Тася подарила мне замечательнейший подарок на полгода как прошёдший ДР. Но тут как раз тот самый случай, когда лучше поздно, чем никогда
"Обратный отсчет" Тёмная Нимфа,
читать дальшемне тут вступило во всю голову, что я забыла... 
За давностью времени уже стыдно сказать, что это тебе на ДР, поэтому просто — тебе!
J2, низкорейтинговое не АУ.
Из серии «все не то,
на что рассчитываешь чем кажется».))
Это лучше послушать после.)
Обратный отсчет
Ржавые рельсы, мусор, кирпичный проулок, разрисованный граффити — дыра каких поискать.
На рельсах — скособоченный остов вагона трамвая, похожий на высушенное доисторическое насекомое. Фанера на месте лобового стекла гласит рукотворной надписью: «Конечная 13-ого маршрута».
Дженсен в костюме, потому что Джаред сказал, что они идут в ресторан. Весь короткий путь от такси до железной, крашеной в кобальт двери, он шагает тщательно глядя себе под ноги. Аккуратно обойдя грязно-бурую в бензиновой радужной пленке лужу, не выдерживает и рушит молчание:
— Ты уверен, что не ошибся адресом?
— Нет, — Джаред едва задевает взглядом табличку над входом «Клуб закрыт на ремонт» и лезет в карман своих брюк за ключом.
— Здесь ремонт, — показательно читает Дженсен, останавливаясь на сухом пятаке асфальта прямо под козырьком.
— У них ремонт, у нас свидание, — тихим хохотком отзывается Джаред и лязгает дверью.
Дженсен смотрит, как ветер гонит по узкой уличной трубе обрывки мокрых газет, щурится на катящееся за дома первомартовское яркое солнце.
— Да ты романтик, как я погляжу. Значит, про ресторан наврал?
— Какой сюрприз без вранья? — широко улыбается Джаред и пропускает его жестом руки вперед. — Заходи. Ресторан будет потом, зажжется свет, все спрятанные вылезут, поздравят тебя и нажрутся в приступе искренней радости, не переживай.
Дженсен морщится, представляя себе размах веселья, невольно пригнувшись, проходит вперед и бегло окидывает глазами небольшой полутемный зал: сваленные стулья в углу, отодвинутые к стенам диваны, столики по кругу, пыльные зеркала, — запустение, но не более. Не так страшно, как казалось на первый взгляд. На второй взгляд ему попадается возвышение со стоящим вертикально шестом и диваном в торце, на который Джаред его и усаживает по-хозяйски.
— Здесь грязи нет, не испачкаешься, так что располагайся.
На всякий случай проверив пальцем кожаную обивку цвета корриды, Дженсен садится и закидывает ногу на ногу.
— Я не спрашиваю, кто и за что тебе дал сюда доступ, давай проясним основной момент. Что это будет? Девочки? Мальчики? Грязные танцы? Содом?
Джаред изгибает губы в усмешке.
— Не знал, что ты настолько широких взглядов. Нет, это будет приватный танец, танцевать буду я, — объявляет он со знанием дела и, легко заскочив на подиум, роняет плечо на пилон. — Есть разница?
Кто бы мог подумать. Явно не ожидая такого исхода, Дженсен округляет глаза и присвистывает.
— Вне всяких. И что, дальновидно готовился? — пряча улыбку, он дергает бровью.
— А ты думаешь, куда я исчезал все свои последние выходные?
— Не знаю, но думал, что это выяснится в любом случае.
— Ну вот и выяснилось. Ездил сюда и усваивал азы.
— Ну, тогда валяй, показывай, что усвоил, — с еле уловимым уважением в голосе тянет Дженсен, широко раскидывая руки по спинке дивана, нагоняет мягкую складку между бровей и озирается по сторонам, словно король на троне. — Учитель хороший был?
Джаред закусывает губу, чтобы не рассмеяться и отталкивается от шеста.
— Отличный — урок на ю-тубе, расслабься. Мне надо переодеться, я тут кое-что заранее оставил, а ты пока посиди… не знаю, просто посиди пока, ладно?
Внешне невозмутимый Дженсен согласно кивает, провожает Джареда взглядом до занавеса, мерцающего синими нитями светодиодов, и откидывает голову назад, чувствуя, как уходит из плеч напряжение.
Все время пока Джаред отсутствует, он смотрит в частично разобранный подвесной потолок, вспоминая не к месту, как они вдвоем оборудовали качалку в своем старом доме. Долго спорили, в какой цвет красить стены, в результате не сошлись ни на чем — так и оставили белыми. Потом они писали фломастерами на одной из этих стен все, о чем не говорили вслух. У Джареда были размеренные во времени, совсем не совпадающие с его внешней реактивностью мысли. Дженсен хорошо запомнил первую и последнюю. «Если есть от чего оттолкнуться, можно взлететь», — появилось размашистым почерком, спустя несколько месяцев после того, как Дженсен к нему переехал. И через год, поверх всех разноцветных надписей, почти на уровне глаз: «Заблуждение, что после того как люди начинают жить вместе, интересная жизнь заканчивается».
Дженсен невольно улыбается в потолок, явно ощущая, как его несет в эпицентре этой размеренной мысли уже шестой год.
А потом откуда-то сбоку глухими аккордами начинает настойчиво тикать музыка, и он поднимает голову.
Если у эффектного появления и есть беспроигрышный вариант, так это фигура Джареда в свете единственного софита, направленно бьющего из-за спины. В жидком сумраке белый свет контрастно обнимает его силуэт, который кажется вырезанным из плотной черной бумаги, и рассыпается лучами, исходящими от него во все стороны. Джаред стоит, слегка расставив ноги, босой, в мягких, свободных брюках и облегающей торс футболке. Одна его рука согнута в локте, ладонь лежит на свешенной вниз голове, вторая рука свободно упирается в бедро. Он делает движение плечами, словно отряхивая с себя свечение, одновременно разворачиваясь вполоборота, и поднимает голову. Проявляется как негатив фотографии — из черного в белое. Яркий луч выхватывает цвет его одежды, неожиданно отливающий кипельной белизной, включая широкополую шляпу, которую Джаред небрежным жестом надвигает низко на лоб. При этом становится видно, что его волосы туго собраны в хвост. Довершает картину галстук агрессивно красного цвета, шелковой лентой охватывающий голую шею и завязанный прямо под кадыком.
Дженсену не требуется много времени, чтобы понять, что к эстетической стороне вопроса Джаред подошел со всей серьезностью. Он смотрит на него сквозь свет, сквозь разделяющий их воздух, и ловит себя на том, что слишком крепко сжимает пальцами кожаную обивку дивана, так что приходится совершить некоторое усилие, для того чтобы их разжать.
Нет, Дженсен не мыслит определением «запах секса». Он его ощущает.
Акцентируя внимание на галстуке, Джаред манерно поправляет узел, берется рукой за шест, с провисом делает вокруг него один оборот и начинает двигаться вперед в одном ритме с музыкой, раскрепощенный и мягкий. Не доходя до края подиума пару шагов, останавливается и встает, давая себя рассмотреть. Его глаза лукаво отсвечивают, на полуоткрытых губах играет улыбка. Выразительно толкаясь бедрами в воздух, указательным пальцем он подманивает Дженсена к себе. Дженсен ответным взглядом скользит по нему сверху вниз и обратно вверх, тихо смеется и перекрестьем рук ясно обозначает, что с дивана никуда не сдвинется. Затем восклицательным жестом двух больших пальцев показывает, что это минута триумфа Джареда. Джаред красноречиво выражает лицом, что меньшего и не ожидал. Полностью довольный собой он пропускает между пальцами узкую ленту галстука и расслабляет узел. Его рука взлетает вверх к полям шляпы, после чего красивым медленным жестом снимает ее с головы. В следующую секунду, нацелившись, Джаред резким поворотом кисти посылает ее в полет. Шляпа, волчком прокрутившись в воздухе, падает на колени Дженсену, который тут же подыгрывая, надевает ее на себя, так, что верхняя половина его лица оказывается скрыта в тени. С видом завсегдатая стрип-клубов, он чуть приподнимает голову, цинично-криво цепляя зубами край нижней губы и являя Джареду четкий профиль. Джаред смахивает с плеча невидимую миру пылинку и разворачивается широким движением, развязно покачиваясь в полуобороте.
Музыка, не меняя ритма, меняет свою тональность, звучит напористей, громче, и Джаред, подстраиваясь под нее, вышагивает обратно к пилону решительней, жестче.
Дженсен открывает для себя обратный отсчет до стриптиза. Считает в обратку: десять, девять, восемь…
Семь. Джаред ловит шест в ладонь. Ощупывает, прикасается. Крепче сжимает пальцами блестящую полировку металла, льнет телом ближе. Словно сдаваясь неумолимой силе, притягивается. Притирается пахом. Вплавляется.
Шесть. Приседает невыносимо медленно, широко разводя колени в стороны. Рывком поднимает себя обратно на ноги, пластично прогибаясь в спине и запрокидывая голову.
Прижимается, трется пахом о шест и отталкивается. И снова, по кругу.
Ритмичный и гибкий. Раскованный и шальной. Гипнотический. Аморальный.
Пять. Дженсен смотрит, все ниже сползая по спинке дивана, как теперь уже Джаред ведет за собой звучный ритм, подбирая поджарый зад и выталкивая бедра вверх, как натягивается брючная ткань на его коленях и бедрах, как движения мышц под его одеждой прослеживаются с анатомической наглядностью.
Четыре. Раскатывающееся сердцебиение музыки почти сливается с ритмом сердца. Смешанным пульсом выстукивает в барабанные перепонки. Разворачиваясь лицом к шесту, Джаред сводит ноги вместе и отрывает себя от пола, перехватывая металлическую трубу и подтягиваясь на одних руках, крутится вокруг нее. Поднимается на самый верх и, обвив шест ногами, отпускает руки.
Три. Он словно что-то достает с потолка, убирает за пояс. Обращает на это внимание как на важную деталь...
И рисково слетает вниз.
Дженсен не помнит, как оказывается на подиуме. Ему кажется, что Джаред сейчас разобьется, но тот резко сбавляет скорость и тормозит почти у самого пола, так ловко, что вызывает невольный восторг. Выдохнув, Дженсен громко присвистывает и аплодирует.
Два. Тело Джареда неохотно расстается с пилоном, отстраняется, как отклеивается. Он медленно движется навстречу Дженсену, с ленцой стягивая галстук с шеи. Приближается с каждой секундой, пока не замирает рядом и выразительными пасами кисти прячет галстук в карман своих брюк. Его пальцы прищелкивают, прежде чем приподнять край футболки с бедра.
Один. Джаред тянет из-за пояса розу — короткий зеленый стебель, агрессивно красный бутон. Рука перемещается вверх и вперед, скользя в вязком воздухе.
И это вовсе не похоже на стриптиз. Это вообще ни на что не похоже.
Тишиной накрывает, как раз в тот момент, когда они смотрят друг на друга. Разговор глазами длится всего пару секунд.
Дженсен принимает цветок.
Джаред проводит рукой по лицу, снимая остатки фатальности, как снимают тонкую паутину. Линия его рта смягчается.
— Это было не совсем честно, да? Не раздеться, понимая, что именно этого ты и будешь ждать? Не очень разочарован?
Приглушено кашлянув, Дженсен пытается выжать из себя что-то похожее на ответ, но слова, которые он уже собирается произнести, как-то снова сглатываются, теряясь.
— Я не знаю, что тебе на это сказать… — он приподнимает брови и качает головой, на секунду смыкая ресницы. — Правда, не знаю. Давай потом.
Джаред глубоко и шумно вздыхает.
— Да ничего не говори. Не думаю, что мы должны это как-то обсуждать, просто скажи — тебе понравилось?
В памяти Дженсена четко отложилось увиденное. В кармане его пиджака алеет бутон.
Дженсен чувствует себя так, словно он раздет вместо Джареда.
— Мне жаль, что это закончилось.
Вряд ли возможно искренней.
На мгновение Джаред наклоняется ниже, чтобы дотянуться до его протянутой руки, прижимается щекой к ладони, шепчет «еще не совсем», потом выпрямляется и тащит из-за кулис свою сумку. С самого ее дна он извлекает бумажный пакет, из пакета — маленький кекс, сплющенный и слегка кривоватый. Но это все сущие пустяки. Для человека, который превращает галстуки в розы, выпрямить — нечего делать. Подправив пальцами кекс с боков, Джаред дырявит его тонкой свечкой и щелкает зажигалкой.
— Загадывай! С днем рождения тебя… — выпевает он, весело блестя глазами, когда над свечкой встает огонек.
Дженсен рассеянно улыбается, трет подбородок, вспоминает инсталляцию у входа в клуб и поднимает взгляд.
— Давай, чтобы мы и дальше с тобой не тринадцатым маршрутом, и чтобы…
Ладонь Джареда молниеносно зажимает Дженсену рот. Выдав на лице все оттенки ужаса разом, Джаред шикает, скороговорит:
— Не говори, не говори, не сбудется, не говори!
Тихо отнимая его руку, но не выпуская из своей руки, Дженсен коротко дует на пламя.
— Сбудется.
Он смотрит Джареду в глаза и целует в запястье, в косточку у большого пальца.