Необходимая жестокость

Дешёвый номер в Меблированных комнатах мадам Паддингтон в Лютном переулке.

Ты лежишь на кровати и смотришь – пристально, голодно, снисходительно.

- Раздевайся! - бросаешь небрежно, и я тут же дёргаю туго затянутый узел галстука.

Расстёгиваю пуговицы на рубашке, с корнем вырывая те, что не поддаются трясущимся от желания пальцам. Ненужная одежда летит в сторону – по телу тут же то ли от холода, то ли от предвкушения пробегают мурашки. Наступаю на задники ботинок, разуваясь; пряжка ремня звонко щёлкает, и я перешагиваю через съехавшие к щиколоткам брюки. Замираю.

- Вставай на колени и ползи!

Послушно опускаюсь на неровно обструганные деревянные доски пола – на коленях опять останутся синяки и ссадины – и медленно приближаюсь к тебе на четвереньках. Вздумай ты пожелать, чтобы я, как побитая собака, ползал на брюхе у твоих ног – я выполню и это. Насмешливо смотришь на меня снизу вверх, сгребаешь в кулак волосы на моём затылке, выворачивая мне голову так, что кажется, будто кадык сейчас вспорет кожу.

- Шлю-ю-юшка! - шипишь мне в лицо.

Целуешь – почти нежно, даже не до крови, и откидываешься на подушки, опираясь на локти. Поднимаешь ногу и приказываешь, кивая на ступню:

- Вылизывай, хорёк!

И я вылизываю.

Жадно скольжу языком по пятке. Посередине крохотная коричневая родинка – ты всегда бесишься, когда я щекочу её, и я не могу отказать себе в удовольствии проделать это ещё раз. Тщательно облизываю каждый палец, прикусывая, засасывая, лаская подушечки кончиком языка. Ты стонешь – гортанно, громко, пошло. Этот стон отзывается внизу живота сладкой судорогой. Я опираюсь руками о край кровати, приподнимаясь, провожу языком по твоей голени вверх до колена – ты позволяешь мне взобраться на постель – и сильно впиваюсь зубами во внутреннюю сторону бедра.

- Сука! - орёшь ты, хватаешь за волосы в попытке оттолкнуть, но я лишь крепче сжимаю челюсти – проще выбить мне зубы, чем разжать их.

Ты с размаху бьёшь меня кулаком в скулу, и на простыни падает несколько багряных капель. Я улыбаюсь окровавленными губами, ложусь на спину и закрываю глаза. Я знаю, что будет дальше. Ты, тяжело дыша, слизываешь кровь с моих губ, подбородка и даже - с гладкого хлопка простыни.

Ты вылизываешь меня всего, как будто в этом сокрыт какой-то тайный смысл – шею, ключицы, грудь, живот, промежность, анус. Ты заставляешь меня извиваться под твоим языком и скулить, умоляя. И только когда я уже начинаю задыхаться от возбуждения, ты закидываешь мои ноги себе на плечи, больно прикусывая щиколотку, и с размаху вгоняешь в меня член – сразу почти до конца; ты так часто трахаешь меня, что долгая подготовка нам ни к чему. Это больно, но в меру – ровно настолько, чтобы сделать наслаждение ещё сильнее. Синяки с моих бёдер снова придётся сводить заклинаниями, но сейчас это не имеет значения – сейчас ты втрахиваешь меня в жёсткий матрас, и я дугой выгибаюсь тебе навстречу, стараясь принять как можно глубже. Ты двигаешься резкими, сильными толчками, каждый раз попадая точно по простате: вдох – назад, выдох – вперёд. Я комкаю пальцами сбившиеся простыни; хочется орать - и я ору так, что закладывает уши.

Только ты решаешь, когда мне можно кончить, и не позволяешь дотрагиваться до болезненно пульсирующего члена - ты отдрочишь мне сам, когда сочтёшь нужным. А я уже вою в голос. Ты успокаивающе гладишь меня по щеке и шепчешь: «Су-у-учка», а потом с размаху влепляешь пощёчину.

И наконец-то сжимаешь в руке мой ствол. Пара выверенных движений, и я кончаю, чувствуя, как ты тоже изливаешься внутри меня. Потом ты отстраняешься и вылизываешь свою ладонь, испачканную моей спермой.

Вытягиваюсь на кровати и прикрываю глаза.


***


Иногда я спрашиваю себя, когда всё это началось. Вначале шестого курса или значительно раньше? Нет, всё-таки определённо только на шестом. Уверен, что и на смертном одре, когда вся жизнь пронесётся перед глазами, этот эпизод будет самым ярким. Это был мой первый настоящий триумф, Поттер.

Ты, обездвиженный, лежишь на грязном полу Хогвартс-экспресса, а я стою над тобой, сжимая мантию-невидимку, и победно ухмыляюсь. Теперь ты мой. Весь целиком, без остатка, в моём распоряжении. Я могу сделать с тобой всё, что заблагорассудится. Я смотрю в твои зелёные глаза и вижу в них отражение своей ненависти. Да, Поттер, у нас это взаимно. Ненависть связывает нас во сто крат сильнее, чем могла бы связать любовь. Ты не можешь пошевелить даже пальцем, но ярость, исходящая от тебя, сгущает воздух – кажется, ещё чуть-чуть, и его можно будет резать ножом.

Я опускаюсь на корточки и указательным пальцем очерчиваю твои губы – по-детски припухшие, мягкие, тёплые, яркие, сочные. Нагибаюсь и впиваюсь зубами в нижнюю, чувствуя, как лопается тонкая кожица, и во рту появляется солоноватый привкус. Легонько посасываю, наслаждаясь этим вкусом превосходства, упиваясь твоей беспомощностью. Голова кружится от запаха крови, меня качает, будто на волнах, резкость исчезает, и твоё лицо расплывается перед глазами. Я зажмуриваюсь, вдыхая полной грудью твой запах, и понимаю, что уже целую тебя, лаская языком твой рот. И это… приятно? Волнующе? Возбуждающе?

Поражённый я вскакиваю, с отвращением провожу тыльной стороной ладони по губам – на ней остаётся твоя кровь. Ты смотришь на меня широко распахнутыми глазами – в них плещется коктейль из ярости, удивления, непонимания и чего-то ещё, чего я никак не могу уловить. А главное, я не могу унять стук бешено колотящегося сердца, оно бьётся где-то в районе кадыка и, кажется, готово прямо сейчас выскочить и упасть рядом с тобой на пол.

- Я ненавижу тебя, Поттер! – ору я. - Это тебе за моего отца! - с силой бью ногой в переносицу; кость ломается с отвратительным хрустом и из носа тут же брызгает кровь. Она течёт по щеке, по шее, затекает за воротник свитера.

Хочется опуститься на четвереньки и провести языком по этой алой дорожке; прижаться к тебе всем телом, вцепиться зубами в горло, прошептать на ухо о своей ненависти, разделить её с тобой. И больше не жить с этим чувством один на один.

Вместо этого я вновь произношу заклинание обездвиживания, накрываю тебя мантией-невидимкой и, наступив напоследок каблуком на твои пальцы, выхожу из купе.

Я натыкаюсь на тебя на следующий день в одном из старых, заброшенных коридоров Хогвартса – понятия не имею, как ты меня нашёл. Я даже не успеваю выхватить палочку, как оказываюсь прижатым к шершавой кладке стены, с заведёнными за голову руками, ладонью на горле и коленом между ног. Я чувствую, как твоё сердце колотится об мои рёбра, и не могу отвести взгляд от твоих глаз.

- Тебе страшно? – спрашиваешь ты и сильнее сдавливаешь моё горло.

- Нет, - хриплю.

- Врёшь! Я чувствую, - шипишь мне в лицо. - За тобой должок, Малфой.

Прежде, чем я успеваю что-либо произнести, ты впиваешься в мои губы поцелуем – глубоким, неумелым, грубым. Я не успеваю задаться вопросом, зачем это нужно тебе, да и мне тоже. Просто выкидываю все мысли из головы и целую в ответ.

Позволяю тебе вести – сейчас я готов позволить тебе всё! Как только я это осознаю, тело прошивает волна возбуждения, такая сильная, что хочется, чтобы ты трахнул меня прямо тут, на полу. Ты вцепляешься мне в волосы обеими руками, заставляя запрокинуть голову назад, и кусаешь сначала шею, а затем ключицы сквозь ткань школьной формы. Глухо застёгнутые мантии мешают, сковывают движения, а я хочу ощущать твои губы на своей обнажённой коже. Клацаю застёжками, и мантии с тихим шелестом падают вниз. Забираюсь руками под рубашку и жадно глажу твою грудь, пытаясь запомнить потрясающее ощущение чужого тела под подушечками пальцев. Сжимаю маленький напряжённый сосок – ты стонешь мне в рот и прижимаешься плотнее, давая почувствовать, что возбуждён не меньше. От этого движения у меня окончательно отказывают тормоза – я трусь об тебя, как течная сучка, как самая последняя девка из Лютного переулка. Просовываю руку между нашими телами; ты позволяешь мне расстегнуть брюки и чуть приспустить их вместе с трусами. То же самое я проделываю со своими и сжимаю наши члены в кулаке. Дрочу быстро, грубо, скользя по всему стволу от головки до основания, и уже не понимаю, кто из нас двоих стонет громче. Я кончаю первым. Провожу ещё несколько раз вверх-вниз, размазывая по членам сперму, и ты меня догоняешь.

Колени трясутся, ноги не держат – я сползаю по стене на пол и замираю. Ты стоишь надо мной, прислонившись лбом к холодной, каменной кладке, пытаясь отдышаться, и с отвращением смотришь на меня.

- Понравилось, Потти? - скалюсь я.

За что тут же получаю с ноги под дых – давлюсь воздухом, кашляя, заваливаясь на бок. Ты бьёшь меня ещё раз, и ещё, и ещё. Во рту становится солёно.

- Сука! Это тебе за смерть Сириуса, тварь, - выдыхаешь ты, - за Гермиону, за Рона, за пять лет издевательств! Ненавижу, Малфой! Слышишь? Ненавижу! Убью!

Падаешь на колени, лупя кулаком по полу, сбивая в кровь костяшки пальцев. А потом садишься, вцепляешься обеими руками в волосы и глухо воешь от безысходности. Той же самой, что сжигает и меня.

Осматриваю твою ладонь и надавливаю пальцем на ранки. Ты дёргаешься и вскакиваешь, вырывая руку.

- Ты больной, Малфой, - шепчешь, разворачиваешься, хватаешь свою мантию и убегаешь.

А я лежу и улыбаюсь. Мне хорошо.

Я ненавижу тебя, Поттер, за то, что прекрасно осознаю - обратного пути уже нет…


***


Все считают тебя честным благородным гриффиндорцем, но я-то знаю, что это не так. Я уверен, ты сжульничал на уроке Зельеварения, когда лучше всех сварил Глоток живой смерти. Это не удалось даже грязнокровке, чего уж говорить о тебе, если ты не в состоянии отличить корень асфоделя от полыни. Но этот старый придурок Слагхорн, сияя от счастья, чуть ли не со слезами на глазах вручил тебе фиал с Феликс Фелисис. А мне бы он так пригодился для выполнения задания Тёмного Лорда…

Видимо, ты тоже так думаешь, потому что тем же вечером, когда я возвращаюсь после ужина в подземелья, хватаешь меня за шкирку и затаскиваешь в какую-то нишу за гобеленом. Я и не знал, что она там есть. Кребб и Гойл, идущие чуть впереди, даже не успевают заметить, куда я исчез. Они несколько раз окликают меня, но поискать, естественно, не догадываются – дебилы, что с них взять. Я слышу их удаляющиеся шаги и остаюсь один на один с тобой.

Ниша слишком мала для нас двоих – мы стоим друг напротив друга, практически соприкасаясь застёжками мантий. Из коридора проникает неровный свет факелов, его совсем мало, но всё же достаточно, чтобы видеть размытые очертания твоей фигуры. Впрочем, думаю, ты видишь ещё хуже, чем я, и это придаёт уверенности.

Ты молчишь, просто пристально смотришь. А я вдруг осознаю, насколько близко мы сейчас – одно крохотное движение навстречу, и я прижмусь к тебе вплотную. Я чувствую твой запах, ощущаю кожей твоё дыхание. Мне инстинктивно хочется отшатнуться, но ниша слишком тесная, и я лишь вжимаюсь лопатками в стену в безуспешной попытке отодвинуться.

- Что, Потти, - максимум презрения в голосе, - уже соскучился? Захотелось побыть со мной наедине?

- Нам надо поговорить, хорёк. Без посторонних.

- Ты хочешь поговорить так же, как и вчера? – мне кажется, что я даже в темноте вижу, как вспыхивают твои щёки.

- То, что было вчера, больше никогда не повторится, - неужели я слышу нотки сожаления в твоём голосе?

- Не зарекайся, Поттер, - ухмыляюсь я, - тебе понравилось, и мы оба это знаем.

- Это не имеет никакого значения! - отрезаешь ты. - Я хотел поговорить с тобой вот об этом.

Перед моим носом возникает зажатый в кулаке фиал.

- Феликс Фелисис, тебе очень сильно хотелось заполучить его сегодня. Зачем?

- За тем же, зачем и всем остальным, - пожимаю плечами, - хочу хотя бы раз поймать удачу за хвост.

- Чтобы выполнить задание Волдеморта? Не отнекивайся, я уверен, он что-то поручил тебе. И я узнаю, что именно. Обязательно узнаю. Можешь в этом не сомневаться, хорёк. Отныне, куда бы ты ни пошёл, я буду рядом. Я буду твоей тенью и стану следить за каждым твоим шагом. Даже во сне я не оставлю тебя в покое – буду являться к тебе в ночных кошмарах.

- Ах, Потти, как это романтично, - усмехаюсь я.

- Не зубоскаль, сволочь белобрысая, - огрызаешься, - давай, докажи, что ты не врёшь, закатай левый рукав!

Ты хватаешь меня за предплечье, я дёргаюсь, пытаясь вырваться - бесполезно. Рука под твоими пальцами горит огнём. Этот жар течёт по жилам, мгновенно охватывая всё тело. Облизываю враз пересохшие губы, сжимаю в кулаки вспотевшие ладони; кровь гулко стучит в висках. Возбуждение накатывает волнами, и первая из них, особенно острая, проносится по нервам, заставляя ошеломлённо застыть. Желание - словно Империо – нет сил сопротивляться.

Зажмуриваюсь.

Рывком поддаюсь вперёд – словно с разбега в ледяную воду.

Оказывается, если прижаться посильнее, то можно почувствовать твоё тело даже через три слоя одежды

Сминаю твои губы своими - ты отшатываешься, глухо ударяясь затылком о каменную кладку стены. А потом хватаешь меня за воротник и кусаешь за нижнюю губу.

Злорадно усмехаясь про себя, я дурею от твоей ответной грубости, от колена между ног, о которое я трусь, скуля тебе в рот; от дрожи - то ли злости, то ли возбуждения, - пробегающей по твоему телу, от рваного дыхания, одного на двоих.

Наверное, утопающий так не цепляется за спасательный круг, как твои пальцы стискивают мою мантию. Я кладу ладонь на твой напряжённый член, сжимая, поглаживая; другой рукой дёргаю вверх твой свитер…

И вдруг всё заканчивается… Исчезают губы, исчезают руки. Ты отталкиваешь меня и шипишь:

- Что за дурацкие игры, Малфой?

- Никаких игр, Поттер! Это всё твои желания, просто признай это! - от неудовлетворённости хочется выть.

- Нет у меня никаких желаний, и ничего у тебя не выйдет, хорёк, - говоришь ты и выскальзываешь за гобелен, оставляя меня одного в темноте.

Трясущимися пальцами расстёгиваю ширинку, ласкаю себя, привалившись спиной к холодной каменной стене, представляя, что это твои пальцы сжимают мой член, трут головку, поглаживают уздечку… и с ужасом понимаю, что мне сейчас так до одури хорошо только от одной мысли о тебе. Я ненавижу себя, когда, кончая, хрипло шепчу: «Поттер».

Если бы у меня был Феликс Фелисис, я бы выпил его и убил тебя. Нет, сначала бы трахнул, а потом убил.

Сука!

Ты не соврал, Поттер, - отныне, что бы я ни делал, я чувствую твоё присутствие. Ты наблюдаешь за мной во время обедов в Большом Зале – и мне кусок не лезет в горло. Я затылком ощущаю твой пристальный взгляд во время совместных уроков – и палочка дёргается в трясущихся пальцах. В сумраке пустых коридоров мне слышатся твои шаги, но, когда я резко оборачиваюсь, сзади никого не оказывается – только причудливые тени пляшут на стенах в неровном свете факелов.

А ещё ты мне снишься. Это душные, тяжёлые сны. Морок, наваждение. Когда сон переплетается с явью; тягучий, как сироп. Я сплю и никак не могу проснуться. И, наконец, вскакиваю, долго пытаясь отдышаться, комкая пальцами мокрые от пота простыни.

Мне всегда снится один и тот же сон. В нём я избиваю тебя. Задыхаясь от злости, от ненависти, я без разбора колочу по тебе кулаками, но они проходят сквозь тебя, будто сквозь воздух, не причиняя вреда. Ты стоишь и смеёшься, а мне хочется плакать от обиды. Тогда я просыпаюсь с криком.

А иногда ты целуешь меня во сне. Просто перехватываешь мои руки, подтаскиваешь к себе и впиваешься в рот то ли поцелуем, то ли укусом, до крови вгрызаясь в мои губы. Я кусаю тебя в ответ, ощущая во рту ржавый привкус, и просыпаюсь – возбуждённый, с пылающими, как в лихорадке, щеками. Стояк такой сильный, что даже больно, и руки сами тянутся под резинку пижамных штанов. Быстрые, грубые движения. Я зажмуриваюсь, и перед глазами пляшут белые круги. Иллюзия облегчения, сдавленный стон в подушку. В такие минуты я презираю себя.


***


В конце сентября проходят отборы в квиддичные команды. Тебя – кто бы сомневался! – выбирают капитаном. Начинается пора усиленных тренировок: первая игра сезона между Гриффиндором и Слизерином.

В один из промозглых октябрьских вечеров я допоздна задерживаюсь на поле – из-за моросящего дождя видимость нулевая, и мне никак не удаётся поймать снитч. Можно призвать его заклинанием, но догнать самому - это уже дело принципа. В итоге, когда я всё-таки сжимаю в кулаке золотой крылатый мячик, оказывается, что остальные игроки уже успели переодеться и уйти на ужин.

Я в одиночестве стою в душевой под горячими струями воды, запрокинув голову, и ловлю капли ртом.

- Хреновый из тебя ловец, Малфой! – я аж подскакиваю от неожиданности – напротив меня стоишь ты и, ухмыляясь, направляешь мне палочку в грудь.

- Переживаешь за мои спортивные достижения, Потти? Или просто захотел увидеть меня голым? – незаметным движением прячу левую руку за спину; стараюсь говорить уверенно, хотя стоять обнажённым под прицелом палочки не очень комфортно.

- Нет! - ты делаешь шаг ко мне. – Хотел задать тебе один вопрос.

Ещё шаг. Твоя одежда моментально намокает и прилипает к телу.

– Что это, Малфой?

Шаг. Ты подходишь практически вплотную – на расстояние вытянутой руки - и упираешь палочку мне в кадык.

– Афродизиак, приворотное зелье, проклятие?

- Чего? – меня начинает трясти одновременно от злости, из-за твоей близости и из-за ноток наглой самоуверенности в твоём голосе.

- Я спрашиваю, хорёк, что ты сделал, что я теперь постоянно думаю о тебе? Даже Рон заметил, что я помешался. Так что это? Гермиона считает, афродизиак, потому что подлить приворотное в еду слишком сложно, а на наложенные чары она меня проверила.

Я закрываю глаза, приваливаюсь к стене, упираясь лопатками в холодный кафель, и смеюсь от облегчения – ты тоже постоянно думаешь обо мне, значит, я не один схожу с ума.

- Что смешного, Малфой? – острый кончик палочки с такой силой давит на кадык, что больно глотать.

- Я тоже снюсь тебе, Потти? – шепчу я, не открывая глаз. - Снишься... - проговариваешься ты и тут же осекаешься. - То есть... Почему "тоже", Малфой?

- Нет никакого афродизиака, - улыбаюсь я. – Ни приворота, ни проклятия – это всё ты. Твоё подсознание, чувства, эмоции. Твои желания. Неужели ты ещё не понял? Я сам афродизиак для тебя, Поттер.

- Желания… - повторяешь ты и убираешь палочку.

Открываю глаза. Твой взгляд жадно скользит по моему телу.

- Худой, - протягиваешь руку и невесомо дотрагиваешься пальцем до ключицы, очерчиваешь её, - некрасивый.

Поглаживаешь ладонью мою скулу и кожу за ухом. Я отдёргиваю голову. И в этот момент ты хватаешь меня за локоть левой руки и дёргаешь на себя. Другой рукой вцепляешься в запястье, чуть выкручивая его. С отвращением кривишь губы, разглядывая Тёмную Метку на моём предплечье. Нелицеприятное зрелище, да, Поттер? Подносишь мою руку к лицу, наклоняешься и медленно проводишь языком по татуировке. Я внутренне содрогаюсь от отвращения. Но в то же время твои прикосновения… приятны?

- Каково это носить на себе чужое клеймо, хорёк? – ты наклоняешься ближе и шепчешь в самые губы. - Тебе нравится быть чужой вещью? Любишь подчиняться тем, кто сильнее тебя? Может быть, ты испытываешь от этого извращённое наслаждение?

По телу бегут мурашки. Я молчу - лишь зажмуриваю глаза и отворачиваюсь в сторону. Ты слизываешь капли воды с моей шеи, скользишь ладонями по моим бокам, с нажимом гладя от подмышек до тазобедренных косточек – мне почти больно от этих прикосновений. Хочу оттолкнуть тебя – и не могу. Дыхание учащается; я буквально чувствую, как пульсирует артерия на моей шее под твоим языком. Ты прижимаешься вплотную, и я шалею от прикосновения мокрой ткани твоей одежды к моей обнажённой коже. Стискиваю зубы, чтобы не застонать.

- А знаешь, Малфой, чего я хочу больше всего? – ты прикусываешь мочку моего уха, а затем берёшь меня двумя пальцами за подбородок и поворачиваешь к себе.

Я смотрю тебе прямо в глаза: они сейчас почти чёрные – зрачки практически заслоняют радужку.

– Больше всего я хочу свернуть твою тощую, цыплячью шейку! – ты сжимаешь пальцы на моём горле, чуть подтягиваешься и на секунду прикасаешься к моим губам мимолётным поцелуем. – Поэтому держись от меня подальше, хорёк.

Разворачиваешься и выходишь из душевой, а я сползаю на мокрый пол и утыкаюсь лицом в колени. Меня всего колотит от ненависти к тебе вперемешку с возбуждением.

Я не понимаю, что происходит между нами. Это какой-то бег по замкнутому кругу – чем больше я удаляюсь от тебя, тем быстрее приближаюсь. Твоё внимание нужно мне как воздух. И я знаю, как заполучить его, знаю все твои болевые точки. Оскорбить, унизить, втоптать в грязь. Каждое моё слово бьёт, как заточенный металлический наконечник стрелы, в самый центр мишени, – и ты заводишься с пол-оборота.

Я испытываю острое, ни с чем несравнимое наслаждение, когда твой кулак врезается в мою скулу. Я бью в ответ, вкладывая в удар всю свою злость. Потому что это правильные эмоции. Ненависть к тебе в такие минуты заглушает все остальные чувства. Мы, сцепившись, как кошка с собакой, катаемся по полу, пока нас не растаскивают в разные стороны.

- Убью, сука! – орёшь ты, вырываясь.

- Попробуй, Потти, - усмехаюсь я, сплёвывая на пол кровь и всё ещё ощущая прикосновения твоего тела.

Потом мы сидим за разными столами в Большом Зале - я зализываю разбитые губы, а ты неотрывно смотришь на меня.


***


Стою и любуюсь на затянутое тонкой коркой льда озеро. Я зол. Эта идиотка, гриффиндорская загонщица, всё испортила. Ей всего-навсего надо было пронести ожерелье в замок и отдать старому маразматику. Так нет, она умудрилась дотронуться до него и чуть не сдохнуть. Жаль, что только «чуть»... И, как назло, всё это произошло на глазах у вашего Золотого Трио. Ты, конечно, во всём подозреваешь меня. Впрочем, это не удивительно.

Сзади слышится хруст веток. Мне даже оборачиваться не надо, я и так знаю, что это ты – волоски на загривке встают дыбом, по телу пробегает нервная дрожь. Резко втягиваю носом морозный воздух; мне кажется, что я даже чувствую твой запах. Сам себе я сейчас напоминаю натянутую тетиву лука. До сих пор не могу понять, как ты безошибочно угадываешь моё местоположение на территории школы. Я специально выбрал именно эту часть берега – чтобы попасть сюда надо пройти метров сто по кромке Запретного Леса. И, естественно, меня невозможно увидеть с дорожки, которая ведёт от Хогвартса к озеру: густой, хотя уже и без листьев, кустарник и старые деревья надёжно скрывают меня от посторонних глаз.

- Что ты тут делаешь, хорёк?

Оборачиваюсь; ты стоишь - напряжённый, палочка наизготовку.

- Дышу свежим воздухом, Потти, - ухмыляюсь и отворачиваюсь обратно, давая понять, что твой грозный вид меня совершенно не пугает. Тем более, ударить заклинанием в спину пусть и врага, но безоружного – это не по-гриффиндорски.

- Наверное, переживаешь, что твой план не удался? Я знаю, это ты дал Кэтти ожерелье. Признавайся, зачем? – ты так смешно сопишь, когда злишься.

- Это всё твои больные фантазии, Поттер, не больше, - усмехаюсь.

- Нет, это правда, - ни тени сомнения в голосе, да, Поттер? - И, когда я это докажу, тебе не поздоровится, гадина слизеринская.

- Поживём-увидим, - пожимаю я плечами. – А теперь будь любезен, Потти, оставь меня в покое.

Но ты, естественно, не уходишь. Наоборот, бесшумно, словно хищник, приближаешься ко мне практически вплотную – я ощущаю на затылке твоё тёплое дыхание. Сердце начинает биться быстрее, гоня по венам ударную дозу адреналина. Ты кладёшь ладонь мне между лопаток и легко поглаживаешь.

- Хочешь, я расскажу тебе свои больные фантазии, Малфой?

Я в отвращении передёргиваю плечами и делаю шаг вперёд, отстраняясь, но ты вцепляешься в мою мантию обеими руками, подтаскивая обратно. Давишь ладонью на низ живота, заставляя прижаться ягодицами к твоему паху. Неприятно упираюсь кадыком в изгиб твоего локтя, когда ты обнимаешь меня за шею и с силой прикусываешь чувствительную кожу за ухом. Я дёргаюсь, но ты не выпускаешь.

- Я хочу тебя, Малфой, - хриплый шёпот на ухо. – Хочу почувствовать, как ты будешь извиваться подо мной. Хочу знать, какова твоя кожа на вкус и на ощупь. Хочу, чтобы ты, заносчивый чистокровный гад, скулил и умолял меня, полукровку, оттрахать тебя. Ты ведь тоже этого хочешь, не отрицай.

- Мечтай, Поттер, - шиплю я, чувствуя, как от твоих слов кровь приливает к паху.

Ты не отвечаешь.

Тихо щёлкнув застёжкой, ты сдираешь мантию с моих плеч, сильно оттягиваешь воротник свитера, почти оголяя плечо, и целуешь. Кожа моментально покрывается мурашками от холода, но в тех местах, где её касаются твои губы, горит огнём. Не успев вытащить руки из-под мантии, уже нетерпеливо теребишь застёжку брюк. Краем сознания я понимаю, что это неправильно, но тело уже живёт своей собственной жизнью; резко толкаюсь пахом в твою сухую холодную ладонь и молюсь Мерлину, чтобы ты в очередной раз не передумал и не сбежал. Ты ласкаешь меня торопливо, неумело, даже чуть больно. Я откидываю голову на твоё плечо, трусь задницей о твёрдый член. Дыхание сбивается, морозный воздух обжигает лёгкие. Мне вдруг становится обидно, что нас сейчас никто не видит. Ты ускоряешь темп, сжимая головку моего члена так, что я вскрикиваю.

- Нравится, - с удовольствием констатируешь ты и прикусываешь кожу на моём плече.

Я всхлипываю и кончаю, пачкая спермой брюки.

- Давай, отсоси мне, Малфой, - твои губы скользят по моей щеке.

Разворачиваюсь и съезжаю вниз по твоему телу, ударяясь коленями о чуть припорошенную первым снегом промёрзшую землю. Быстро, чтобы не передумать, распахиваю твою мантию; болты на джинсах на удивление легко поддаются окоченевшим пальцам. Чуть приспускаю джинсы вместе с трусами. Это даже приятно - скользить языком вокруг головки твоего члена. Резко беру в рот по самое горло. Ты стонешь и толкаешься в меня чересчур глубоко. Я давлюсь, кашляю и пытаюсь отстраниться, но ты вцепляешься в мои волосы, не позволяя сделать это, и начинаешь размашисто трахать меня в рот.

- Сучка! Какая же ты сучка, Малфой!– стонешь ты, вколачиваясь в мою глотку. – Ну, давай, вырывайся, хорёк.

Как бы не так! Плотнее сжимаю губы и начинаю ласкать языком головку; сжимаю пальцами мошонку. Чувствую, как твоё тело напрягается под моими руками. Твоя ладонь ещё сильнее давит мне на затылок, практически утыкая меня носом в пах – волоски щекотно лезут в нос. Ты начинаешь хрипло дышать и засаживаешь мне чуть ли не по самые гланды, кончая с протяжным стоном, а затем отталкиваешь от себя, плюхаясь на землю рядом со мной.

Молчишь, только рвано дышишь. Я с отвращением отплёвываюсь.

- Мать твою, - нарушаешь ты, наконец, молчание. – Твою же мать!

- Согласен, - киваю я. - Что будем делать?


***


После этого случая на озере всё стало ещё хуже. Теперь мои желания обрели конкретную форму. Интересно, это нормально, если я хочу убить тебя и трахнуть одновременно?

Ты теперь не упускаешь случая, чтобы задеть меня плечом в коридоре в общей толчее и прошептать на ухо: «Я хочу тебя, Малфой». Мне хочется развернуться и ударить тебя, разбить в кровь твоё лицо, губы, бить долго и с особой жестокостью, перегрызть твоё горло – что угодно, лишь бы прикоснуться к тебе.

А проклятый Исчезательный шкаф никак не хочет чиниться.

Мы с профессором Снейпом стоим посреди заброшенного класса. Сюда доносятся звуки музыки с Рождественской вечеринки, устроенной старым придурком Слагхорном. Все празднуют и радуются.

Все, кроме меня.

- Драко, - голос декана обманчиво ласков, - доверься мне, расскажи, какое задание тебе поручил Лорд Волдеморт. Я помогу тебе.

Я лишь отрицательно качаю головой в ответ.

- Я дал Непреложный Обет твоей матери, - пробует он снова.

Молчу.

Профессор Снейп ещё долго пытается добиться от меня признаний, но, наконец, уходит. Я сажусь на старую парту, покрытую слоем пыли, и закрываю глаза. Как же я устал! Мало мне тебя, этого грёбаного шкафа, а теперь ещё и декан следит за мной… Хочется плюнуть на всё. Вот только даже представить страшно, что будет со мной, с мамой, если я не выполню Его задание.

Позади меня тихо скрипит дверь.

- Поттер, - кажется, я рад тебя видеть.

- Хреново выглядишь, хорёк, - усмехаешься ты.

- Всё лучше, чем ты, чучело гриффиндорское, - огрызаюсь я.

Ты никак не реагируешь - просто стоишь, улыбаешься и смотришь на меня. Взгляд твоих зелёных глаз прожигает насквозь. Чувствую, как начинает кружиться голова, сердце трепыхается, будто пойманная в силки птица, подушечки пальцев словно покалывает мириад острых иголочек. Низ живота приятно тянет в предвкушении. И я понимаю, что больше не могу сопротивляться – слишком много всего навалилось одновременно. Пусть я избавлюсь хотя бы от своих желаний.

Ложусь на парту, закрываю глаза и шепчу:

- Поттер…

Ты всё понимаешь. Подходишь, наклоняешься и пробуешь мои губы на вкус. Я замираю. Ты не спеша расстёгиваешь застёжки на моей мантии, развязываешь галстук, стягиваешь его с меня – узкая полоска ткани щекочет шею. Твои руки осторожно вытаскивают полы рубашки из-за пояса брюк и резко дёргают их в стороны, усыпая пуговицами пол. Скользишь ладонью по шее, груди, спускаешься по серединной линии живота и, наконец, берёшься за пряжку ремня. Постукиваешь ногтем по металлу, и я напрягаюсь, будто туго закрученная пружина.

Ты резко нагибаешься и прикусываешь мою нижнюю губу, сжимаешь пальцы на моих плечах и припадаешь к шее. Кусаешь, больно впиваясь зубами – уверен, останутся следы.

Царапины, засосы, укусы – ни грамма нежности. Только ненависть и звериная похоть. Но меня это возбуждает!

Я приподнимаю бёдра, позволяя тебе стащить с меня брюки, и широко развожу ноги. Ты приостанавливаешься – что, это твой первый раз, да, Потти?

- Растяни вначале…пальцами, на слюну, - подсказываю я.

В анус упирается чуть влажный палец. Ты небрежно растягиваешь меня, намеренно причиняя боль. А затем, подтащив за бёдра к самому краю парты, пытаешься вставить член. Это больно. Очень. Давлюсь воздухом и стискиваю зубы, чтобы не заорать, инстинктивно пытаюсь отползти – ты не позволяешь. Протискиваешься медленно, буквально по миллиметру, и мне кажется, что проходит целая вечность, прежде чем ты замираешь, войдя полностью. А потом начинаешь двигаться – резкими толчками…

Шершавая поверхность столешницы царапает лопатки, косточки крестца начинает ломить. По бедру стекает тонкая горячая струйка – видимо, кровь. Я сжимаю в кулаке свой практически опавший член и дрочу, пытаясь отвлечься от той боли, которую ты мне причиняешь, и мне почти удаётся.

Ты кончаешь, навалившись на меня всем телом, хрипло дышишь в шею.

В этот момент я ненавижу тебя особенно сильно.


***


Секс. Я пробовал с другими – не то. Мне нравится ложиться под тебя. В эти минуты я забываю обо всём. Весь остальной мир с Волдемортами, Исчезательными шкафами и другими проблемами катится к чертям. Остаёмся только мы: твои движения внутри, мои – навстречу, и наша ненависть. Между нами нет ни любви, ни нежности – нам это ни к чему. Просто грубый отчаянный трах, острый, жестокий, такой необходимый нам обоим. До боли, до крови - хотя бы на изгрызенных губах.

Не важно, где это происходит.

В запертом ли наспех наложенными заклинаниями туалете - я лежу грудью на раковине, уткнувшись лицом в изгиб локтя, и шиплю от боли, а ты вколачиваешься в меня практически на сухую, почти рвёшь - всё это граничит с изнасилованием. Впрочем, ты никогда не переступаешь эту грань. Потом мы, ошалевшие, сидим на грязном полу, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, втягивая носом резкий запах секса.

Или в заброшенном коридоре. Ты прижимаешь меня лицом к стене, срываешь одежду и пробегаешь языком вниз по позвоночнику. Возбуждаюсь моментально. Упираюсь руками в каменную кладку, прогибаюсь в пояснице. Давай, Поттер, ты знаешь, чего я хочу. Горячий язык влажно скользит по промежности, кружит вокруг ануса - наспех вылизать всё изнутри и поскорее вогнать член – одним рывком и сразу до конца. Ты размашисто трахаешь меня, сжимая ладонью мой ствол, и шепчешь на ухо: «Ну же, Малфой, кончи для меня». Меня всего трясёт от желания, от наслаждения, от мысли, что кто-нибудь может по ошибке свернуть в «наш» коридор и увидеть нас. Мне достаётся крышесносный оргазм, исцарапанные в кровь ладони и чуть саднящие полукружья отпечатков твоих зубов на плечах.

А иногда мы встречаемся в Выручай-комнате. Это происходит обычно после драк. Ты затаскиваешь меня на кровать и целуешь разбитые тобой же губы, бередя ранки. Потом твои тонкие, но сильные пальцы сжимают моё горло. Я дышу с трудом, но даже не пытаюсь вырваться – всё равно не смогу, но лишь ещё больше разозлю тебя. Ты рассказываешь мне о своей ненависти, а потом ебёшь, закинув мои ноги себе на плечи. Ты продолжаешь меня душить, даже когда кончаешь с протяжным стоном; замираешь, но не убираешь руки с моей шеи – я быстро дрочу себе, почти теряя сознания от удовольствия и удушья.

Не важно, где – важно, что постоянно. Иначе я сойду с ума.

Я стою в мужском туалете, согнувшись над раковиной, вцепившись побелевшими пальцами в округлые керамические бока, и до боли стискиваю зубы. Воздуха не хватает. Впиваюсь зубами в нижнюю, без того искусанную губу, но сил сдерживаться больше нет. Слёзы катятся по щекам, оставляя влажные горячие дорожки, и капают в грязную раковину.

Дурацкий Исчезательный шкаф! Я никак не могу починить его. Не могу и точка. Бьюсь, как рыба об лёд, но ничего не получается. Сегодня за завтраком пришло письмо от матери. Всего несколько строк - торопливый почерк, прыгающие буквы, пара лиловых клякс рядом с подписью - видимо, она тоже плакала. В записке нет ничего конкретного, но это и не нужно. Всё понятно и так – я должен как можно скорее выполнить задание Повелителя.

- Ну, Драко, - мурлычет мне на ухо появившаяся ниоткуда Плакса Миртл.

Тупое привидение! Сидит рядом на подоконнике и утешает меня. Докатился – меня уже приведения жалеют.

- Ну, скажи мне, в чем проблема? – она жеманно улыбается. - Я смогу тебе помочь!

- Отвали, дура! – огрызаюсь я. - Никто не может мне помочь, ясно? Я не могу это сделать. Я не могу! У меня ни черта не получается. А если я не сделаю…он убьет меня…

Кажется, у меня истерика. Этого ещё не хватало. Набираю в ладони ледяной воды и брызжу себе в лицо. Дыхание постепенно выравнивается. Успокаиваюсь. Нагибаюсь и делаю большой глоток – во рту появляется противный привкус ржавчины. Поднимаю голову, и взгляд упирается в твоё отражение в разбитом зеркале. Кривая паутинка трещин бежит по твоему силуэту. Ты медленно подходишь, не отрывая взгляд от моего взгляда в отражении, прикрываешь глаза и утыкаешься носом в мой затылок. Я чувствую твоё горячее дыхание.

- Что ты здесь забыл, Поттер? – разворачиваюсь к тебе.

- Ммм… может, просто соскучился, - ты ухмыляешься и отходишь на пару шагов назад.

.

- Уйди, Поттер, мне не до тебя сейчас, - рука инстинктивно тянется к палочке в кармане мантии.

- Ну, почему же? Мы вдвоём, и тут нам никто не помешает, - ты прислоняешься плечом к стене, загораживая выход. – Тебе ведь нравится раздвигать подо мной ноги, маленькая похотливая шлюшка.

- Не льсти себе, Потти, - морщусь я.

- Брось, Драко, - с презрением говоришь ты, - сейчас ты ложишься под меня, а потом будешь с такой же радостью ложиться под Волдеморта. Не можешь выполнить его поручение и ноешь, как девчонка. Ты строишь из себя невесть что, но я знаю, что на деле ты трус и предатель. Ты будешь вымаливать прощение у своего хозяина, скуля и вылизывая его ноги, как собака. Так же, как сейчас ты готов вылизывать мои, выпрашивая, чтобы я оттрахал твою тощую задницу. Меня тошнит от тебя, Малфой.

- Да, что ты знаешь про меня, шрамоголовый ублюдок? – ору я. – Тёмный Лорд держит мою мать в заложниках и угрожает мне, что убьёт её. Я не могу не выполнить его задание! У тебя нет семьи и тебе не понять, что значит переживать за близких тебе людей.

- Вот именно, - ты отталкиваешься от стены, достаёшь палочку и направляешь её кончик мне в грудь. - У меня нет семьи, потому что Волдеморт убил моих родителей. И я никогда не испытаю этих эмоций. Но мне глубоко плевать на твои страдания. Ты их заслужил. Ты сам выбрал сторону в этой войне, и теперь заплатишь за всё сполна. Ты - избалованный гадёныш, никогда и ни в чём не знавший отказа, считающий себя превыше всех. Ты не достоин ни любви, ни жалости, ни прощения. Когда придёт время, я убью твоего хозяина, а если ты, тварь, встанешь на моём пути, то и тебя тоже.

- Смотри, Потти, - скалюсь я, и пальцы привычно сжимают прохладное дерево волшебной палочки, - как бы Тёмный Лорд не отправил тебя на тот свет к твоей грязнокровой мамочке! Я сожалею только о том, что ему не удалось сделать это пятнадцать лет назад. Но в этот раз он не ошибётся. Уж будь уверен, ты сдохнешь, бесславно, как бродячая псина.

Ты коротко взмахиваешь палочкой, но я быстрее.

- ПетрификусТоталус!

Моё заклятие промахивается мимо тебя всего на несколько сантиметров, сбивая лампу на стене.

- Левиокорпус. – выкрикиваешь ты, отбегая в сторону.

Я выставляю щит.

- Нет! Нет! Прекратите это! — пищит Плакса Миртл, и ее голос громким эхом разносится по комнате. — Прекратите! Прекратите!

- Бомбарда Максима, - шепчу я.

Ты отбиваешь заклинание, и бачок за твоей спиной взрывается с оглушающим треском. Выпад, пас палочкой…

- Ступефай, - я отшатываюсь, заклинание проносится у самого уха и рикошетит от стены, разбивая раковину; вода из повреждённых труб хлещет на пол.

- Круци… - в бешенстве ору я, но ты не даёшь мне закончить.

- Сектумсемпра!

Боль жаркой волной насквозь прошивает грудь – как будто от самого центра в разные стороны полоснули лезвиями. Рубашка моментально пропитывается чем-то горячим и липким. Я в удивлении распахиваю глаза и делаю несколько шагов назад, а затем неуклюже заваливаюсь на залитый водой пол. Палочка выпадает из моих ослабевших пальцев и катится к твоим ногам. Перед глазами всё плывёт будто в красном мареве. Я пытаюсь зажать руками кровоточащую грудную клетку - безрезультатно.

Ты подходишь ко мне и наступаешь на горло.

- Ты жалок, Малфой, - кажется, ты улыбаешься.

Я хриплю и практически теряю сознание, но в этот момент дверь распахивается, и вбегает Снейп. Он склоняется надо мной, достаёт палочку и нараспев шепчет какое-то странное заклинание. Боль постепенно отступает. Сразу становится легче дышать. Я чувствую, как раны начинают потихоньку затягиваться.

Снейп осторожно приподнимает меня.

- Драко, - он сжимает мой локоть, - тебе надо в больничное крыло. Возможно, придется наложить несколько швов, и могут остаться шрамы, но если мы дойдем достаточно быстро, то сможем избежать даже этого. Пойдем! А вы, Поттер, дождитесь меня здесь.

Мы медленно идём к двери, и я затылком ощущаю твой пристальный взгляд.


***


Ты приходишь ко мне в больничное крыло этим же вечером. Приоткрывается дверь, впуская пустоту, и бесшумно закрывается. Ты скидываешь с себя мантию-невидимку. Мне кажется, что моё сердце стучит в такт твоим шагам, глухо раздающимся в пустом помещении. Подходишь. Прищуриваешься. Окидываешь меня взглядом. Мне послышалось, или ты с облегчением выдохнул? Послышалось, скорее всего.

- Живой, - усмехаешься.

Молчу. Ты хватаешь одеяло, которым я укрыт, и отшвыриваешь его в сторону. Я буквально ощущаю твой взгляд. Подцепляешь по бокам резинку пижамных штанов, резко дёргаешь, и они летят вслед за одеялом. Кожа покрывается мурашками под твоей рукой, которая с нажимом скользит по бедру от колена до паха. Конечно, тебе обязательно надо сжать мою мошонку так, чтобы я зашипел от боли.

- Чего ты хочешь, Поттер? – впрочем, ответ вполне очевиден.

- Того же, чего и ты, Драко, - рука перемещается чуть вбок, и пальцы очерчивают треугольник тазобедренной косточки.

- Отвали, - с отвращением скидываю твою руку со своего бедра, - я не собираюсь больше трахаться с тобой.

Ты пожимаешь плечами, а потом с лёгкостью запрыгиваешь на кровать и встаёшь надо мной на четвереньки.

- Во-первых, мы оба прекрасно знаем, что ты лжёшь – ты первым не вытерпишь и прибежишь ко мне. А, во-вторых, я собираюсь трахать тебя и дальше.

Протискиваешь колено между моих ног, а затем садишься и с силой разводишь их в стороны.

- Уйди! - весь перевязанный, я даже приподняться не могу. - Я не хочу, Поттер!

- Захочешь, - ты знакомо выгибаешь бровь и медленно облизываешь ладонь. – Ты меня ещё просить будешь.

Ненавижу себя за то, что остренькие иголочки возбуждения уже покалывают кожу. Ты обхватываешь мой вялый член и начинаешь дрочить. Я сопротивляюсь, пытаясь представлять что-нибудь противное. Но ты знаешь моё блядское тело лучше меня самого. Натыкаюсь на твой взгляд – внимательный, изучающий – чёрные зрачки настолько расширены, что практически затопили зелень радужки. Я проваливаюсь в них, будто в бездонный колодец. Лечу куда-то вниз и понимаю, что мне уже не выбраться.

Ты перебираешь на тумбочке пузырьки и откупориваешь один с какой-то жирной мазью. Когда ты успел раздеться? Мажешь ею меня, себя, простыни. Я закрываю глаза и заставляю себя лежать неподвижно, не пытаться насадиться глубже на твои пальцы. Это практически не осуществимо.

- Ну, же, давай, Драко, попроси, - твоё горячее дыхание опаляет ухо. - И я оттрахаю тебя так, что ты потом неделю ходить не сможешь.

Я стискиваю зубы и отрицательно мотаю головой, отчего волосы хлещут по щекам – лучше сдохнуть, чем просить тебя о таком. Ты фыркаешь, шире разводишь мои ноги и – да-а-а – наконец-то входишь, сразу под правильным углом.

Пятна крови расплываются на белоснежных до этого бинтах, но я лишь хрипло шепчу, подгоняя:

- Глубже, Поттер! Мать твою, глубже - и, схватив за руку, тяну твои пальцы к своему члену.

- До завтра, Малфой, - говоришь ты перед тем, как закрыть за собой дверь.

Надо нащупать палочку и наложить на себя очищающее. Или лучше сразу Обливиэйт?

Вся школа судачит о твоей интрижке с Уизлеттой – как будто больше нет других тем для разговора. Все только и обсуждают, какая вы прекрасная пара. Девчонки восторженно шепчутся по углам о том, какая красивая свадьба будет у вас с нищебродкой, и сколько рыженьких детишек она тебе нарожает.

Ты резко входишь в меня и я, морщась от боли, прикусываю руку. Плавные неторопливые движения; твоя ладонь скользит по моей спине, оглаживает ягодицы. Я приподнимаюсь на руках тебе навстречу, и твои сухие губы щекотно касаются моей шеи. Укус. Ещё один. Мать твою, Поттер, двигайся быстрее! Я подаюсь назад, насаживаясь на твой член до упора. Ты резко выдыхаешь через нос. Надавливаешь ладонью мне между лопаток, вынуждая снова лечь грудью на покрывало. И начинаешь вколачиваться в меня.

Трусь щекой о шершавую материю. Я видел тебя сегодня у озера. Уизлетта лежала на твоих коленях, а ты перебирал её огненно-рыжие волосы. И вы улыбались друг другу. А потом ты наклонился и поцеловал её – не так, как целуешь меня, – ты поцеловал её нежно. Видеть это было отвратительно и почему-то больно. Потом вы встали, взялись за руки и пошли в замок.

Каждую ночь ты втрахиваешь меня в любую подходящую для этого поверхность, всё моё тело заклеймено засосами и отметинами твоих зубов, ты шепчешь моё имя, когда кончаешь… Но мы навсегда останемся врагами. Ты никогда не будешь целовать меня так, как эту Уизли. Ты никогда не протянешь мне руки. Никому не расскажешь, что спишь с Пожирателем Смерти.

Ты резко дёргаешь меня на себя, кончая. Тяжело дышишь и практически падаешь мне на спину, но всё-таки доводишь меня до оргазма рукой, благородный гриффиндорец. Не смотришь на меня и торопишься поскорее уйти, наверное, спешишь к Уизлетте.

Я встаю и медленно одеваюсь. На душе кошки скребут.

А ещё сегодня я починил Исчезательный шкаф.


***


Мы сталкиваемся в одном из коридоров Хогвартса – ты с налёту врезаешься в меня и замираешь, тяжело дыша, как загнанный гиппогриф.

- Поттер? - приподнимаю бровь.

Я буквально чувствую, как ты весь напрягаешься и подбираешься, будто хищник перед прыжком.

- Малфой, - прищуриваешься, а потом хватаешь меня за руку, выкручивая запястье, и тащишь за собой.

- Пусти, - пытаюсь вывернуться.

Бесполезно.

Ты затаскиваешь меня в тёмный пыльный закоулок под лестницей и пришпиливаешь к стене своим телом.

- Какого… - хочу возмутиться, но ты стискиваешь мои руки, и я замолкаю.

- Послушай, меня, Малфой, - шепчешь ты, и у меня по позвоночнику бегут мурашки, - я знаю, что ты выполнил задание Волдеморта - профессор Треллони слышала, как ты ликовал в Выручай-комнате. Так вот, я тебя прошу, не делай того, что задумал!

- Ты просишь меня? - усмехаюсь я. – Ты ничего не перепутал, Поттер? С чего бы мне поступать так, как хочешь ты?

- Я не хочу, чтобы ты совершил ошибку, о которой потом будешь жалеть всю оставшуюся жизнь! – ты невесомо проводишь двумя пальцами по моей брови, подцепляешь прядь волос и заправляешь её за ухо.

Я вздрагиваю.

- Поттер, - кожа за ухом горит от твоего прикосновения, - мне ни к чему твоё чёртово благородство. Мы враги, забыл?

- Нет, я помню, - грустно улыбаешься ты. – Значит, ты твёрдо решил?

Медленно киваю, не отводя взгляд.

- Ну, что же… Тогда, думаю, у нас с тобой осталось не больше пяти минут, - говоришь ты и целуешь меня.

Ты никогда не целовал меня так – нежно, осторожно, будто я стеклянный и могу разбиться от любого грубого прикосновения. Лоб, брови, ресницы, скулы плавятся под твоими поцелуями.

- Драко, - шепчешь ты мне в самые губы, - Бля, Драко!

Ловишь моё запястье и прикасаешься к нему губами. А я стою, и мне хочется выть от этой непрошеной нежности, потому что это неправильно, потому что слишком больно. Не телу – душе.

- Пусти, Поттер, - я дёргаюсь, но ты лишь сильнее прижимаешься ко мне.

- Нет, - гладишь большим пальцем мою ладонь, - нет, только не сейчас. Я отпущу тебя… чуть позже.

И я вдруг со всей отчётливостью понимаю, что это наш последний раз. Сглатываю непрошенный ком в горле и начинаю судорожно стаскивать с себя одежду. Пуговицы на рубашке упорно не желают расстёгиваться, и я успеваю справиться только с половиной, когда ты просто сдёргиваешь её с моих плеч, тут же покрывая кожу поцелуями. Немедленно забытая, рубашка так и остаётся висеть на мне полурасстёгнутая. Твои руки до синяков сжимают мои бока, как будто ты боишься, что я сейчас растворюсь в воздухе и исчезну. Я, балансируя на одной ноге, выпутываюсь из штанов, отшвыриваю их куда-то в сторону и понимаю, что ты всё ещё одет – досадное упущение. Ремень никак не вытаскивается из шлейки, я дёргаю его, и ты накрываешь мои руки своими, успокаивая, помогая; чуть слышно вжикает молния.

Разворачиваешь меня и, съезжаешь вниз по стене, дёрнув за собой. Шершавая каменная кладка обдирает кожу коленей; я, пытаясь устроиться поудобнее, трусь задницей о твой пах, и ты тихонечко стонешь. Хватаю твою руку и втягиваю пальцы в рот, а потом чуть приподнимаю зад, прогибаясь в пояснице.

На мой взгляд, имея в запасе всего пять минут, это непозволительная роскошь - растягивать меня с такой тщательностью. Наспех облизав ладонь, несколько раз провожу ею по твоему члену снизу-вверх, размазывая слюну. Приподнимаюсь, чувствуя, как головка члена упирается в анус.

- Постой, - ты придерживаешь меня за бёдра, - я ж так порву тебя… снова.

- Плевать, я знаю хорошее Заживляющее, - усмехаюсь я и рывком опускаюсь до самого конца.

Больно. Стискиваю зубы и зажмуриваюсь, чувствуя, как ресницы склеиваются от выступивших слёз. Жду пару секунд, привыкая, и начинаю двигаться.

- Ну же, Поттер, помоги мне, - шепчу, и ты, подхватываешь меня под ягодицы, насаживая на себя.

Я выгибаюсь, опираясь руками на твои колени, откидываюсь назад. Грудь горит под твоими поцелуями. Ты сжимаешь ладонь на моём члене, лаская.

- Драко, послушай, я… я…

Глаза в глаза, губы в губы.

- Что, Поттер? – внутри всё обрывается – мне почему-то кажется, что сейчас ты скажешь что-то очень важное для меня.

Но ты молчишь, кусаешь губы и молчишь. Чёрт бы тебя побрал, ну, не молчи же, Поттер!

- Ничего, - ты отворачиваешься.

- Я ненавижу тебя, Поттер, - выдыхаю я, кончая, и утыкаюсь носом тебе в шею.

По твоей рубашке расплывается мокрое пятно.

- Я знаю, - киваешь ты, резко вскидываешь бёдра и замираешь.

После того, как ты уходишь, а я ещё долго сижу на полу под лестницей, притянув колени к подбородку, и думаю о том, что сегодня Повелитель будет мной гордиться. Это страшно, то, что я собираюсь сделать, но я должен.

От безысходности хочется выть, и я прикусываю большой палец.

Шесть лет спустя.

Я с раздражением швыряю вилку на тарелку – раздаётся мелодичный звон. Астория вопросительно смотрит на меня, но я лишь передёргиваю плечами и морщусь. Мы ужинаем в каком-то модном ресторане, чёрт меня дёрнул согласиться на просьбу выйти в свет этим вечером. Я пять лет прожил во Франции, и почему первым, кого я встретил, вернувшись в Лондон, оказался именно ты, Поттер?

Ты сидишь и сверлишь меня пристальным тяжёлым взглядом. Перед глазами с бешеной скоростью проносятся воспоминания: шестой курс, Малфой-менор, горящая Выручай-комната. Твои руки, твои губы, твои движения. Кажется, мне становится нечем дышать – я дёргаю застёжку на горле мантии, оттягивая ворот.

- Драко, с тобой всё в порядке? – Астория накрывает мою ладонь своей.

- Да, не беспокойся, просто закружилась голова,- встаю из-за стола и вымученно улыбаюсь. - Извини, я скоро вернусь.

Захожу в туалет, распахиваю фрамугу окна и вдыхаю полной грудью прохладный вечерний воздух. Достаю пачку сигарет, выбиваю одну. Прикурить удаётся только третью – первые две ломаются в дрожащих пальцах.

- Привет, - ты входишь и накладываешь Запирающее на дверь.

- Привет, - пара жадных тяг.

- Недавно вернулся? – короткий шаг в мою сторону.

- Не приближайся, - морщусь я.

- Я просто хотел стрельнуть у тебя сигаретку, - улыбаешься ты, - и поговорить.

- Нам не о чем говорить, Поттер! – я отшвыриваю окурок. – Меня ждёт невеста.

- Да, я читал о твоей помолвке, поздравляю, - ты загораживаешь выход.

- Я тоже поздравляю тебя и Уизлетту со свадьбой, - я пытаюсь обойти тебя, но ты сгребаешь меня в охапку и прижимаешь к белой кафельной стене.

- Пусти, - обречённо, даже вырваться не пытаюсь.

- Знаешь, - задумчиво говоришь ты, - я часто задаю себе один и тот же вопрос: как бы сложились наши судьбы, если бы я тогда, перед тем, как отправиться с Дамблдором, всё-таки сказал тебе, что ты мне нужен.

- История не знает сослагательных наклонений, Поттер, - усмехаюсь.

- А если я скажу, что ты до сих пор мне нужен, Малфой, что ты мне ответишь?

Что мне хуёво без тебя. Что за эти шесть лет я не забыл ни одной ночи, проведённой с тобой. Что ты мне тоже нужен. Что всё уже слишком поздно.

- Что я ненавижу тебя, Поттер!

Ты киваешь и отстраняешься с обречённым видом. А я вдруг, неожиданно даже для себя самого, хватаю тебя за руку и шепчу быстро, боясь передумать:

- Меблированные комнаты мадам Паддингтон в Лютном переулке, в пятницу в семь. Я... Я буду ждать.


***


Я вытягиваюсь на кровати и прикрываю глаза. Чувствую, как прогибается матрас под весом твоего тела. Ты осторожно кладёшь ладонь мне на грудь, но я скидываю её и резко встаю. Ты молча наблюдаешь за тем, как я торопливо натягиваю одежду. Надеюсь, сегодня мы обойдёмся без ненужных вопросов. Как же! Твой голос нагоняет меня у самой двери.

- Малфой, почему мы не можем по-другому? Почему тебе так нравится эта жестокость? Мы ведь могли бы... иначе. Но ты намеренно делаешь мне больно!

Больно, Поттер? Мне тоже было больно и страшно… Было! А теперь я просто не могу по-другому, с тобой я разучился по-нормальному. Нет, не так – с тобой я боюсь по-нормальному.

Оборачиваюсь, тщательно изображая безразличие, и привычно выгибаю губы в презрительной ухмылку.

- Если тебя что-то не устраивает, Потти, то мы можем прекратить наши жестокие отношения.

Ты отворачиваешься и молчишь, а это значит, что завтра я снова буду хрипло стонать под тобой в нашем номере в Меблированных комнатах мадам Паддингтон в Лютном переулке.

Возможно, мы когда-нибудь и сможем иначе, Поттер. Если я захочу.

А это мне подарили просто так

.

Хорошо написано))) Сухо и жестко - так, как здесь правильно)))

Temnaia Nimfa так держать, дорогая ))

Под впечатлением. Жестко и красиво.
Клип замечательный, можно уже альбом песен по гарридраке выпускать.
Можно дать ссылочку на этот фик на другом ресурсе?

alvarya
Спасибо большое! Я старалась - люблю писать про 6 курс
Тут до меня запоздало дошло, это же твой фик "Устрицы"

Катори Киса


lady_jane
Спасибо, рада, что понравилось
Клип - великолепный, но там всё не моё моя - только критика

Можно дать ссылочку на этот фик на другом ресурсе?
в плане вы хотите, чтобы я вам дала ссылку на него или вы просита разрешения указать ссылку на мой дневник ан другом ресурсе?

в плане вы хотите, чтобы я вам дала ссылку на него или вы просита разрешения указать ссылку на мой дневник ан другом ресурсе?
А как вам удобнее будет? Я хочу чтоб народ классный фик прочитал

ой, Нимф))) Ты молодец..... по мне так там чистое первое))))) (из тройки победителей... но.... ПОбедителей не судят)

lady_jane
ой
ну, я его на Хоге выложила, но там картинки и клип ссылками, а тут всё так красиво, дававйте лучше ссылку на дневник - он у меня открытый для всех

Senseira
мы все молодцы: и я, и ты, и Катори Киса

а честность голосования - ну... чего уж теперь, я и 3 месту рада

дававйте лучше ссылку на дневник - он у меня открытый для всех
Большое мерси

lady_jane
я ж потом за рекламу не расплачусь

я ж потом за рекламу не расплачусь
О, вы главное пишите)

ох..... сдается мне я его ещё раз перечитаю сейчас... на работе ВСЛУХ и ГРОМКО

Сижу, значит, я на паре, читаю фик,
погрузилась в атмосферу, все так живенько представила
и на словах - Глубже, Поттер! Мать твою, глубже

лектор спрашивает: " Малфо...ооой..Салимжанова!
Что ты там увлеченно так читаешь? Уж не про созданные ли Драйзером портреты и его анализ американского общества??"
я: "Нет, Гарри Поттера XDDD

*facepalm*



Очень понравилось. Аж мурашки по телу шли.

Аааа Нимфуль, поздравляю, милая!!!

Крис, ну ты б зачитала особо понравившиеся моменты

Senseira
Правильно, перечитай, особенно вслух и особенно громко, и иллюстрации покажи - страна должна знать своих героев!

Salviati
Прости, что не умею писать про анализ американского общества, чтобы ты читала это на лекциях!
Спасибо, моя любимая, мне приятно!

Enfiss
Спасибо-спасибо я счастлив!!!
*чего это ты меня тискаешь? это не канон!*

тебе не нравится?

Enfiss

Анф, я б зачитала, конечно, и еще пару фиков бы заодно,
но боюсь Сансаныч этого бы не пережил...
или я XDDD


Temnaia Nimfa

Ниимф, ну какой анализ, когда тут такое?!))

Salviati
Понимаю) наш вон от "лесбийской порнушки" то в шоке был, а тут такое...))
Да я и твой вид представляю, при зачитывании ТАКОГО

Enfiss
Очень нравится, я смущена до глубины души

Salviati
да, мой Драко лучше любых анализов