.

Бакли послушно принялся перелистывать страницы. Джаред подошёл к окну и, прислонившись лбом к стеклу, начал разглядывать учеников, спешно шедших по дорожке в сторону главного корпуса.

- Ибо так возлюбил Бог мир, - забубнил себе под нос Бакли, - что отдал сына своего единородного, дабы всякий верующий в него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог сына своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез него. Верующий в него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя единородного сына Божия. И что это значит?

- Это ты мне скажи, - отозвался Джаред, поворачиваясь к нему.

Бакли почесал затылок, затем потёр пальцами кончик носа и выдал многозначительное:

- Э-э-э…

- Бакли, ну как так можно? – расстроился Джаред.

- Знаю, знаю, - встав из-за стола, тот подошёл к Джареду и положил Библию на подоконник, - я не уделяю достаточно времени изучению Слову Божьему, за что после смерти попаду в ад и буду держать ответ перед самим Сатаной.

- Это не смешно, - возмутился Джаред. – Бакли, пойми, такими вещами не шутят! Ты должен…

- Погоди, - перебил его Бакли, - смотри, там что-то случилось, - он ткнул указательным пальцем в стекло.

Джаред обернулся и увидел, что Эндрю с Бучем задирают какого-то парня. Спешившие на урок ученики обходили троицу стороной. Присмотревшись, Джаред понял, что третьим был Питер.

- Это Питер, - озвучил его догадку Бакли. – Интересно, чего они к нему привязались?

- Не имеет значения, - сжал кулаки Джаред. – Идём, надо помочь ему, - он решительно направился к двери.

- Эй, я бы не советовал тебе связываться с Эндрю, - пискнул ему вслед Бакли.

- Не будь трусом, - кинул через плечо Джаред.

- Я не трус, - обиделся Бакли, - я… я просто знаю…

Что там Бакли знал, Джаред уже не расслышал: быстрым шагом миновав коридор, он выбежал на улицу и увидел, как Эндрю, смеясь, пихает Питера в плечо, а тот вздрагивает от каждого прикосновения и, затравленно озираясь по сторонам, отступает в сторону деревьев.

- Оставь его в покое, Дэвис! – крикнул Джаред.

Эндрю с любопытством посмотрел на него, а потом, усмехнувшись, сказал Питеру:

- Гляди, Гаечка, Чип и Дейл уже спешат к тебе на помощь.

Питер упёрся спиной в ствол и, медленно осев на землю, поднял на Эндрю испуганный взгляд. Буч противно, словно гиена, захихикал.

- Я сказал, оставь его в покое, - Джаред встал между Питером и Эндрю.

- Слушай, Падалеки, тебе что, больше всех нужно? – недобро прищурился последний. – Иди куда шёл, и шалаву свою забери с собой, - Эндрю кивнул в сторону Бакли.

Джаред молча покачал головой.

- Падалеки, - с жалостью сказал Эндрю, - ну ты сам подумай, какой из тебя защитник. Ведь если тебя ударить по правой щеке, - он отвесил Джареду несильную пощёчину, - ты подставишь левую, - ещё одна пощёчина. - Ибо был Христос кроток и смирен сердцем, Евангелие от Матфея, глава одиннадцатая, стих двадцать девятый, - Эндрю с такой силой пихнул Джареда в грудь, что тот, отступив назад, чуть не упал на сжавшегося от страха Питера.

- Что здесь происходит? – раздался гневный окрик миссис Скотт.

Джаред усмехнулся, увидев, как Эндрю от злости сжал губы в узкую полоску, а затем медленно обернулся к заместителю директора.

- Мы просто беседовали, миссис Скотт, - улыбнулся он.

- Видела я, как ты беседовал, - уже на полтона тише сказала та. – Живо в мой кабинет. А ты, Бакли, отправляйся на Слово Божье, и передай, пожалуйста, пастору Коллинзу, что Эндрю и Джаред не придут. Джаред, ты ведь проводишь Питера в его комнату?

- Конечно, - кивнул Джаред.

- Наш разговор ещё не окончен, Падалеки, - шепнул Эндрю и, всем своим видом выказывая недовольство, побрёл за миссис Скотт.

Джаред не удостоил его ответом.

Буч, потоптавшись на месте, пошёл в сторону своего корпуса, Бакли, махнув рукой на прощание, поспешил на урок, а Джаред, присев на корточки рядом с Питером, спросил:

- Эй, ты как? – он протянул было руку, чтобы дотронуться до его плеча, но, заметив, что Питера всего трясёт, передумал. – Давай я провожу тебя до комнаты. Ты где живёшь?

Питер слабым кивком головы указал на один из корпусов.

- Сам встать сможешь? – спросил Джаред.

Питер, словно собираясь с силами, прикрыл глаза на несколько секунд, а затем, пошатываясь, поднялся на ноги и опёрся рукой о дерево. Джаред, поборов очередной порыв поддержать Питера, просто встал рядом.

- Идём?

Питер послушно поплёлся по дорожке, переставляя ноги чуть ли не на автомате; Джаред шёл на полшага позади него.

Когда они, наконец, дошли до комнаты, Питер с явным облегчением толкнул дверь и чуть ли не ввалился внутрь. Джаред, стоя в коридоре, так как войти ему не предложили, с любопытством рассматривая жилище Питера. По правде говоря, их комнаты ничем не отличались: того же серого оттенка стены, такая же деревянная мебель.

Питер завалился на кровать и уставился в потолок.

- Может, ты хочешь воды? - спохватился Джаред, всё же зайдя в комнату.

Питер кивнул.

Джаред прошёл в ванную, взял с раковины стеклянный стаканчик и, вытряхнув из него зубную щётку и тюбик пасты, до краёв наполнил холодной водой. Вернувшись в комнату, он протянул стакан Питеру.

- Спасибо, - сказал тот.

- Пожалуйста, - Джаред наблюдал, как Питер жадно пьёт воду. – Тебе лучше?

- Почему ты за меня заступился? – невпопад спросил тот.

- Не знаю, - удивился вопросу Джаред. – Просто потому, что это правильно.

- За меня никто никогда не заступался, - прошептал Питер.

Джаред не нашёлся, что сказать в ответ.

- Знаешь, - Питер потеребил пальцами пуговицу на манжете рубашки, - все считают меня сумасшедшим, но это не так. Я просто не люблю, когда ко мне прикасаются.

- Да, иногда это бывает неприятно, - согласился Джаред. – Тебе надо отдохнуть. Хочешь, я посижу с тобой, пока ты не заснёшь?

- Я никогда не засыпаю в присутствии чужих людей, - покачал головой Питер.

- Хм… - приподнял брови Джаред. – Ну, ладно, тогда я, наверное, пойду, - и, спохватившись, добавил: - Если только, конечно, тебе больше ничего не требуется.

- Нет, - натянуто улыбнулся Питер. - Спасибо за всё.

- Не за что, - отмахнулся Джаред и, выйдя в коридор, плотно прикрыл за собой дверь.

От начала урока Слова Божьего прошло около получаса, и Джаред здраво рассудил, что раз уж его отпустили, то следует провести время с большей пользой, а именно подготовиться к самостоятельной работе по алгебре. Тем более что Библию Джаред и так знал наизусть почти целиком, а вот математику в последнее время он основательно запустил. Поэтому он направился в свою комнату, где завалился на кровать с учебником и карандашом в руках.

Вечер Джаред провёл как обычно, и только через пару часов после отбоя, перед тем, как лечь спать, сообразил, что Бакли не отдал ему Библию.

- Сдалась ему твоя Библия, - фыркнул Брэд.

- Точно, - хлопнул себя ладонью по лбу Джаред, - он же её в гостиной на подоконнике оставил. Пойду заберу.

- Утром заберёшь, - попытался остановить его Брэд. – Если тебя поймают в коридоре после отбоя, наказания не избежать.

- Наставники уже спят. Я тихо, никто не заметит, - Джаред скинул ботинки и носки.

- Зачем тебе Библия на ночь глядя? – удивился Брэд.

- Мне спать будет спокойнее, зная, что она рядом, - смутился Джаред.

- Ну, как знаешь, - выставил перед собой в обезоруживающем жесте ладони Брэд. – Но если тебя поймают, то строки за меня будешь писать ты, причём, моим почерком.

- Идёт, - усмехнулся Джаред и, приоткрыв дверь, бесшумно выскользнул в коридор.

Он без проблем добрался до гостиной, и уже хотел было войти внутрь, как вдруг расслышал шёпот: в гостиной кто-то был. Затаив дыхание, Джаред осторожно заглянул в комнату. Привыкшие к темноте глаза различили у противоположной стены два тёмных силуэта и, судя по всему, эти двое занимались сексом.

Джаред решил, что кому-то из парней повезло подцепить одну из девушек-наставниц – среди них было несколько молоденьких и весьма симпатичных - но в этот момент раздался приглушённый, кажется, чуть болезненный стон, и голос, без сомнения принадлежавший Эндрю, произнёс:

- Вот так. Хороший мальчик. Давай, не молчи.

Джаред, подавившись воздухом, чуть не закашлялся, но вовремя успел зажать рот ладонью. Он понимал - то, что он видел, не было предназначено для его глаз. Ему следовало развернуться и уйти в свою комнату, но ноги словно приросли к полу.

Джаред стоял и, не отрываясь, смотрел на широкую спину Эндрю, на очертания подрагивавших под футболкой лопаток, на бёдра, двигавшиеся в неспешном ритме. Одной рукой Эндрю опирался о стену, а другой – скользил, видимо, по боку своего партнёра. Кто был этот парень, Джаред, как ни старался, разглядеть не мог.

Эндрю задвигался быстрее, толчки стали более глубокими и резкими, возможно, даже болезненными, потому что парень под ним уже чуть ли не скулил в голос. Джаред, сглотнув слюну, вязкую, густую, облизал пересохшие губы и зажмурился, но звуки били по ушам, а картинка стояла даже перед закрытыми глазами. И тут Джаред с ужасом понял, что его возбуждает всё происходящее: дыхание участилось и стало более прерывистым, а где-то внизу живота разрастался горячий ком.

Попятившись назад, Джаред развернулся и со всех ног бросился в свою комнату. Захлопнув за собой дверь, он привалился к ней спиной и медленно стёк на пол.

- Ты чего так долго? – раздался из-под одеяла сонный голос Брэда. – Нашёл свою Библию?

Джаред в ответ смог лишь промычать что-то невразумительное.

- Эй, ты чего? – Брэд, откинув одеяло, внимательно уставился на него. – На тебе лица нет. Тебя всё-таки засёк кто-то из кураторов?

Джаред помотал головой.

- А что тогда? – потерял всякое терпение Брэд.

- Там в гостиной, - хрипло выдавил из себя Джаред, - Эндрю с каким-то парнем… они… они…

Брэд присвистнул.

- Не может быть!

- Может, - выдохнул Джаред. – Я сам вначале глазам не поверил.

- Совсем ничего не боится, - усмехнулся Брэд. – Ну, а ты-то чего такой напуганный сидишь?

- Я? – опешил Джаред. – А я что? Я ничего. Запыхался просто.

- Понравилось подглядывать, - прищурившись, констатировал очевидное Брэд.

- Нет! – возмутился Джаред. – Это греховно. И грязно. И вообще отвратительно.

- И-и, - передразнил его Брэд. – Давай-ка лучше вставай с пола, прими холодный душ, а затем ложись спать.

Джаред, кое-как поднявшись, на негнущихся ногах потащился в ванную комнату. Врубив холодную воду, он сунул под неё голову – по шее за воротник футболки тут же побежали ледяные ручейки. Мысли путались. Джаред закрыл кран и, отфыркиваясь, уселся прямо на кафельный пол. Всё произошедшее представлялось чем-то кошмарным, и уж никак не должно было случиться с ним. Сердце в груди колотилось так громко, что казалось, этот стук эхом отдавался от стен.

Джаред встал на колени и, уткнувшись лицом в сложенные для молитвы руки, сбивчиво зашептал:

- Господи, прости меня за то, что я сегодня согрешил. Я видел то, что было не должно, и испытал греховные чувства. Господи, не лиши меня небесных Твоих благ. Господи, избави меня от вечных мук. Господи, избавь меня от всякого неведения и забвения, малодушия и бесчувствия. Господи, избавь меня от всякого искушения. Господи, просвети мое сердце, омраченное лукавым желанием. Господи, я как человек согрешил, Ты же, как Бог щедрый, помилуй меня, видя немощь моей души. Господи, прими меня в покаянии. Господи, не введи меня в напасть. Господи, дай мне благую мысль. Господи, дай мне слезы, и память смерти, и умиление. Господи, дай мне помысел исповедовать грехи мои. Господи, дай мне смирение, целомудрие и послушание. Господи, дай мне терпение, великодушие и кротость. Господи, утверди во мне корень благ: страх Тебя в сердце моем.

Джаред не был уверен, наблюдает ли Бог за людьми, когда те находятся в ванной, но очень надеялся, что будет услышан.

- Аминь, - прошептал он, поднимаясь на ноги.

Его всё ещё трясло, но стало немного лучше. Спокойнее. Наспех вытерев волосы, Джаред вернулся в комнату и лёг в постель – Брэд, к счастью, уже спал.

- Надеюсь, мне ничего не приснится, - выдохнул Джаред, гася свет.

Ему и вправду ничего не приснилось, хотя сон был тяжёлый, душный, больше похожий на морок, и утром Джаред встал совершенно разбитым. Он забрал из гостиной свою Библию, которая всё ещё лежала на подоконнике, и постарался как можно скорее выкинуть из головы постыдное ночное происшествие.

В понедельник Бакли весь день ходил, раздуваясь от гордости, и загадочно поглядывал на Джареда. Причина его самодовольства выяснилась вечером, когда Бакли вошёл в гараж и бухнул на пол перед собой автомобильный аккумулятор.

- Ну чего вы уставились? - раздражённо спросил он, обводя взглядом раскрывшего рот Теда, ошарашенного Джареда и Билла, который от удивления даже книгу в сторону отложил. – Может быть, вы всё-таки додумаетесь помочь мне допереть ваш дурацкий аккумулятор до машины?

- Где ты его взял? – восхищённо выдохнул Тед, поднимая аккумулятор с такой осторожностью, будто тот был фарфоровым и мог треснуть в любую секунду.

- Купил, - с деланным равнодушием ответил Бакли.

Забравшись на верстак, он уселся там с видом короля.

- Как? – удивился Тед.

- Не сам, конечно, умник, - фыркнул Бакли. – Попросил кое-кого.

- И с чего ты вдруг решил сделать мне такой щедрый подарок? – нахмурился Тед.

- Не лопни от самомнения, сладкий, - холодно усмехнулся Бакли. – Почему ты думаешь, что я раскошелился на тебя? Джаред тоже собирал эту колымагу, а он мой друг. Может, я решил порадовать его?

Видимо, Теда устроило объяснение, потому что он не стал больше ничего расспрашивать. Развернувшись к машине и открыв капот, Тед принялся прилаживать аккумулятор на место.

- А откуда ты взял деньги? – спросил Билл.

- У меня были, - отвёл взгляд в сторону Бакли, - мать прислала давно ещё. Вот я и подумал, нечего им лежать без дела… - он поёрзал и замолчал.

Билл кивнул и, положив раскрытую книгу на колени, снова углубился в чтение.

Джаред посмотрел на Теда, чуть ли не целиком влезшего под капот, потом на Бакли, который, мечтательно улыбаясь, пялился на плотно обтянутый брюками тедов зад и машинально теребил пальцами аккуратно затянутый узел галстука. Джаред нахмурился: ему не давала покоя какая-то навязчивая мысль, крутилась в голове, зудела, как комар над ухом, но её никак не получалось осмыслить.

Тед, захлопнув капот, открыл переднюю дверь Форда и плюхнулся на водительское сидение.

- Проверим? – он повертел в руках ключ.

- Не томи уже, - проворчал Бакли. – Заводи давай.

Вставив ключ в замок зажигания, Тед зажмурился, повернул руку и… раздался глухой рёв двигателя. Бакли широко улыбнулся.

- За-ве-лась, - по слогам прошептал Тед, словно пробуя слово на вкус.

- Описаться от счастья, - закатил глаза Бакли.

- Знаешь, находись мы сейчас в другом месте, я бы тебя расцеловал, - усмехнулся Тед.

- Осторожно, - строгим голосом произнёс Бакли, краснея от удовольствия, - а то мне может приглянуться твоё предложение.

Он поправил наглухо застёгнутый воротничок рубашки, и тут в голове у Джареда будто что-то щёлкнуло.

- Ай, - скривившись, он зажмурил один глаз и потёр его пальцами. – Что-то попало, режет. Бакли, не посмотришь?

Джаред подошёл к верстаку и чуть склонился, чтобы Бакли было удобнее.

- Ничего не вижу, - растерянно проговорил тот после тщательного осмотра.

- Может, выйдем на улицу, - предложил Джаред, - там светлее. Я от боли глаз нормально открыть не могу.

- Конечно, - Бакли, соскочив с верстака, направился к двери, - мы скоро.

Билл, не поднимая головы от книги, что-то промычал в ответ. Тед, протиравший от пыли приборную панель, кажется, вообще не заметил того, что Джаред и Бакли вышли.

Оказавшись на улице, Джаред сгрёб Бакли в охапку и, оглядевшись по сторонам, затащил его за гараж.

- Ты чего? – ошалело спросил Бакли.

- Расстёгивай рубашку, - приказал Джаред.

- Что? – не понял тот.

- Расстёгивай рубашку, говорю, - повторил Джаред.

- Прямо тут? - нервно улыбнулся Бакли. – Слушай, я, конечно, понимаю, ты рад, что ваше с Тедом корыто теперь на ходу, и хочешь отблагодарить меня, но не здесь же. Я знаю много укромных уголков, предлагаю перенести наше свидание…

- Какое свидание? – рявкнул Джаред. – Кончай ломать комедию, Бакли. Немедленно расстёгивай рубашку, или это сделаю я.

Бакли вскинулся, а затем словно сдулся и устало привалился к стене.

- Не буду, - тихо сказал он.

Джаред приблизился к нему вплотную, неуверенно замер, но лишь на мгновение, и решительно рванул узел галстука.

- Тебя это возбуждает? – осклабился Бакли.

- Заткнись, - велел Джаред.

Оттянув горловину форменной жилетки, он расстегнул три верхние пуговицы рубашки и судорожно втянул носом воздух – на бледной коже груди Бакли яркими пятнами темнели полукруглые следы то ли от укусов, то ли от засосов. Джаред отшатнулся, кривясь в отвращении.

- Доволен? – желчно поинтересовался Бакли.

- Ты переспал с Эндрю, чтобы он купил аккумулятор? - не веря своим глазам, спросил Джаред. – И не ври, что это не так - я видел вас в нашей гостиной после отбоя в тот самый день, когда он издевался над Питером.

- Видел? – поднял на него взгляд Бакли.

- Да, - отвернулся Джаред.

- Ну, тогда ты всё знаешь, - скрестил руки на груди Бакли.

- Зачем ты это сделал? – с болью в голосе произнёс Джаред. – Это грех, Бакли. Неужели ты этого не понимаешь?

- Знаешь что, это моё дело с кем спать, - огрызнулся Бакли. – И потом, посмотри на Теда - он счастлив, как ребёнок, разве что только не целуется со своей машиной. Вы бы всё равно не нашли денег на аккумулятор: тебе отец не дал, а у Теда вообще родителей нет.

- Мы бы что-нибудь придумали, - возразил Джаред. – Подумай, как будет себя чувствовать Тед, когда узнает, что ты сделал.

- А он не узнает, - зло сказал Бакли. – И только попробуй сказать ему хоть слово, я тогда… я… я не знаю, что с тобой сделаю, - скомкано закончил он. – И вообще, если тебе теперь противно со мной общаться, можешь валить отсюда, - оттолкнув Джареда, он прошёл мимо него.

Джаред развернулся и зашагал в обратном направлении. На душе было паршиво. Пиная мысами ботинок мелкие камушки, он думал о том, что Брэд был прав: Бакли оказался лжецом, врал ему, чтобы втереться в доверие, и ещё неизвестно, чем он вообще занимался эти два месяца за спиной у Джареда. По правде говоря, Джаред не понимал, на кого злится сильнее: на Бакли или на себя за то, что не слушал предупреждений и поверил тому.

Поглощённый мрачными мыслями, Джаред не заметил, как вышел к конюшне. Он подошёл к загону и, опершись на балку, принялся наблюдать за лошадьми. Одна из них неуверенно приблизилась к нему и ткнулась мягким тёплым носом в руку, видимо, выпрашивая угощение.

- Прости, но у меня ничего нет для тебя, - Джаред погладил лошадь по морде и взлохматил ей чёлку. – Хорошая.

- Любишь животных? – раздался сзади голос.

Резко обернувшись, Джаред увидел Питера, который стоял и неуверенно улыбался.

- Люблю, - кивнул Джаред. – Особенно собак. У нас в семье всегда были собаки. А вот лошадей я видел только на ярмарках. Наверное, я неправильный техасец, - рассмеялся он. – Зато меня всегда завораживала их грация, лёгкость, быстрота. В детстве я мечтал, чтобы мне подарили пони, и он бы спал в моей кровати.

- А меня родители каждый год летом отправляли к бабушке на ферму, - подойдя к загону, Питер достал из кармана кусочек сахара и на раскрытой ладони протянул его лошади. – Там я понял, что животные гораздо лучше людей, что они никогда не предадут и не обманут.

- Это уж точно, - нахмурился Джаред.

- Но потом бабушка умерла, и мать продала ферму, - грустно сказал Питер. – Кстати, я тебя здесь раньше не видел, хотя обычно каждый день помогаю старику Моррисону. Впрочем, сюда вообще мало кто заходит, а работы здесь хватает.

- Могу помочь, если надо - предложил Джаред. – Только я не умею ухаживать за лошадьми.

- В этом нет ничего сложного, - сказал Питер, - я тебя научу. А пока познакомься. Мальборо, - он, потрепав лошадь по холке. – Её так назвали, потому что она похожа на коня с рекламного плаката сигарет. А второго зовут Торнадо.

- Красиво, - улыбнулся Джаред.

- А я Питер, - представился Питер.

- Я, вроде как, в курсе, - усмехнулся Джаред, - хотя официально мы друг другу представлены не были. Джаред, - протянул он руку, - но ты можешь звать меня Джей.

- Хорошо, Джей, пойдём отведём лошадей в стойло, а то скоро уже стемнеет, - Питер ловко пролез между балками в загон. – Открой, пожалуйста, ворота, - взяв Мальборо под уздцы, он повёл её к выходу.

Джареду понравилось ухаживать за лошадьми. Это было делом нелёгким, но интересным, к тому же занимало большую часть освободившегося времени: после ссоры с Бакли Джаред больше не ходил в гараж. Он научился правильно выгуливать лошадей, чистить их, расчёсывать гривы и хвосты, и даже осматривать подковы. Питер пытался посадить Джареда в седло, но это была не самая удачная затея. Зато Мальборо вскоре уже ходила за Джаредом словно на привязи. Она быстро сообразила, что лаской у него можно выпросить кусок сахар или булочку, и беззастенчиво пользовалась этим. Торнадо, напротив, был норовистым конём, поэтому Джаред старался без надобности к нему не приближаться.

Питер посоветовал Джареду попросить миссис Скотт постоянно назначать ему общественные работы на конюшне – Джаред так и сделал. Теперь каждый вечер он практически целиком проводил с Питером. Тот оказался обычным парнем, разве что немного рассеянным и задумчивым. Ну и ему не нравилось, когда до него дотрагивались, но Джаред всегда помнил об этом и следил за собой, чтобы ненароком не коснуться Питера, пока помогал ему.

Джареду очень хотелось узнать, что именно произошло с Питером, но расспрашивать его об этом было бестактно, а сам он не рассказывал. Впрочем, это ничуть не мешало им общаться и получать удовольствие от проведённого вместе времени.

А ещё Питер был очень умным. Заметив, что у Джареда проблемы с некоторыми школьными предметами, он предложил подтянуть его – Джаред, не раздумывая, с радостью согласился. Окончив работу, они забирались на тюки с сеном, и Питер объяснял Джареду пройденный материал или помогал готовить домашнее задание.

Вскоре Джаред познакомился и со стариком Моррисоном – смотрителем.

- Это хорошо, что ты теперь помогаешь Питеру, - как-то раз сказал тот и потрепал Джареда по волосам. – Он хороший мальчик, и ему следует общаться с кем-то помимо лошадей. В нашей жизни может случиться многое – не всегда хорошее – поэтому рядом обязательно должен быть кто-то, чтобы протянуть руку помощи. Всего три года назад я был алкоголиком, пропащим человеком, меня бросила жена, а дети стыдились общаться со мной. Вероятно, однажды я попросту умер бы в придорожной канаве, и никто не вспомнил обо мне, но я встретил директора Дэвиса – о, святой, добрейшей души человек. Он рассказал мне, что Бог любит меня, и помог избавиться от пагубного пристрастия, а затем дал мне работу. С тех пор каждое утро и вечер я молюсь за его здоровье. На небесах ему воздастся за все спасённые здесь души.

Недели через две к Джареду после ужина подошёл Тед.

- Хотел спросить, что за чёрная кошка пробежала между тобой и Бакли? - сказал он.

- Это наше дело, - тут же ушёл в глухую оборону Джаред.

- Вы ведь из-за аккумулятора поссорились, - констатировал факт Тед.

- С чего ты взял? – поморщился Джаред.

- Ну, ты как сбежал тогда из гаража, так больше и не появлялся, - хмыкнул Тед. – Пойдём поговорим, - он направился к выходу.

Джаред, помедлив, побрёл за ним. Они вышли на улицу и, отойдя на приличное расстояние от корпусов, свернули с дорожки. Тед уселся под деревом и приглашающе похлопал ладонью рядом с собой. Джаред с недовольным видом плюхнулся на траву и отвернулся.

- Ну, рассказывай, - вздохнул Тед.

- Не о чем рассказывать, - буркнул Джаред.

- Ладно, тогда попробую я, - Тед привалился спиной к стволу. – Могу предположить, что ты узнал, каким на самом деле образом Бакли раздобыл аккумулятор.

Джаред резко обернулся.

- Я не дурак, - продолжил Тед, - и прекрасно понимаю, что денег Бакли мать не присылала. Я даже догадываюсь, с кем он переспал, чтобы заполучить аккумулятор.

- Так ты всё знал? – распахнул глаза Джаред.

- Конечно, знал, - кивнул Тед. – Знал с того самого момента, как Бакли появился на пороге гаража в обнимку с аккумулятором. Думаю, Билл тоже об этом догадывается. Не веришь – спроси его сам.

- Подожди, - отмахнулся Джаред. – Хочешь сказать, ты всё знал и всё равно взял у Бакли этот дурацкий аккумулятор?

- Почему нет, - пожал плечами Тед. – Ну не взял бы я его, что изменилось? Случившегося назад не воротишь. Я не знаю, зачем Бакли это сделал, и не одобряю его поступок, но, во-первых, я уважаю его решение, а во-вторых, мне был нужен аккумулятор.

- Да ты… ты… - возмутился Джаред.

- Что? – приподнял бровь Тед. – Я Бакли ни под кого не подкладывал. Падалеки, ты делишь мир только на белое и чёрное, но есть ещё полутона. Невозможно всю жизнь прожить чистеньким и не запятнаться. Это нереально. Привыкай.

- То, что сделал Бакли – отвратительно, - сжал кулаки Джаред, сминая пальцами траву.

- Послушай, - устало вздохнул Тед, – для тебя поступок Бакли – грех, для него – всего лишь очередной перепих. Он и раньше трахался с Эндрю, причём абсолютно бесплатно. Считай, если хочешь, что он пожертвовал собой ради нашего спасения.

- Какого спасения?! – заорал Джаред. – Мы что, умирали? Я понимаю, ты был расстроен, ты долго собирал свой Форд – полгода, год, не важно – ты вложил в него много сил, но это всего лишь старое ржавое корыто.

- Для меня это не просто старое ржавое корыто, - возразил Тед. – Ты ничего не понимаешь.

- Да, не понимаю. И не хочу понимать! – рявкнул Джаред.

- Ты имеешь полное право сердиться на Бакли, - тихо сказал Тед. – Он вообще та ещё заноза в заднице, и от него сплошные неприятности, но зато он, например, преданный и верный друг. Бакли очень переживает, что подвёл тебя, и раскаивается.

- Раньше надо было думать, - буркнул Джаред.

- Дай ему ещё один шанс, - попросил Тед. – Ты, действительно, изменил его в лучшую сторону. С тех пор, как он начал общаться с тобой, он стал лучше. Ты просто не знаешь, что он вытворял до твоего появления в лагере.

- Правда? – с надеждой спросил Джаред.

- Да, - Тед положил руку ему на плечо. – Бакли очень нужен такой друг, как ты. Он ещё не раз оступится, но некоторые его проступки мы в состоянии предотвратить. Помирись с ним.

- Ладно, - нахмурился Джаред, - пойду найду его.

Поднявшись, он направился в сторону корпусов.

Бакли был у себя в комнате.

- Привет, - удивлённо произнёс он.

- Привет, - смущённо улыбнулся Джаред. – Я просто зашёл сказать, что, если хочешь, можешь сегодня прийти покидать мяч со мной и Биллом. Знаешь, играть в баскетбол вдвоём полный отстой.

По-девчачьи взвизгнув от радости, Бакли едва не повис у Джареда на шее.

- Я обязательно приду, - пообещал он.

И всё стало по-прежнему.

Март сменился апрелем - подошёл к концу третий месяц пребывания Джареда в лагере. Всё было просто замечательно. Джаред больше не вспоминал о Стэне. Вообще произошедшее казалось ему то глупым наваждением, то временным помешательством, а то и вовсе кошмарным сном.

Джаред достиг четвёртой стадии лечения. Он чувствовал себя прекрасно, его голову больше не посещали неправильные мысли, и он надеялся через пару месяцев вернуться домой.

Преподаватели и пастор Коллинз были Джаредом довольны. Последний даже предлагал ему помочь поступить в семинарию – Джаред обещал подумать. А пока он каждый день искренне и горячо молился, учился, играл в баскетбол с друзьями, помогал Питеру на конюшне, вместе с Бакли учился водить старенький Форд. Будущее виделось ему безоблачным, как бескрайнее голубое небо над Техасом. А потом в лагере появился Дженсен Эклз, и мир Джареда рухнул.

@темы: J2, фестово, фанфикшен