воскресенье, 12 июня 2011
Название: Обоюдоострые грани
Автор: Тёмная Нимфа
Бета: Melancholy262 (ну, и чего бы без неё делала!!!)
Фандом: СПН
Категория: слэш
Пэйринг: Дин/Сэм
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, romance
Размер: мини
Дисклаймер: как жаль, что мальчики принадлежат не мне!
Аннотация: три с половиной тысячи слов о сахарной вате, боязни высоты, плюшевом медведе, ну, и о мальчиках, конечно!
Предупреждения 1: Пре-Стенфорд, Сэму 16 лет, first-time
Предупреждения 2: Написано в подарок для
Вонг (ты сама всё знаешь
+
=
)
Обоюдоострые граниЛетом 1999 года Дин и Сэм на весь июнь зависают в небольшом курортном городке на побережье Атлантического океана – Вайлдвуд, Нью-Джерси. Видимо, отец решает устроить Сэму небольшую передышку – за прошедшие девять месяцев тот сменил тринадцать школ в восьми штатах – и какое-то подобие каникул. А может, Винчестеру-старшему просто сподручнее охотиться, не имея за плечами обузу в виде младшего сына, который только и может, что ныть, как ему осточертела эта кочевая жизнь.
В любом случае, каникулы скорее получаются у Дина. Они с братом в кои-то веки живут в приличном отеле, и Дин каждый день дрыхнет до обеда, просто радуясь возможности поспать в своё удовольствие, затем, обложившись пакетами с чипсами, валяется перед телевизором, бездумно щёлкая пультом, или сваливает на пляж любоваться загорелыми красотками в крохотных купальниках, а вечером идёт в – наконец-то! – приличный бар. Сэм же, по обыкновению, выбирается на улицу только для того, чтобы поесть в ближайшей закусочной да дойти до библиотеки набрать очередную стопку книг, которые он потом запоем читает, лёжа на своей кровати в душном номере.
Дину больно смотреть, как Сэм бездарно проёбывает лучшие годы своей жизни, он пытается растормошить его, вытащить куда-нибудь – бесполезно. Ничего не поделаешь, но Дин не в курсе, как предпочитают проводить время ботаники.
- Хочешь, сходим в Луна-парк? - не слишком-то надеясь на успех, в очередной раз предлагает он и от растерянности даже забывает удивиться, когда Сэм расцветает широченной улыбкой и утвердительно кивает головой.
«Мэринерс Лэндинг» встречает их разношёрстной толпой, детским смехом и оглушающе громкой музыкой – и Сэм буквально сходит с ума, как будто ему шесть лет, а не шестнадцать. Он таскает Дина от аттракциона к аттракциону, заставляя хотя бы по разу прокатиться с ним на каждом. Дин упирается, но, в конце концов, сдаётся – спорить с Сэмом бесполезно: тот пускает в ход весь имеющийся в арсенале запас жалостливых выражений лица. Поэтому у Дина резко повышается уровень адреналина в крови, когда он мчится вниз на Русских горках, а от дикого визга сидящего рядом Сэма закладывает уши. После всевозможных видов каруселей Дин шатается из стороны в сторону, ноги заплетаются, а завтрак просится наружу – позеленевшее лицо Сэма говорит о том, что тот чувствует себя не лучше. С водных аттракционов они вылезают насквозь мокрые, Сэм смешно мотает головой, словно щенок-переросток, стряхивая влагу с волос, футболка и джинсы Дина влажно липнут к телу, но это не беда: жаркое летнее солнце Нью-Джерси стоит в самом зените, и лёгкая прохлада даже приятна.
Дин, как ни старается, не может припомнить, когда он в последний раз видел Сэма таким счастливым, и от этого почему-то становится больно. Но Сэм не даёт зациклиться на этой мысли, снова тянет за руку куда-то, хохочет, что-то тараторит, и Дин заряжается и заражается от Сэма этим состоянием, ощущением счастья – они вместе, они рядом, и, кажется, Дину не надо большего.
Сэм покупает два здоровых ведра поп-корна, издаёт воинствующий клич и швыряет в Дина пригоршню воздушной кукурузы. Они дурачатся и к недовольству окружающих устраивают настоящий бой, победу в котором одерживает Сэм, потому что половину своих боеприпасов Дин съедает. Впрочем, он не любит проигрывать, поэтому перехватывает запястье Сэма и выкручивает тому руку, заводя её за спину. Сэм, конечно, не сдаётся так просто: он вырывается, брыкается, пинается и заезжает Дину по голени. В конечном итоге, они валятся на газон, тот самый, по которому «не ходить». Дин пытается подмять брата под себя, но это не так-то просто сделать: они уже одного роста, правда, Сэм всё же слабее, но он, гадёныш, вёрткий, длинный и неудобный, поэтому периодически оказывается сверху. Они так и возят друг друга по траве, все перемазанные остро пахнущим соком, который раскрасил их джинсы причудливыми зелёными пятнами.
- Как вам не стыдно, на вас же дети смотрят, - делает им замечание какая-то пожилая дама, которая держит за руку маленького упитанного мальчика, лет десяти. – Не могли найти, более подходящего места?
Дин хочет сказать, что они братья, но вместо этого чёрт его дёргает ухватить в кулак лохматые патлы и неловко поцеловать Сэма. Тот на секунду напрягается, но затем принимает правила игры и самозабвенно мокро лижется с Дином, широко раскрывая рот и прилежно высовывая язык.
Пожилая дама возмущенно вскрикивает, прикрывает глаза внука ладонью, пальцы которой унизаны безвкусными массивными кольцами, и оттаскивает его подальше. Дин отстраняется и упирается взглядом в ненормально поблёскивающие шальные глаза Сэма. Они, не сговариваясь, валятся на траву и ржут, как припадочные. Потом Дин долго, не мигая, смотрит вверх, до слёз из глаз щурясь от прямых солнечных лучей, и думает о том, что ему было неправильно приятно целовать Сэма. О чём думает Сэм непонятно – тот просто лежит рядом, подложив сцепленные в замок пальцы под голову, и шумно дышит.
- У тебя на лице стало ещё больше веснушек, - наконец говорит он в никуда. – И губы шершавые, наверно, от солёного воздуха.
Дина прошивает этими словами куда-то сквозь футболку прямо под рёбра, и кожа начинает зудеть, и, наверное, нос обгорит, если и дальше лежать вот так рядом и пялиться на солнце. Дин медленно поворачивается к Сэму, моргает и… они долго удирают от охранника, за то, что испортили газон. К счастью, Луна-парк большой, а они быстро бегают.
После спринтерского забега неимоверно хочется пить. Дин покупает две бутылки газировки и протягивает одну Сэму. Тот вставляет в горлышко неизвестно где раздобытую трубочку и, смешно выпячивая губы, втягивает в себя колу, а затем дурачится и вдувает в напиток воздух, отчего тот начинает булькать, пениться и выплёскиваться наружу.
– Прекрати, - Дин отвешивает Сэму подзатыльник, и тот – конечно же, нарочно – выплёскивает газировку на джинсы Дина.
– Я не специально, – Сэм ловко отпрыгивает в сторону подальше от разозлившегося старшего брата. – Забей, чувак.
– Ладно, – морщится Дин, – но за это в прачечную пойдёшь ты.
– ОК, – легко соглашается Сэм и просит: – Давай купим сладкую вату.
– Ты как девчонка, – закатывает глаза Дин.
– Угу-угу, – кивает головой Сэм и уносится в сторону торговцев сладостями.
Дин недовольно тащится следом. Сладкую вату он, конечно, покупает – продавец вручает ему огромный пушистый светло-розовый ком на пластмассовой палочке – но в отместку тычет ею Сэму прямо в нос.
- Эй! – тот возмущённо трёт щёки и лоб, измазанные в жжёном сахаре.
А затем они сидят на лавочке, и Сэм, блаженно жмурясь, отщипывает небольшие кусочки лакомства и отправляет их в рот, щедро облизывая пальцы.
- Хочешь? – толкает он Дина локтем в бок.
Дин вообще-то хочет – слишком уж брат аппетитно ест – но он же уже взрослый, поэтому приходится отрицательно помотать головой. Сэм ухмыляется и провокационно помахивает ватой перед лицом Дина, специально задевая пухлым краем его губы, и он сдаётся, откусывает совсем чуть-чуть, а потом ещё чуть-чуть, короче, зря Сэмми предложил.
– Пойдём постреляем в тире, – подмигивает Дин, когда со сладкой ватой покончено, и Сэм задумчиво обсасывает пластмассовую палочку – выглядит это… хм… странно-волнительно. – Спорим, я тебя сделаю.
– Это мы ещё посмотрим, - фыркает Сэм, подрываясь с места.
В тире им вручают две старые расхлябанные винтовки, у которых, естественно сбиты прицелы. Впрочем, это не проблема – Дин очень скоро пристреливается и начинает подряд одну за другой сбивать мишени. Сэм не отстаёт – и это повод для гордости – они идут почти вровень, но всё же Дин выигрывает. Он щёлкает по носу расстроенного брата и вручает ему огромного белого плюшевого медведя.
– Ну, вот, теперь ты точно девчонка, – констатирует Дин, но Сэм почему-то сосредоточенно молчит и лишь сильнее обнимает мягкую игрушку.
Дину не нравится это выражение лица Сэма – тот явно что-то замышляет. Так оно и есть: Сэм затаскивает Дина на колесо обозрения.
– Ты же не боишься высоты? – невинно интересуется Сэм.
Дин задирает голову вверх, пытаясь рассмотреть за слепящими солнечными лучами самые верхние кабинки аттракциона, и у него от страха ёкает сердце.
– Нет, конечно, нет, – пожимает плечами он, – с чего ты взял?
– Вот и отлично, – коварно улыбается Сэм. – Тогда предлагаю посмотреть на Вайлдвуд с высоты птичьего полёта.
У Дина от желания придушить Сэма, который поймал его на банальное слабо, чешутся руки. Дин не боится высоты, он боится последствий, типа тех, что если он упадёт вниз, то его даже соскребать с асфальта будет бессмысленно. Но он мужественно залезает в кабинку и садится рядом с плюшевым медведем – Сэм елозит по противоположной скамейке от одного края к другому и издаёт восхищённые возгласы.
Дин смотрит прямо перед собой вначале на проплывающие мимо и остающиеся далеко внизу остроконечные верхушки шатров, затем на рельсы Русских горок, а потом ему видно только бескрайнее прозрачно-синее небо.
– Ты только посмотри, какой вид на океан, – ахает Сэм и, поражённый, замирает.
Дин привстаёт, смотрит вниз и… все внутренности обрываются и падают куда-то на дно желудка, зрачки расширяются от страха, и хочется закрыть глаза, чтобы не видеть эту бездну, в которой, словно муравьи, копошатся люди, ездят машины, размером с игрушечные, а дома кажутся картонными и хлипкими. Дин сглатывает, медленно опускается обратно на сидение и вцепляется в него так, что сводит пальцы.
– Ты всё-таки боишься высоты, – самодовольно говорит Сэм.
– Отвали, – предупреждает Дин, у которого начинает кружиться голова.
– Подожди, – наслаждается происходящим Сэм, – сейчас мы поднимемся на максимальную высоту, и до земли будет пятьдесят метров. Представляешь, как далеко падать?
Дин открывает было рот, чтобы рассказать Сэму, что он с ним сделает, как только вновь обретёт твёрдую почву под ногами, но в этот момент раздаётся ужасающий скрежет, движение кабинки замедляется и, наконец, она просто зависает на этой самой грёбаной высоте в пятьдесят метров, лишь ещё пару минут раскачиваясь по инерции.
– Твою же мать! – на более развёрнутый комментарий Дина не хватает.
Сэм перегибается через край и всматривается в происходящее внизу.
– Ну, и почему мы встали? – интересуется у него Дин.
– Не знаю, – пожимает плечами Сэм. – С такой высоты толком не разобрать, что там происходит.
– Ну, зато теперь у тебя есть прекрасная возможность насладиться расчудесным видом под нашими задницами, – Дин съезжает с лавки вниз и садится на пол – так, кажется, безопаснее, хотя сбоку от пропасти его отделяет лишь тонкая железная цепочка.
Сэм медлит, но всё же опускается рядом, кое-как пристраивая длинные ноги под сидением.
– Ладно, это просто поломка, – говорит он, видимо, в первую очередь убеждая самого себя. – Сейчас придут мастера и всё починят.
Дин фыркает и прикрывает глаза. Он сидит и слушает бешеный стук собственного сердца и слегка учащённое дыхание Сэма – если считать его вдохи-выдохи, то это успокаивает.
Первый сильный порыв ветра заставляет вздрогнуть обоих.
– Что за… – начинает было Дин, а на кабинку уже обрушивается мини-ураган, ну, во всяком случае, когда тебя мотает из стороны в сторону, это выглядит именно так.
Ветер гулко колотит в железные стенки, трепет волосы Сэма, задувает в рукава футболки, пробираясь внутрь. Дин из-за выработанного годами рефлекса в первую очередь пугается за Сэма и только потом – за себя.
Брат сидит, притихший, побледневший, и нервно грызёт нижнюю губу. Дин обнимает его, притягивает ближе, вжимая в себя, показывая, что он рядом, что не стоит бояться. Сэм щекотно утыкается носом ему за ухо и замирает.
– Всё хорошо, Сэмми, – говорит Дин и внезапно чувствует на шее нерешительное чуть влажное прикосновение.
В первое мгновение Дину кажется, что он ошибся, но Сэм уже настойчивее перебирает губами его кожу, целует кадык, смешно посапывая от волнения.
Всё происходящее дальше Дин предпочитает списать на состояние шока. Потому что, будь он в здравом уме, навряд ли бы подцепил пальцами подбородок Сэма и, заставив того поднять голову, впился в его рот поцелуем.
И Сэм отвечает – отвечает по-настоящему, не дурачится, как недавно на газоне – изворачивается, чтобы было удобнее, раскрывается навстречу, толкается языком в язык Дина. Дин целует напористо, грубо – ни грамма нежности – с силой прикусывает Сэму губы, потому что где-то на грани сознания ещё вертится мысль, что это неправильно, но тормоза отказали, стоп-кран заело и остановиться уже невозможно, и пусть это сделает за него Сэм – испугается, оттолкнёт, скажет, что они оба сошли с ума.
Сэм не пугается и не отталкивает, он тихо стонет на высокой вибрирующей ноте, комкает в пальцах футболку на груди Дина и отдаётся целиком и полностью, с какой-то безысходностью, покорностью, больным желанием. Дин пытается затащить Сэма к себе на колени, но это не реально – места на полу между сидениями чересчур мало. И тогда он подхватывает его и усаживает на лавку, сам устраиваясь между его расставленными ногами.
У Сэма стоит – этого не могут скрыть даже его мешковатые джинсы. И тут Дин с удивлением обнаруживает, что у него стоит тоже – член пульсирует и больно упирается в шов джинсов. Сэм хочет его – Дин читает это ладонями по его коже, видит в глубине бездонных расширенных зрачков, понимает по тонкой полоске сжатых губ, потому что попросить о таком Сэм не в состоянии. Это выворачивает мозги Дина наизнанку, вытягивает наружу желания, тщательно запрятанные в подсознании, будто внутри головы прорвало плотину, и мощный поток воды смёл все запреты, условности и отрицание. Теперь всё становится на свои места, и Дину абсолютно точно известно, как поступить правильно.
– Ди-и-ин, – будто пьяный тянет Сэм и снова лезет целоваться.
Он такой горячий под руками, мягкий, податливый, вкусный – сладкая вата и газировка. Дин ведёт ладонями вверх по его бедрам – по затёртой джинсе – и на ощупь пытается расстегнуть ремень и пуговицу. Они, будто только этого и ждут – поддаются с лёгкостью – Дину вообще всё на удивление легко удаётся: просунуть руку Сэму в трусы, приспустить их, обхватить кулаком член, и скользнуть по нему вверх-вниз по собственному выступившему от волнения поту.
Сэма выламывает от прикосновений Дина, он выгибается, ёрзает задом по сидению, чуть ли не сваливаясь на пол, и приходится его удерживать. Дин заворожено смотрит на него: на прилипшую ко лбу чёлку, на явно проступившую синюю жилку на шее, на подбородок, который он сейчас с удовольствием прикусил бы. Дин прислоняется пахом к голени Сэма и бесстыдно трётся, потому что слишком жалко убирать руки с тех мест, на которых они сейчас находятся. Сэм всё схватывает на лету и выставляет ногу чуть вперёд, покачивает ей из стороны в сторону и, привставая на мысок, сверху-вниз.
Дин стонет, но его заглушает скрип: кажется, колесо обозрения приходит в движение, а значит, у них остаётся совсем немного времени, сплёвывает на ладонь и начинает дрочить Сэму под самой головкой – и того накрывает. Он кончает долго, вздрагивая и жмурясь, вымазывая Дину пальцы горячим, и сразу же пытает вернуть долг: неумело трёт член Дина сквозь ткань одежды.
Дин вытирает испачканную ладонь о белый мех плюшевого медведя, который только чудом не свалился вниз, пока их мотало, подтаскивает Сэма к себе и уже бережно целует. Разрядка наступает ровно за пару мгновений до того, как кабинка опускаются вниз, и сотрудник аттракциона отщёлкивает цепочку и рассыпается в извинениях.
Дину плевать на извинения, он буквально вываливается на землю, чувствуя неимоверное облегчение; в трусах влажно и липко, но ему откровенно плевать на это. Сэм вылезает следом, шалый, раскрасневшийся, и как хорошо, что длинный край футболки скрывает его расстёгнутые джинсы. Плюшевый медведь уезжает обратно под облака.
***
Следующую пару дней Сэм упорно отмалчивается и старательно игнорирует Дина – занимается самокопанием. А вот Дин ко всему произошедшему относится с лёгкостью: во-первых, к продолжительным беседам с самим собой он не склонен, во-вторых, усилий Сэма вполне хватит на них обоих, в-третьих, Сэм принадлежит Дину, а он – Сэму, и если они будут принадлежать друг другу ещё и так, как это случилось на колесе обозрения, то Дин вовсе не против. И потом, ну, ничего же такого особенного не произошло, верно, ведь? То есть, Дин, конечно, в курсе, что такие отношения – это не нормально, но он никогда не считал свою семью нормальной, так что общепринятые правила для них не действуют. Они с Сэмом не уязвимы. Дин не представляет свою жизнь без Сэма. Они могут ругаться, драться, не разговаривать друг с другом, но Сэмми уже давным-давно, словно вредный сорняк, врос в Дина и глубоко пустил корни, так просто и не выкорчевать, если только выдирать с мясом.
Дин косится на Сэма, который валяется на своей кровати и мрачным взглядом сверлит потолок. Сэм тощий, и длинный, и пока ещё костлявый. Он весь будто состоит из ломаных линий, углов и острых граней – и Дину хочется изрезать руки в кровь об него. Хочется ещё раз дотронуться до Сэма, откровенно, грязно, прочувствовать ладонями каждый миллиметр его кожи, впитать в себя его запах, его стоны, заклеймить собой. Дин чертыхается – лучше об этом сейчас не думать! И лучше не дёргать Сэма – он умный мальчик, должен сам обо всём догадаться.
***
Между тем в Вайлдвуде начинается настоящая жара: ртутный столбик термометра доползает до отметки в девяносто пять градусов по Фаренгейту. Кондиционер в номере барахлит и не справляется с нагрузкой. Дин целыми днями глушит ледяное пиво, не вылезает из-под душа и каждую ночь, наплевав на безопасность, распахивает настежь окна – в комнату тянет свежим океанским бризом, и это делает жизнь чуть терпимее.
Сэму тоже, видимо, не в кайф весь день находиться в комнате, которая сейчас больше напоминает преисподнюю, поэтому до полудня – пока солнечные лучи ещё не пекут вертикально в макушку – он ходит с Дином на пляж.
Дин развлекается по полной программе: флиртует с длинноногими красотками, играет в пляжный волейбол и фрисби, дурачится с девчонками в воде. Сэм же угрюмо сидит на берегу, окопавшись в песке, и, делая вид, что читает книгу, из-под чёлки ревностно наблюдает за Дином. В конце концов, у Сэма обгорают плечи, и с них начинает кусочками облезать кожа.
– Сэмми-и-и, – Дин вылезает из воды, плюхается на колени перед братом и прикладывает мокрые ладони с растопыренными пальцами к его груди.
– Ай, – морщится Сэм от холодных прикосновений, но не отстраняется, и Дин ловит правой рукой биение его сердца – словно бабочка трепыхается.
– А ну пошли купаться, – говорит он и подхватывает Сэма под подмышки, вздёргивает наверх и тащит в океан.
Сэм упирается, но вяло – вполсилы. Они влетают в воду, падают, барахтаются и каждый пытается утопить другого. Сэм наконец-то хохочет, запрокидывая голову, морща нос, захлёбываясь, он весь такой скользкий и гибкий под руками, что Дин не выдерживает – искушение слишком велико – целует солёные губы.
– Не надо, – напрягается Сэм, – увидят же! – но вопреки словам жмётся ещё ближе, а потом очень серьёзно смотрит на Дина и говорит: – Пойдём в отель.
Дин согласен.
Когда они приходят в номер, Сэм сбегает в ванную комнату и, судя по звукам, залезает под душ. Дин стаскивает испачканную в песке футболку, швыряет её в угол и валится на свою кровать – душно.
Сэм выходит из ванной минут через пять – мокрый, в одних трусах. Он идёт к кровати Дина, громко шлёпая босыми пятками по полу, оставляя влажные отпечатки ступней, чуть медлит, но всё же ложится рядом с Дином, прижимается к нему. Теперь Дину с одного бока жарко, а с другого - холодно. Сэм, отрешённо разглядывая стены, опускает ладонь ему на живот и ковыряет пальцем ямку пупка.
– Слушай, Сэмми… – говорит Дин.
– Всё нормально, – Сэм наконец-то поворачивается и смотрит Дину прямо в глаза. – Я хочу этого… уже давно.
Всё становится просто и понятно: как будто у каждого из них были свои кусочки паззла, которые они не могла соединить раньше, а теперь нашли один – недостающий – центральный, и картинка сложилась полностью, общая, одна на двоих. Сэм улыбается, и на его щеках появляются ямочки. И Дин улыбается в ответ, а потом целует Сэма, наваливается на него сверху, и тот для удобства сам раздвигает ноги.
Это медленно и тягуче: глубокие поцелуи, путешествие губ и ладоней по телу, трение друг о друга вспотевшей кожи. Дин твёрдо уверен, им с Сэмом некуда спешить – это их первый раз из многих, что будут потом, но что бы сейчас не произошло, это ничего не изменит, это просто ещё один шаг на ступеньку вверх, апгрейд их отношений, вывод на новый уровень.
Дину хочется вылизать Сэма всего целиком, с вихрастой макушки и до пальцев на ногах. Ему нравится слушать, как Сэм звучит: сбитое дыхание, учащённое сердцебиение, звуки наслаждения на вдохе и тихие стоны на выдохе. Дин хочет попробовать Сэма на вкус изнутри и снаружи, хочет впитать его запах – родной и до боли знакомый, хочет вплавить брата в себя, чтобы навсегда, чтобы только его и больше ничей.
Дин целует запястье Сэма и широким влажным движением лижет вверх по внутренней стороне предплечья – по венам – до самого изгиба локтя, и Сэма бьёт крупная дрожь: Дин надеется, что от наслаждения, а не от страха. Он прикусывает острую, выпирающую из-под резинки трусов тазобедренную косточку и обводит её языком – особая эрогенная зона – и, съехав ниже, касается губами кожи у Сэма под коленкой – Сэм жмурится и хихикает. Дин, разведя ему ноги, выцеловывает дорожку по бедру к паху и утыкается туда носом, втягивая в себя запахи: дешёвого отельного геля для душа, вспотевшей кожи и пряного желания. Он поднимает взгляд на Сэма – судя по всему, тот уже сходит с ума.
Дин отстраняется и встаёт, чтобы снять с себя джинсы с плавками, Сэм, отчаянно краснея, тянет вниз резинку трусов и говорит:
– Давай.
– Подожди, – хмурится Дин, – не на сухую же.
Он почти опытный в этом вопросе: у него был пару раз анальный секс, правда, с девушками, но, наверное, по большому счёту, разница только в том, что при этом тебе не приходится вдобавок думать о чужом члене.
В аптечке удаётся найти тюбик просроченного, но не потерявшего своих основных свойств, вазелина – Дин даже задумываться не хочется о том, зачем отец его там хранит. Сэм одобряюще улыбается и бесстыдно подтягивает колени к груди, раскрываясь полностью. Перед Дином. Для Дина.
Вазелин оказывается слишком жидким, и Дин умудряется залить им Сэма, себя и простыни, зато палец легко проскальзывает внутрь – Сэм с философско-отстранённым видом естествоиспытателя глядит в потолок. Дин ведёт пальцем вкруговую, сгибает его на верхней точке и в ответ получает удивлённый всхлип. Два – входят сложнее, зато, исходя из реакции, Дин теперь точно знает, под каким углом двигаться правильно.
Дину нравится натягивать Сэма на свои пальцы, нравится медленно вставлять, видя, как тугое кольцо мышц плотно обхватывает их, нравится, когда на выходе анус слегка выворачивается за ними, нравится, чёрт побери, как Сэм выгибается, вскидывая вверх бёдра, опираясь о кровать лишь пятками и узкими лопатками и затылком.
– Перевернёшься? – спрашивает Дин.
Сэм отрицательно качает головой:
– Хочу видеть тебя. Хочу точно знать, что тебе… приятно… со мной, – добавляет он совсем тихо и неуверенно.
Дин фыркает, собирает в ладонь лишнюю смазку с бёдер брата, растирает её по своему члену и закидывает ноги Сэма себе на плечи, впрочем, задумывается на секунду, и стряхивает их ниже, на внутренние стороны локтей, таким образом, раскрывая того ещё шире.
– Вдохни, – просит Дин, упирая головку члена в анус Сэма, и медленно плавно входит до самого конца, глядя, как послушно вздымается вверх грудная клетка.
Дин замирает, давая Сэму привыкнуть, – ему хочется защищать того даже во время секса, даже от себя самого – чувствует, как упругие мышцы восхитительно-туго обхватывают его ствол.
– Ты уснул что ли? – ворчливо интересуется Сэм.
Дин смотрит ему в лицо – их взгляды цепляются друг за друга – и начинает осторожно двигаться: на вдох – вперёд, на выдох – назад.
Дин старается найти ту самую точку, центральный пазл в их с Сэмом отношениях, отправной момент для спирали, которая вознесёт их наверх. На чисто физическое удовольствие накладывается осознание того факта, что под ним Сэм. И в этот момент Дин понимает, что они и есть те самые грани, идеально складывающиеся и притёртые друг к другу, режущие где-то внутри наслаждением, разливающиеся жаркой волной в низу живота, и Сэмми должен, обязан чувствовать то же самое, потому что грани – обоюдоострые. Будто в подтверждение его мыслей, Сэм карябает ему спину, что-то бормочет, но Дин уже не успевает разобрать, потому что его выдёргивает из реальности необычайно ярким оргазмом. И, когда чуть подотпускает, остаётся только стечь вниз и, не колеблясь ни секунды, накрыть член Сэма своим ртом, чтобы почувствовать на языке сладко-солёный вкус наслаждения.
– Это грех, – устало говорит Сэм. – Самый лучший грех в моей жизни. Мы сгорим в аду.
– Возможно, – пожимает плечами Дин, сползая с него. – Но даже там мы будем продолжать грешить. Ты мне веришь?
– Верю, – кивает Сэм, подлезает Дину под подмышку и затихает.
@темы:
винцест,
фанфикшен
-
-
12.06.2011 в 02:33Сэм, отрешённо разглядывая стены, опускает ладонь ему на живот и ковыряет пальцем ямку пупка.
-
-
12.06.2011 в 03:14Вата и плюшевый медведь, уехавший под облака (очень понравилось финальное предложение в этой части, почему-то, вот), и Дин, которому хочется изрезаться об острые углы Сэма - урррррыыыыы, они чудесные все!
Спасио тебе, моя любимая киса!!!
-
-
12.06.2011 в 08:04какое же чудо!
хм
плюшевый медведь, уехавший под облака
в этом заключается большой символизм! (не путать с улетающим олимпийским мишкой
ладно, если понравилось, я очень рада
Ксинофлен
У меня нет слов, я плачу
О.о а плачешь-то ты чего? Все так идеально! Как и должно быть
Ну, надеюсь, потому что по мне, так обоснуй фика потерялся где-то по дороге, хотя, зачем винцестникам обоснуй
-
-
12.06.2011 в 09:34-
-
12.06.2011 в 13:42И медведь в облака...вот не знаю, а чем-то сильно зацепил..словно это веха, то ли конец чего-то, то ли начало.
Читал с огромным удовольствием)
-
-
12.06.2011 в 14:07Весь Луна-парк не могла перестать улыбаться )) И их первый раз, под облаками, на заклиненном колесе обозрения, это так прекрасно и так по-винчестерски )))
Очень-очень детали понравились. Медведь, два дня самокопания, сложившийся пазл и острые грани Сэмми. И даже в аду мы будем продолжать грешить.
Чудесный текст
-
-
12.06.2011 в 14:37хотя, зачем винцестникам обоснуй
Золотые слова
-
-
12.06.2011 в 23:02-
-
13.06.2011 в 13:28Дин из-за выработанного годами рефлекса в первую очередь пугается за Сэма и только потом – за себя - Дин такой Дин))
Медведь и острые грани Сэма ВОСХИТИТЕЛЬНЫ
– Это грех, – устало говорит Сэм. – Самый лучший грех в моей жизни. Мы сгорим в аду.
– Возможно, – пожимает плечами Дин, сползая с него. – Но даже там мы будем продолжать грешить. Ты мне веришь?
– Верю, – кивает Сэм, подлезает Дину под подмышку и затихает
А это вообще восторг в чистом виде!
-
-
13.06.2011 в 15:53Enicky
флафно
ладно, я всю дорогу переживала, что именно так и получится, но свой последний флаффный фик я писала ровно год назад, так что ладно
спасибо большое
Риктор
Читал с огромным удовольствием
ыыы Волк
ну, теперь я знаю, в каком ключе тебе фик написать
ты даже считаешь, что у меня Дин и Сэм вканонные вышли
я очень переживаю, я не умею писать винцест!!!
А медведь просто поехал на халяву кататься под облаками
*ыыы я всё вспоминаю, как мы с тобой и с Вонг катались на колесе обозрения
Addie Dee
первый раз, под облаками, на заклиненном колесе обозрения, это так прекрасно и так по-винчестерски )))
это скорее по нашему с Вонг! Мы вообще, злобные слэшеры, опошлили всё ВДНХ
Очень-очень детали понравились.
И даже в аду мы будем продолжать грешить
тут вся честь и хвала принадлежит Мэл - у меня было чуть по другому, но она сказала, ща мы поменяем! и мы поменяли! и пусть она скорее поправляется
спасибо огромное
Ксинофлен
плачешь-то ты чего? Как чего, от счастья!))
ах! ну, ладно
Slytherin bastard
ЫК ЫК ЫК
хочу тебя увидеть!
ЭльзаГрэй
ты, как обычно, пришла меня смущать!
ты мне лучше скажи, ты в Москву приедешь?
всех, всех!!! люблю!!!
-
-
13.06.2011 в 23:26-
-
14.06.2011 в 13:31ты мне лучше скажи, ты в Москву приедешь
на эту командировку мне денег не дали
но как только соберусь -тыузнаешь об этом первой
-
-
14.06.2011 в 13:52ЭльзаГрэй
на эту командировку мне денег не дали
как они могли!!!
ладно, я буду ждать!
-
-
15.06.2011 в 12:11-
-
17.06.2011 в 00:51и конечно же не оставила без внимания руки и выпирающие косточки
Нимф, это чудесно!
а вот эти две фразы очень зацепили:
Дин читает это ладонями по его коже
и
Он весь будто состоит из ломаных линий, углов и острых граней – и Дину хочется изрезать руки в кровь об него.
ну и про медведя в облаках... так символично получилось.
-
-
17.06.2011 в 11:11ыыы спасибо, моя дорогая
и конечно же не оставила без внимания руки и выпирающие косточки
мне поэтому и нравится Пре-Стенфорд
а вот эти две фразы очень зацепили:
ык ык ык
ну и про медведя в облаках... так символично получилось.
медведь нравится всем - этакий Марти-Сью вышел
-
-
20.06.2011 в 05:45Сэмми горячий под руками, мягкий, податливый, вкусный – сладкая вата и газировка.
мамочки моииии
и еще вот это Сэм с философско-отстранённым видом естествоиспытателя глядит в потолок.
и это И в этот момент Дин понимает, что они и есть те самые грани, идеально складывающиеся и притёртые друг к другу,
И вообще прекрасно все!!! С каким наслаждением я читала - не передать!
-
-
21.06.2011 в 00:22ыыы
ыыы
это не передать словами, какой кайф, когда мне хвалят мои довольно средненькие тексты фикрайтеры, от которых я тащусь!!!
я не знаю, что сказать, я тихонечко посижу и попищу в кулачок, а то разбужу всех своими орами
-
-
16.07.2011 в 17:10-
-
16.07.2011 в 18:41спасибо большое
-
-
04.08.2011 в 01:13-
-
05.08.2011 в 13:36да, я больше всего пре-Стенфорд люблю
-
-
15.11.2011 в 14:27-
-
15.11.2011 в 14:43такой сладко-порочный, от обманчиво-невинного к распутно-соблазнительному
какие определения
какой чувственный комментарий - спасибо огромное!!!