Мы с Рэйвел написали фичок =)

10.10.2015 в 21:26

Пишет  Рэйвел:

Название: То, что тебе нужно, не всегда то, что ты ожидаешь
Авторы:  Рэйвел и  Тёмная Нимфа
Фандом: Гинтама
Пейринг: Гинтоки/Хиджиката
Размер: мини (~ 3 500 слов)
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17
Дисклаймер: всё не наше
Саммари: изменив прошлое, никогда не знаешь, что ждать от будущего
Примечание: события после фильма «Ёрозуя навсегда»



URL записи

То, что тебе нужно, не всегда то, что ты ожидаешь
Гинтоки возвращался домой, когда солнце над Эдо зашло, и квартал Кабуки расцвёл всеми красками ночного города. Вдалеке уже виднелась знакомая вывеска на втором этаже, гласившая «Ёрозуя – мастера на все руки». Дойдя до бара, Гинтоки не спеша поднялся по лестнице. «Может, будущее изменилось к лучшему, и я теперь богач?» – подумал он, и эта мысль грела душу. Двери Ёрозуи были открыты, и из кухни шёл аппетитный аромат.

– Какого?! – Гинтоки застыл на пороге.

На диване привычно развалилась Кагура с зажатым во рту сукомбу, Садахару мирно дремал в противоположном углу комнаты, а Шинпачи общался со своей виртуальной подружкой – в целом ничего не обычного. Но был кое-кто, кого тут быть не должно, и этим кем-то оказался дьявольский замкомандующего в переднике.

– Эй, Ёрозуя, чего застрял? Я что, тебя насильно тащить должен? Проходи уже.

Эта фраза, как заключительный штрих к общей картине, произвела в голове эффект разорвавшейся бомбы.

– О, Гин-сан, что-то ты поздно, опять в пачинко заигрался? – Шинпачи убрал гаджет.

– Да он на ногах не стоит. Гин-тян, где ты был-то?

Садахару заинтересованно поднял морду. Все уставились на Гинтоки, как будто в данный момент именно он здесь был главной редкостью.

«Что за дерьмо?» – подумал Гинтоки, а вслух сказал, обращаясь к Хиджикате:

– Ты чего тут забыл?

– Я тут живу, мудак, и плачу за тебя аренду. Ты где-то уже успел надраться и вконец проебал остатки мозгов? – в переднике дьявольский замкомандующего выглядел более угрожающе чем обычно. Можно даже сказать, что передник делал его куда опаснее. Розовый дьявольский передник. И где только он его достал?

В свете сложившейся ситуации Гинтоки надо было срочно собраться с мыслями или выпить. Выпить не наливали, поэтому он решил поесть – с этими путешествиями во времени было не до еды.

Готовил Хиджиката на удивление сносно – уж лучше, чем извечный рис с яйцом в исполнении Кагуры – но вот чёртов майонез всё портил. Гинтоки с отвращением покосился в сторону Хиджикаты, распахнувшего дверцу битком забитого майонезом холодильника и с задумчивым видом выбиравшего бутылку, будто они чем-то друг от друга отличались.

– Ну, – засобирался Шинпачи, – мне пора. У меня ещё в фанклубе дела и сестре обещал в магазин сходить. Я сегодня у неё переночую. Гин-сан, как-то ты не очень выглядишь, может, в аптеку зайти?

– О, Шинпачи, возьми мне сукомбу, а? – встряла Кагура, прикончив очередную порцию рамена.

– Эй, китаянка, у тебя ещё десять коробок есть, – Хиджиката оторвался от созерцания содержимого холодильника.

– Сукомбу много не бывает. Шинпачи, ты понял? Сукомбу!

– Да понял я, не ори. Кстати, Гин-сан, ты обещал заплатить мне в этот четверг, мы с Момо-сан собираемся на свидание в выходные.

– Ага, рад за вас, – Гинтоки даже головы не повернул.

– Ладно, я спать, сон полезен для женской красоты, а ты Гин-тян не сиди тут с таким видом, сходи в туалет, долго терпеть вредно для здоровья.

Оставив Гинтоки наедине с дьявольским замкомандующим и его не менее дьявольским передником, Кагура отправилась к себе. Ненадолго повисла неловкая пауза, которую прервал Хиджиката.

– Посуду сам помоешь, а то мне завтра рано вставать на дежурство. И, правда, Ёрозуя, сходи уже в туалет, – поднявшись с дивана, он ловко снял свой отвратительный передник и, повесив его на крючок, пошёл в спальню Гинтоки.

В комнате стало непривычно тихо, лишь Садахару посапывал в углу. Перекатившись на другой бок, он смешно выставил вперёд все лапы и подёргивал хвостом, отчего складывалось впечатление, будто он слышал то, о чём думал Гинтоки.

А Гинтоки застыл каменной статуей, будучи не в силах переварить увиденное.

«Какого чёрта этот хер живет в моем доме, да ещё и дрыхнет на моём футоне под моим одеялом? Что вообще творится-то? Как я в прошлом так накосячил, что привело меня прямиком в постель к Шинсенгуми? Ладно, какого чёрта, это же мой дом! Может, это всё глюк, парадокс или ещё что-нибудь подобное? Всё- таки надо выпить».

Гинтоки выскочил на улицу. До ближайшего бара, в котором наливали почти даром, было пару кварталов бегом.

Изрядно надравшись, Гинтоки пришёл домой под утро. Сам не помня как, он доплёлся до спальни, зацепился за что-то мягкое, коварно спеленавшее его ноги, окончательно завяз и бухнулся куда-то в район футона.

Проснулся Гинтоки около полудня следующего дня. Рядом никого не было, и признаков вчерашнего бреда не наблюдалось. Кажется, можно было вздохнуть с облегчением.

Сегодня в планах у Гинтоки был выходной: целый день валяться на диване и читать «Джамп». Он это заслужил, ведь недавно в очередной раз спас мир. Сам от себя, правда, но всё равно считалось. Выходной омрачало только мерзкое похмелье: виски противно гудели, а во рту всё гадко слиплось.

– Эй, Гин-тян, ты чего вчера устроил-то? – в комнату вошла Кагура. – Орал, всех перебудил, в футоне запутался. Пришлось тебя вырубить, а то спать не давал. Я бы на месте Хиджикаты тебя бросила, – заявила она с важным видом. – Кому такой парень нужен!

– Ты что несёшь-то, дура?

«Постойте, так это не глюк, ублюдок здесь живёт? Со мной?»

Этому в голове было трудно уложиться.

«Чёрт, срочно надо пойти и выяснить, что тут творится. Наверняка Гэнгай должен быть в курсе», – окрылённый этой спасительной мыслью, Гинтоки понёсся на улицу. Чуть ли не кубарем скатившись с лестницы, он налетел на неожиданное препятствие, которым оказался Ямазаки.

– Босс, ты чего так спешишь? На вот, Хиджиката-сан просил тебе занести, сказал, что ты страдаешь, – он протянул Гинтоки сумку, в которой было несколько пакетов клубничного молока.

– Отнеси наверх, мне некогда! – на бегу выкрикнул Гинтоки, обогнув Ямазаки.

До мастерской Гэнгая оставалось две улицы и три поворота.

– Эй, старик! Ты тут? – в мастерской было пусто, только в боковой комнате слышался равномерный стук, и Гинтоки направился туда.

Гэнгай был занят мелкой работой.

– Гиноджи, чего тебе, опять скутер разбил? – развернувшись, он отложил инструмент.

– Старик, что за фигня с твоим путешественником во времени? Будущее поменялось, но есть кое-что, что меня не устраивает в новом варианте.

– Что не так?

– У меня дома отдел Шинсенгуми, вот что! – Гинтоки с силой врезал кулаком в стену.

– Ну, ты изменил прошлое, так что и будущее тоже поменялось. Подожди пару дней, может, всё само утрясётся, – Гэнгай как всегда казался невозмутимым, впрочем, Гинтоки был полон решимости.

– Какого чёрта? Отправь меня назад снова!

– Ты мне ещё за предыдущий раз не заплатил. Вот как достанешь денег, так и поговорим, – и Гэнгай снова погрузился в своё занятие.

– Чёртов старик, что б тебя, – Гинтоки вышел из мастерской мрачнее тучи.

Что за хрень снова творилась в жизни? Как будто какой-то больной на голову сценарист решил всё переписать на свой лад.

– Гин-тян! – пронзительный визг Сарутоби почти оглушил его. Прижавшись всем телом, она навалилась сзади и обвила Гинтоки руками и ногами на манер ядовитого плюща. – Гин-тян, я всё равно выйду за тебя замуж, и мне плевать, что ты решил, будто теперь любишь мужиков. Тебе не перечеркнуть то, что между нами было!

– А что было-то? Ничего не было, дура ебанутая, – Гинтоки попытался стряхнуть насмерть прилипшую Сарутоби. В конце концов ему это удалось, и та, шлёпнувшись задницей об асфальт, издала удовлетворённый вздох.

«Но лучше уж эта дура-сталкерша, чем дьявольский замкомандующего в постели. Хотя, с другой стороны, он платит аренду, и готовит, и покупает молоко…», – Гинтоки всерьёз задумался, а Сарутоби всё продолжала фонтанировать своими обычными фразами про «любовь на веки», «две половинки» и «созданы друг для друга». Гинтоки вяло отмахнулся от неё и, сосредоточившись на своей беде, побрёл в противоположную сторону. У него было два варианта: смириться или сделать сеппуку. Был, правда, ещё вариант напиться, и он казался более заманчивым. Оставалось только найти деньги, хотя это никогда не было такой уж проблемой.

***

На улице стояла невыносимая полуденная жара, и капли пота горячими струйками стекали за воротник рубашки Гинтоки. Напиваться в таких условиях было равносильно самоубийству, но его это не могло остановить. Гинтоки тащился до ближайшего бара целую вечность, а мерзкие мысли о совместной жизни с Шинсенгуми всё роились в голове.

– Эй, кудрявый, я думал, ты в похмелье валяешься на диване, а ты тут. Неужели поработать решил? – Хиджиката стоял в тени переулка, привалившись спиной к каменной стене. Прикурив, он поинтересовался: – Не видел тут мужика одного, лысого, с татуировкой змеи на предплечье? Я его ищу.

– Нет, что ещё за мужик? – отозвался Гинтоки, хотя в данный момент, какой-то незнакомый мужик интересовал его в последнюю очередь, ведь он ещё не разобрался что делать со «своим мужиком».

– Не важно. Вечером буду поздно, – Хиджиката скрылся из виду в переулке, а Гинтоки протяжно застонал.

***

Солнце плюхнулось за горизонт, обозначив тем самым наступление вечера. Ноги заплетались, язык еле ворочался во рту – Гинтоки снова надрался и плёлся в место, которое ещё недавно считал домом. До комнаты он, конечно, не дополз, бухнулся прямо у порога. Даже стряхнуть сапоги не было ни сил, ни желания. Чуть позже, он почувствовал, как что-то тёплое накрывает сверху, словно пеленой, и снова провалился в сон.

Следующим утром всё было ещё хуже. Проснулся Гинтоки там же и кое-как дополз до холодильника; вчерашнее молоко оказалось на месте. Почёсывая зад и потягивая молоко их пакета, он думал о жизни, явно покатившейся по наклонной. Со сложившейся ситуацией надо было что-то решать, иначе он окончательно сопьётся.

Гинтоки решил поговорить с Хиджикатой, в конце концов они оба мужики и должны что-то решить по-мужски.

К вечеру похмелье окончательно оставило Гинтоки в покое, и он плюхнулся на диван в ожидании разговора. Кагура ушла спать, прихватив с собой три упаковки сукомбу – пожевать на ночь. Хиджиката пришёл поздно. Прикуривая на ходу, он вдруг остановился как вкопанный.

– Ты чего тут торчишь?

– Надо поговорить.

– Ну давай, – затянувшись, Хиджиката выпустил витиеватую струйку дыма, которая тут же рассеялась, будто её и не было вовсе. Взяв пепельницу и усевшись на диван напротив Гинтоки, он уставился на него, словно на допросе. Гинтоки судорожно сглотнул – складывалось впечатление, что дьявольский замкомандующего постарается выпытать у него всю правду и неправду.

– Э-э-э, – Гинтоки замялся. «Блядь, да я же мужик, надо собраться». – Какого хрена ты тут прописался?

– Чего? –удивился Хиджиката. – Сам меня позвал, забыл что ли?

– Ага. Забыл, – Гинтоки сам от себя не ожидал такой откровенности.

– Серьёзно? То-то я думаю, что за фигня с тобой творится. Надираешься каждый день как ненормальный. Ты что, головой в автомате застрял или наткнулся на мстительную гейшу из Ёшвары?

– Завязывай издеваться, лучше скажи, как мы с тобой… как нас угораздило?

Хиджиката сделал ещё одну затяжку, выдержал паузу и, покрутив между тонких пальцев сигарету, ответил:

– Полгода назад ты надрался в хлам, кажется, мы с вашей компашкой отмечали новый год.

– Я что, и тебя тогда отымел? – воспоминания неприятной волной подступили к горлу.

– Ты дебил что ли? Нет, ты мне под ноги свалился и заблевал ботинки, пришлось их выкинуть. Вот тогда я и понял, что это судьба.

– Ты серьёзно?

– Нет конечно, сдохни! Потом мы как-то выпивали вместе несколько раз, и, чёрт меня дери, я не смог сопротивляться дурацкому обаянию твоего идиотизма.

– Давай без этого дерьма, ладно?

– Просто однажды я посмотрел на тебя иначе и увидел, каков ты на самом деле. Понимаешь о чём я?

– Не очень.

Повисла пауза.

Гинтоки внимательно смотрел на Хиджикату, который держал почти догоревшую сигарету. Затем он свободной рукой взял пепельницу, тяжело бухнул ее об стол и раздавил окурок о толстое стеклянное дно.

– Так ничего и не вспомнил?

– Нет.

– Тогда я в штаб, – Хиджиката встал и, достав из кармана пачку, направился к выходу.

– Какого чёрта ты столько куришь?

– Что?

– Я спросил, какого чёрта ты столько куришь? Лёгкие себе посадишь. В штаб пойдёшь завтра. Это я пойду прогуляюсь.

Гинтоки вышел, оставив застывшего Хиджикату с пачкой сигарет в руке.

– Вот идиот, – обернувшись, Гинтоки увидел, как он выкинул сигареты в мусорное ведро.

***

Приближалась полночь, и улицы Кабуки оживились, стряхнув дневную жару. Неон рекламных щитов раздражающе действовал на и без того напряжённые нервы Гинтоки и неприятно бил по глазам. Думать совсем не хотелось, но мысли сами лезли в голову, мощными волнами сминая сознание в кашу. Побродив по округе в ожидании чуда, которого так и не случилось, Гинтоки поплёлся домой в надежде, что Хиджиката уже спит.

Свет в Ёрозуи не горел, и это обнадёживало. Но на полпути в спальню Гинтоки остановил знакомый голос.

– Ну как, в голове прояснилось? – Хиджиката сидел на диване.

– Я думал, ты спать ушел, – Гинтоки почесал затылок.

– Не спится, – Хиджиката принялся развязывать узел шейного платка, медленно перебирая его пальцами. – Чёрт, не могу без сигарет.

– Так кури, – Гинтоки уставился на его руку, и что-то смутно знакомое завертелось внутри, неясные обрывки воспоминаний стали выстраиваться в расплывчатые образы. Гинтоки судорожно сглотнул, но чувство только усилилось – он неосознанно заводился от движений этих пальцев.

Достав пачку из мусорного ведра, Хиджиката вынул сигарету и, прикурив, глубоко затянулся.

– Не знаю, как ты, Хиджиката-кун, но я спать хочу, так что, если мечтаешь встретить тут рассвет, то вперёд, а я пошёл, – наигранно зевая и потягиваясь, Гинтоки оставил его курить в темноте и одиночестве.

Он шлёпнулся на футон, но, как назло, сон не шёл. Глаза ни в какую не хотели закрываться, и перед ними упорно стоял образ тонких пальцев, теребивших узел шейного платка. Чего-то не хватало.

Почти неслышно разъехались фусумы.

– Я уж думал, ты там дом решил спалить, Хиджиката-кун.

– А я думал, что ты десятый сон видишь, Ёрозуя, – огрызнулся Хиджиката, пробираясь под одеяло и прижимаясь грудью к спине Гинтоки.

Его близость странным образом подействовала успокаивающе, и Гинтоки тут же провалился в сон. Ему снилась огромная, с виду стальная дверь без ручки. Дверь была наглухо заперта. Гинтоки врезал по ней изо всех сил, но руки прошли насквозь. Ещё один удар тоже ушёл в пустоту, как и все последующие. Дверь не поддавалась натиску. Гнетущее чувство, что за дверью осталось что-то важное, нарастало и не давало покоя. Вдруг пол под ногами исчез, и Гинтоки засосало в странную воронку. Он оказался посреди поля боя. Тяжёлое серое небо над головой выливалось колючим проливным дождём, смывавшим липкую кровь с уже остывших трупов. Красные реки разливались потоками вокруг. Гинтоки ощущал чью-то спину, прижавшуюся к его собственной. Он хотел повернуть голову, чтобы разглядеть того, кто стоял за ним, но как ни старался, ничего не выходило – тело не слушалось. В следующий миг всё заволокло густым туманом, а когда он рассеялся, Гинтоки увидел яркое, холодное, синее небо и неестественно белоснежные облака. Стоявший сзади никуда не делся, от него исходило всё то же тепло, которое обвивало, укутывало с ног до головы, словно одеялом. На этот раз Гинтоки без труда обернулся и… увидев огромную дымящуюся бутылку майонеза, проснулся.

Солнце ещё не встало – было слишком рано – и Гинтоки в полутьме комнаты посмотрел на спавшего рядом Хиджикату, который выглядел расслабленным во сне. Наверняка таким его ещё никто не видел.

Воспоминания одно за другим всплывали в голове. Гинтоки вспомнил, как они впервые потрахались – это было по-идиотски глупо – а второй раз почти подрались, так как никто не хотел устать место «у руля». Странно, что пару дней назад он ничего из этого не мог вспомнить, видимо Гэнгай оказался прав, когда сказал, что всё разрешится само собой.

– Тоши? – Гинтоки потряс его за плечо.

– А? – сонный Хиджиката приподнялся, оглядываясь.

– Как тебя угораздило в меня втрескаться? – покосился на него Гинтоки.

– Сдохни уже, а? – сквозь сон пробормотал Хиджиката, но Гинтоки всерьёз решил добиться ответа.

– Серьёзно, что ты тут забыл? Я же мудак и бездельник с садистскими наклонностями, вечно на мели, чаще всего валяюсь на диване, уткнувшись в «Джамп», который в моём возрасте давно пора перестать читать.

– Заткнись, Ёрозуя, ты что меня сейчас переубедить хочешь? Бесишь.

– Я ем слишком много сладкого, несмотря на то, что у меня диабет, напиваюсь, и зависим от пачинко, – Гинтоки загибал пальцы уже на другой руке.

– Но ты шлёшь всё к чёрту, когда твоё обострённое чувство справедливости велит действовать. Ты почти заменил отца двум детям и хозяина одной собаке, ты хороший человек и у тебя полно друзей даже среди врагов. В бою я не видел никого лучше тебя, и я готов всегда прикрыть твою спину. Тебя есть за что любить, Саката.

– Да ты романтик, Хиджиката-кун.

– Пошёл ты, – отмахнулся Хиджиката, и в ту же секунду Гинтоки навалился на него, придавливая всем телом, и грубо ткнулся губами в губы – поцелуй вышел смазанным.

Хиджиката внимательно уставился, пытаясь понять причины таких резких перемен, а Гинтоки снова потянулся к его губам.

– Я тебя хочу Хиджиката-кун, тащи сюда свою дрянь, знаю, у нас весь холодильник ей заставлен.

– Чего? Зачем? – непонимающе моргнул тот.

– Вместо смазки, идиот, с тех пор, как мы с тобой трахаемся, хотел попробовать, – губы Гинтоки растянулись в ухмылке.

– Надеюсь, ты сейчас неудачно пошутил? – решил уточнить Хиджиката, стряхивая остатки сна – он привык пихать любимый соус в другое отверстие.

– Расслабься, меня от него блевать тянет, так что давай я просто трахну тебя по старинке.

– С чего ты решил, что будешь сверху? – спихнув его с себя, Хиджиката ловко оседлал бёдра Гинтоки.

– Да, Хиджиката-кун, как с тобой непросто. Опять драться будем или сыграем в камень-ножницы-бумага?

– Так ты вспомнил? – проигнорировал вопрос тот.

Гинтоки, протянув руку, задумчиво провёл подушечкой большого пальца по его нижней губе, чуть надавливая:

– Может быть, и не всё, но то, как тебе нравится – точно.

– Пошёл ты, – нахмурившись, Хиджиката мотнул головой, уходя от прикосновения, но Гинтоки, подавшись вперёд, сгрёб в кулак его волосы и дёрнул на себя, одновременно упираясь коленом в спину.

– Ещё чего!

Они ощутимо стукнулись зубами, и Гинтоки, слизывая каплю крови с лопнувшей губы, почувствовал улыбку Хиджикаты.

– Пытаешься наверстать упущенное за эти дни?

Гинтоки бездумно кивнул и наконец-то по нормальному поцеловал его, жадно, с остервенением, как оказывается, хотелось уже давно. Хиджиката, чуть расслабившись, удобнее наклонил голову и, положив горячую ладонь ему на затылок, щекотно погладил кончиками пальцев кожу за ухом.

– Дашь? – завозившись, Гинтоки уселся и, подхватив Хиджикату под задницу, подтянул его ближе, практически вжимая уже полувозбуждённым членом в живот. – Дай, а? Соскучился.

– Когда успел? – усмехнулся тот. – Ты ещё пару часов назад ничего не помнил. Посмотрим, как вести себя будешь.

– Плохо, конечно, – оттянув сзади резинку его пижамных штанов, Гинтоки ловко скользнул туда рукой и на сухую потёр пальцами между ягодиц.

Хиджиката с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и Гинтоки рывком перевернул его, подминая под себя, перехватывая руками запястья и прижимая их к футону. Хиджиката, впрочем, сопротивляться явно не собирался, глядел, правда, напряжённо из-под чёлки, но не двигался, и Гинтоки медленно разжал пальцы. Сграбастав в кулак подол рубашки, он потянул ткань вверх, задирая её под мышки, и кивнул:

– У тебя здесь синяк, чуть ниже рёбер.

– Работа, – дёрнул плечом Хиджиката и отвернулся. – Ты меня рассматривать собираешься?

– Тебя это смущает? – Гинтоки, нависая сверху, провёл ладонью по его бедру, а затем, нагнувшись, прикусил кожу шеи. – Просто хочу вспомнить, что будет, если я сделаю так, – он втянул в рот мочку уха, прошёлся самым кончиком по ушной раковине и, пропихнув пальцы Хиджикате в рот, поймал ими его всхлип. Мазнув подушечками по изнанке щеки, Гинтоки собрал слюну, убрал руку и шепнул: – Или так, – сжав между влажными указательным и средними пальцами сосок, он с нажимом потёр его большим, отчего Хиджиката подался навстречу. – Хочу вспомнить, выражение твоего лица, когда ты кончаешь подо мной.

Укусив его за ключицу, Гинтоки повёл языком ниже, слизывая испарину с кожи, потёрся возбуждённым членом о бедро Хиджикаты, а затем, приподнявшись, ловко вытряхнул того из пижамных штанов. Отстранившись, он провёл ладонью по его телу, от шеи до самого паха, с восторгом чувствуя, как сердце заполошно бьётся в груди, и улыбнулся: – Красивый.

– Прекрати, – проворчал Хиджиката – он лихорадочно дышал, беспрестанно облизывая припухшие губы, покраснев, смотрел чуть растеряно, впрочем, беспрекословно позволял Гинтоки делать всё, что вздумается, и от этого срывало последние тормоза.

Нагнувшись, Гинтоки взял в рот его член, несколько раз двинул головой вниз-вверх, сразу пропуская до самого горла, и улыбнулся, услышав сдавленный всхлип. Собственные пижамные штаны спереди уже были мокрыми от подтекающей смазки, а головка неприятно тёрлась о грубую ткань, так что Гинтоки поспешно разделся и, подхватив Хиджикату под коленями, заставил его согнуть и расставить ноги.

– Хочешь меня? – спросил, лаская губами кожу на внутренних сторонах бёдер.

– Будто сам не видишь, – огрызнулся Хиджиката.

– Тебе жалко что ли сказать? – насупился Гинтоки. – Перевернись.

Хиджиката сжал губы, но всё же встал на четвереньки, подставляя худую задницу. Прижавшись грудью к спине, Гинтоки укусил его за ухо, отчего тот дёрнулся.

– Что?

– Ничего. Просто не люблю, когда кто-то находится за спиной.

– Я думал, ты мне доверяешь… – Гинтоки провёл языком по его позвоночнику, и Хиджиката спрятал лицо в изгибе локтя:

– Ты же знаешь – всегда.

Его возбуждённый член покачивался между широко расставленных бёдер, и Гинтоки, не удержавшись, поймал в ладонь горячий напряжённый ствол, потёр пальцами влажную головку, надавил на уздечку. Хотелось расшевелить упрямого ублюдка, так что Гинтоки широким мазком лизнул между ягодиц – Хиджиката охнул – и принялся вылизывать его, одновременно с этим легко порхая пальцами по члену. Не жалея слюны и периодически практически засасывая нежную кожу, Гинтоки то дразнил, едва касаясь дырки кончиком языка, то резко пропихивал его внутрь. Хиджикату било под ним крупной дрожью, он что-то бессвязно шептал – Гинтоки разобрал только «убью» – а затем треснул кулаком по футону.

– Так сильно хочется, да? – Гинтоки на секунду оторвался от своего занятия. – Давай же, скажи, – он прошёлся языком по бёдрам, собирая стекающую по коже слюну, сплюнул себе в ладонь и растёр по члену.

Хиджиката, повернув голову, зыркнул на него исподлобья, и Гинтоки, приставив головку к его анусу, надавил, выдыхая:

– Ладно, если не хочешь говорить, тогда просто покажи мне.

По слюне шло туго. Гинтоки погладил напрягшиеся мышцы плеч Хиджикаты, а затем, потянув его за собой, сел на футон.

– Давай, трахни себя мной.

Хиджиката на секунду замер, но затем плавно двинулся наверх и вниз. И снова наверх. И опять вниз. Запрокинув голову, он постепенно наращивал темп, крутил бёдрами, выгибаясь, выламываясь на члене Гинтоки, отчего перед глазами плясали красные всполохи. Целуя его в плечи, шею, колкие короткостриженные волосы затылка, Гинтоки одной рукой обхватил его поперёк груди, поддерживая, а другую руку опустил на член. Хиджиката, всхлипнув, задвигался ещё яростнее, толкаясь в его кулак, и Гинтоки зажмурился, потому что всего уже было слишком.

– Не понимаю, как я мог забыть это, – шептал он, – ты же невероятный, ты такой… такой… Мой! То-о-оши… Я сейчас…Тоши!

– Замолчи, – схватив Гинтоки за руку, Хиджиката потянул её наверх, прижимая к сухим губам, и Гинтоки зажал ему рот, заглушая громкий вскрик, чувствуя, как по пальцам липко течёт сперма и срываясь в оргазм следом.

Потом они, разморенные, лежали на сбившейся простыни, Хиджиката курил, а Гинтоки смотрел на блеклый в свете начинавшегося дня кончик сигареты.

– Прости, – сказал он.

Хиджиката повернулся к нему:

– Думаешь, ты был настолько плох?

– О, заткнись! Думаю, я был чертовски хорош, но я не об этом. За эти дни – прости.

Хиджиката, затушив сигарету, поднялся:

– Всё в порядке, Ёрозуя, спи давай, а я в душ – всё равно уже вставать скоро.

– Эй, – Гинтоки поймал его за руку, – постой. Знаешь, пожалуй, я рад, что ты со мной.

– Пожалуй, я тоже, – с серьёзным видом кивнул Хиджиката, и Гинтоки улыбнулся.

***

Утром Хиджиката отправился восстанавливать справедливость и охранять порядок в Эдо а Гинтоки наконец-то смог устроить себе выходной на диване.

В этом варианте будущего, конечно, было что-то сюрреалистичное, впрочем, теперь Гинтоки это вполне устраивало.

@темы: Гинтама, фото/коллажи/картинки, фанфикшен, клубника с майонезом