Тащу своё с винцест-феста. Очень я этим текстом довольна

Название: Песчаная вишня
Автор: Тёмная Нимфа
Оформление:  Рэйвел
Размер: мини (2 300 слов)
Пейринг: винцест
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Дисклаймер взрослыми быть скучно. Отказываемся!
Саммари: они останавливаются где-то посередине между востоком и западом, на заброшенной ферме в Южной Дакоте…
Примечание: Дину 20 лет
Песчаная вишня

читать дальше

Они останавливаются где-то посередине между востоком и западом, на заброшенной ферме в Южной Дакоте.

– Я буду у Бобби, – говорит отец, перетряхивая сумку. – Ждать меня здесь, не высовываться. В город за продуктами выбираться раз в неделю. Если вы мне понадобитесь, я позвоню. – Скупые движения, скупые фразы. – Всё ясно?

– Да, сэр, – чеканит Дин. Солнце подмигивает ему в боковое зеркало припаркованной во дворе Импалы, когда он смотрит вслед исчезающему в клубах пегой пыли внедорожнику отца.

– Уехал? – Сэм стоит в дверном проёме, покачиваясь на приступке.

– Уехал, – отвечает Дин и идёт в дом.

Сдёрнув пыльные чехлы с мебели, он отправляет Сэма на поиски ведра, а сам осматривается. Судя по всему, хозяева уехали пару лет назад – добротные полы не скрипят под ногами, а в стенах ещё не завелись термиты.

Дин проходит на кухню и первым делом до упора выкручивает кран в раковине – он заметил подобие колодца во дворе – струйка хотя и слабая, но течёт исправно. Подставив ладони лодочкой, Дин пробует прохладную воду, странную на вкус, чуть сладковатую, зато точно не ржавую.

Сэм притаскивает алюминиевое ведро, и струя, наполняя его, гулко бьёт по дну. Разорвав один из мебельных чехлов, Дин с Сэмом быстро протирают полы на кухне и в гостиной; в навесных шкафах Дин находит посуду, а Сэм распихивает туда консервные банки с их нехитрой провизией – жить можно. Правда, света в доме нет – сиротливо болтающиеся под крышей обрезанные провода напоминают Дину связку крысиных хвостов, но, пожалуй, это и к лучшему, так как наверняка свет в окнах заброшенной фермы привлёк бы внимание полицейских. Если что, в багажнике Импалы есть стратегический запас свечей, правда, большинство из них специальные, для проведения ритуалов, но какая разница. К тому же на дворе макушка лета, и короткие ночи почти прозрачные от света низких крупных звёзд.

Дин с Сэмом поднимаются на второй этаж и осматривают спальни: в одной почему-то нет кровати, вторая совсем захламлена, зато третья, хозяйская, с огромной кроватью, вполне пригодна для жилья. Дин распахивает фрамуги окна, разгоняя в комнате затхлый воздух, и видит простирающееся насколько хватает взгляда поле, сейчас поросшее сорняками и высокой травой, среди сочных острых стрел которой пестреют жёлтые цветы. Сладкий аромат висит в воздухе, и Дин вдыхает его полной грудью, тяжёлый, дурманящий.

– Эй, – окликает его Сэм, – как думаешь, почему они уехали?

– Может, обанкротились, – пожимает плечами Дин, – или просто решили в город перебраться. Давай, нам нужно найти какое-то подобие постельного белья, пока совсем не стемнело.

Управившись с делами, они выходят на задний двор осмотреться. Здесь ровными рядами высажены вишни – разные: высокие, цепляющие острыми ветвями облака, и низкие, песчаные, сплошь усыпанные крупными спелыми ягодами.

– Ух ты, здорово! – восхищается Сэм и, с ловкостью макаки вскарабкавшись на ближайшее дерево, нарывает полные пригоршни вишни, балансируя на одной ноге на развилке. С дерева он практически падает, но Дин успевает подхватить Сэма.

– Угощайся, – тот, не церемонясь, впихивает ему в рот сладкую ягоду, а остальные быстро собирает губами с ладони. – Вкуснотища, – говорит Сэм с набитым ртом.

Дин выплёвывает твёрдую косточку и улыбается.

– Слышишь? – вдруг по-собачьи тянет носом Сэм. – Пахнет застоявшейся водой. Тут где-то водоём. Идём.

Они пробираются через поле к виднеющимся невдалеке деревьям, и осока с мышиным горошком оплетают их щиколотки, словно пытаются не дать пройти. Поле оканчивается повалившейся изгородью, а чуть дальше журчит по камням мелкая речушка.

– Тут должна быть запруда, – Сэм тянет Дина за собой, и вскоре они действительно оказываются у воды, да так внезапно, что Дин едва не наворачивается, потому что вот он вроде стоит на твёрдой земле, а уже через шаг на гладкой поверхности покачиваются нежно-розовые блюдца кувшинок.

Сэм присаживается на корточки и трогает воду.

– Тёплая. Искупаемся завтра?

– Можно, – соглашается Дин.

На обратном пути Сэм насвистывает под нос какую-то песенку и закидывает в рот ягоды песчаной вишни, которая растёт тут в огромных количествах.

Жизнь на ферме однообразная. Дни катятся за днями, как солнце по небу от крыши ветхого амбара до вишнёвого сада, напоследок заливая багрянцем заднее крыльцо, на котором любит сидеть Дин. За день он изнывает от безделья, хотя успел уже по два раза перечистить всё оружие, наточить ножи, набить патроны солью и даже разобрать багажник Импалы, которая сверкает на солнце тщательно отмытыми боками.

Сэм напротив наслаждается ничегонеделанием, целыми днями пропадая на реке, читая книги, которые он нашёл в шкафу одной из спален и объедаясь вишней. У него теперь сладкое дыхание, которое Дин украдкой ловит по ночам, когда они лежат на общей кровати в хозяйской спальне.

Иногда Дин приходит к Сэму на реку и садится рядом. Тот тут же укладывается лохматым затылком ему на колени и читает вслух, причём просто продолжает с середины фразы. Сэм читает Дину про прошлое и будущее, но Дин не слышит, он смотрит, как двигаются губы Сэма, бордовые от вишнёвого сока, как растягиваются на согласных звуках и округляются на гласных. В такие моменты в голове у Дина поселяются мысли, которых там быть не должно. Они его пугают и волнуют одновременно. Дин чувствует, между ними с Сэмом давно что-то происходит, но если раньше это было неявно, полунамёками и полутонами, то теперь, когда они застряли на ферме, ощущения накатывают по полной, захлёстывают с головой, утягивая в водоворот постыдных желаний. Иногда Дину кажется, что они с Сэмом очутились на краю вечности, и весь остальной мир исчез – остались только этот луг, запруда и пустой дом в вишнёвом саду. Даже деревья на противоположном берегу реки выглядят расплывчатой голограммой со старого карманного календаря – чуть наклони такой в руке, и картинка изменится.

Дин трясёт головой и, стащив футболку, идёт купаться. Вода в запруде мутная, но прохладная, Дин долго плещется, слизывая с губ сладкие капли, а потом к нему присоединяется Сэм, и они начинают брызгаться или пытаются утопить друг друга. Тело Сэма под руками горячее, крепкое, скользкое, никак не получается ухватить – ладони съезжают с плеч на бока или грудь, а Сэм, хохоча, извивается под Дином ужом.

Потом они выбираются на берег, и Сэм, завалившись под вишнёвый куст, обрывает с него ягоды, лениво поднимая руку. Он закидывает их в рот, блаженно жмурясь, потягивается и смотрит на Дина из-под опущенных ресниц, будто предлагая попробовать. Сэм красивый, длинный, поджарый, и Дин трогает его взглядами, жаркими, липкими, жадно рассматривает дуги рёбер, натягивающие обветренную, чуть тронутую загаром кожу, когда Сэм тянется за очередной ягодой. Дину кажется, капли воды с шипением испаряются с его кожи, и он позорно сбегает. Вымышленные птицы в кронах вымышленных деревьев за рекой смеются над ним.

Дин садится на крыльцо, трёт щёки ладонями, ерошит волосы и до рези в глазах смотрит на спокойно покоящееся в ветвях вишен солнце.

Иногда Дин думает, надо бы съездить в город, развеяться, пройтись по барам, может быть, даже подраться или снять девочку, но ферма словно не отпускает его. Не хочется садиться в Импалу, не хочется заводить мотор. Дин ощущает себя мухой, застрявшей в патоке: вроде, высвободил одну лапку, но другая при этом увязла ещё больше. Дину хочется пойти к Сэму, опуститься перед ним на колени и есть вишню из его рук, но вместо этого он идёт на кухню и ставит на огонь пузатый чайник. Чайник успокаивающе булькает, ему вторит поскрипывающая на ветру рассохшаяся ставня, где-то в глубине дома что-то глухо бухает, а под крышей начинает истошно орать пичуга.

С недавних пор Дину кажется, что дом живой. По ночам он просыпается от визга деревянных петель и стука половиц. Дин точно знает – определяет каким-то шестым чувством – что они с Сэмом на ферме одни, одни на сотни миль вокруг, и те лёгкие вздохи, которые он слышит, издают стены.

Сэм ворочается во сне и придвигается ближе к Дину, будто неосознанно ищет защиты. Дин осторожно дотрагивается пальцами до остро-щекотных кончиков его ресниц, а затем обнимает. Сэм успокаивается в его руках, и Дин тоже засыпает. По утрам Сэм рано встаёт и тихо выходит из спальни, а Дину просыпаться лень, он выползает из постели ближе к полудню, когда солнце, болтаясь в зените, уже вовсю шпарит.

Дин идёт в ванную комнату, долго стоит под душем, смывая остатки сна и вдыхая слабый запах спермы, а затем спускается во двор, окунаясь в очередной день.

Однажды утром Дин просыпается от того, что Сэм, громко топая, влетает в комнату, ныряет под одеяло и прижимается к нему мокрый, буквально впаиваясь грудью в спину.

– Ты чего? – спросонья хрипит Дин, но Сэм зажимает ему рот ладонью, а затем тычется носом в макушку.

Он то ли всхлипывает, то ли просто прерывисто тянет ртом воздух и сильнее жмётся к Дину. Замерев, Дин наклоняет голову, пытаясь хоть так уйти от прикосновений, и в этот момент Сэм прижимается горячим ртом к выступившему шейному позвонку. Он неловко перебирает их губами, сжимая пальцами всё ещё лежащей на лице Дина широкой ладони его щёки, и Дин всё-таки разворачивается в его хватке, выдыхая:

– С ума сошёл?

Сэм дёргается, но Дин ловит его под острые лопатки и уже сам притягивает обратно.

– П-прости, – заикается Сэм, и Дин, переместив руку ему на затылок, утыкает Сэма лбом себе в плечо.

– Ш-ш-ш, – говорит он.

Сэм продолжает что-то бормотать, и Дин успокаивающе гладит его по спине. Сэм пахнет водой, жёлтыми полевыми цветами и вишнёвым вареньем – у Дина предательски встаёт, и Сэм не может этого не заметить. Но Дин молчит, и Сэм замолкает тоже. Они ещё некоторое время лежат в неловкой липкой тишине спальни, а затем Сэм скатывается с кровати и вываливается из комнаты.

Дин не спешит идти следом – он выжидает минут сорок и лишь затем, умывшись, спускается на кухню. Сэм встречает его, натянуто улыбаясь, но, разливая по чашкам горячий кофе, старательно делает вид, что ничего не произошло. Дин тоже молча садится за стол, и об утреннем инциденте напоминают лишь горчащие от сэмовой обиды блинчики.

После завтрака Сэм тщательно моет посуду и, бросив:

– Я на реку, – уходит.

Дин чувствует себя глупо. Он слоняется без дела по дому, затем по двору, садится в Импалу, вставляет ключ в замок зажигания, вынимает ключ и всё-таки идёт за Сэмом.

Сэм валяется под излюбленным вишнёвым кустом, и Дин плюхается рядом. Сэм, отвернувшись, трёт покрасневшие глаза.

– Ты чего? – спрашивает Дин.

– Соринка попала, – хмурится тот.

Дин делает вид, что верит, поэтому говорит:

– Давай посмотрю.

Сэм покладисто поворачивает голову.

– Правый.

Дин растягивает пальцами веки.

– Ты уверен? Я ничего не вижу.

– Уверен, – упрямится Сэм. – Колет.

И тогда Дин, нагнувшись, проводит языком по глазному яблоку.

Сэм ошарашенно моргает, а затем ухмыляется.

– Всё? – интересуется Дин.

– Всё, – подтверждает Сэм. – Гляди, – подняв руку, он тянет вишню за черенок, – невозможно сорвать только одну.

Сэм общипывает черенки с ветки, и Дин перехватывает его руку, сжимает, чувствуя, как под пальцами лопается кожица спелых ягод.

– Срываешь одну, срывается и другая, – шепчет Сэм, и по его запястью текут алые капли.

Дин опускает ладонь ему на грудь, ведёт ей вниз, оставляя на коже вишнёвые полосы, а затем, зажмурившись, прижимается губами к губам брата. Поцелуй выходит насыщенным и терпким.

Сэм обнимает Дина так сильно, будто боится, что он сейчас передумает и сбежит, но Дин уже всё для себя решил, так что лишь жёстче целует его, чувствуя, как с гомоном птиц на него обрушивается жгучее желание.

Сэм, сам стянув с себя влажные плавки, дёргает Дина за карманы на джинсах. Приподнявшись, Дин кое как расстёгивается, и Сэм снова заваливает его на себя. Они возятся в траве, трутся друг об друга, и Дин не смеет сделать большего. Он смотрит на зажмурившегося Сэма, который, запрокинув голову, что-то говорит припухшими искусанными губами, и до Дина не сразу доходит смысл слов.

– Подрочи мне.

Сэм кончает, едва Дин сжимает кулак на его члене, но он всё равно водит им по ещё твёрдому стволу, размазывая сперму. Сэма под ним бьёт крупной дрожью, и Дина вдруг выворачивает оргазмом. Он переворачивается на спину, подтягивая джинсы и пытаясь отдышаться, а Сэм вдруг спрашивает:

– Тебе тоже кажется, что с этой фермой что-то не так?

Дин кивает, а затем говорит:

– Мы должны это выяснить. – В нём вдруг просыпается неудержимое желание действовать, и он чуть ли не волоком тащит Сэма к дому.

Приведя себя в порядок, они садятся в Импалу и выезжают со двора. Дин, барабаня пальцами по рулю, косится на Сэма, а тот задумчиво смотрит на проплывающее мимо окон поле. Дин выворачивает на шоссе и чертыхается – навстречу им из-за поворота вылетает полицейская машина. На её крыше оживает сигнально-проблесковый маячок, и Дин послушно паркуется на обочине.

– Добрый день, офицер, – приветствует он подошедшего полицейского.

– Вы что тут забыли, сопляки? – грубо интересуется тот.

– Ничего, – беспечно улыбается Дин. – Отец планирует купить эту ферму, вот приехали посмотреть на будущее владение.

– Не рассказывай мне сказки, мальчик, – кривится полицейский, – эта земля находится в государственной собственности и не продаётся.

– Как так? – искренне удивляется Дин. – Мы не могли ошибиться – отец именно это место отметил на карте. Сэмми, – оборачивается он к брату, – дай мне карту из бардачка.

– Кончай заговаривать мне зубы, – рявкает полицейский. – Если просто из любопытства решили залезть на заброшенную ферму, так и скажи. Только лучше вам держать свои длинные носы подальше отсюда, усёк?

– Почему? – прищуривается Дин.

– Потому что там, – неопределённо взмахивает рукой полицейский, – проводились какие-то опыты. Поле обрабатывали с самолётов пестицидами – пытались разработать новое средство от саранчи что ли. Да только ничего не вышло, а на ферме теперь всё отравлено: и земля, и вода, и растения.

Дин чувствует, как сердце ухает в желудок.

– И никто не знает, что случится, пооколачивайся вы там, – заканчивает полицейский. – Так что живо заводите мотор и валите на все четыре стороны.

– У нас в доме вещи остались, – глухо произносит Дин. – Мы их сейчас заберём и уедем.

Полицейский сверлит его долгим взглядом, а затем отходит от Импалы.

– Я вас здесь подожду.

Развернув машину, Дин возвращается на ферму.

Они с Сэмом молча поднимаются на второй этаж, и Дин, выудив из-под кровати сумку, без разбора начинает швырять в неё одежду. Сэм стоит, привалившись спиной к дверному косяку и скрестив руки на груди.

– Дин, – зовёт он. – Так то, что произошло, это потому, что мы надышались какой-то дряни? Типа наркотик, да?

– Не знаю, – Дин почти рычит от бессилия, и Сэм вдруг подходит к нему.

– Нет, – твёрдо произносит он, заглядывая Дину в глаза, – я и раньше… раньше… ну, это самое. Понимаешь, Дин?

Дин медленно выдыхает, откладывает в сторону рубашку, а затем прячет лицо в ладонях. Он чувствует, как Сэм еле весомо тычется губами в его запястье, и сгребает брата в охапку.

– Понимаю.

– Хорошо, – улыбается Сэм. – Тогда поехали? – Вывернувшись, он тоже начинает собирать вещи, а Дин чувствует, как его постепенно отпускает.

Когда они уезжают, вишни машут им на прощание ветвями.

@темы: винцест, фестово, фанфикшен