Счастливой Хануки, Рэй, блядорэй, NC-17

[temnaianimfa]

У меня сегодня вечер старья. Этот фик я писала в подарок ПР (а особенно моему маленькому сладенькому Веретену) и Enfiss на НГ 2013. Но тогда не сложилось, а тут я нашла текст и добила его. В общем, лучше поздно, чем никогда

Название: Счастливой Хануки, Рэй
Автор: Тёмная Нимфа
Размер: ~ 2 300 слов
Пейринг: блядорэй
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, драма, юмор, криво положенный на суровых морпехов
Дисклеймер: всё спизженно!
Саммари: Рэй с Брэдом живут вместе почти год, хотя поначалу Рэй думал, навряд ли им удастся продержаться больше трёх месяцев. Впрочем, кажется, всё идёт наперекосяк, когда к ним в гости, на Хануку, приезжают родители Брэда
Предупреждения: постканон; я думаю, что это ООС, потому что, в силу авторского произвола, Брэд и Рэй оказались в таких условиях, когда Брэд вынужден много говорить, а Рэй, наоборот, помалкивает – увы, это вовсе не из-за того, что его рот заткнут кляпом или хотя бы членом Колберта

Счастливой Хануки, Рэй

Рэй, закинув скрещенные в лодыжках ноги на журнальный столик, валяется на диване перед включённым телевизором и вполуха слушает вечерний выпуск новостей. Не то чтобы его интересует происходящее в мире, но расстёгнутая верхняя пуговица на блузке симпатичной ведущей определённо заслуживает внимания, поэтому Рэй уменьшает громкость и с наслаждением делает большой глоток холодного пива из запотевшей бутылки. Скоро с работы вернётся Брэд, и тогда они поужинают какими-нибудь разогретыми в микроволновке полуфабрикатами, а пока можно немного расслабиться после тяжёлого трудового дня.

Рэй пребывает в благодушном настроении, потому что послезавтра Сочельник, и в воздухе уже витает дух праздника, а потом будут длинные рождественские выходные. Их старый, натужно рычащий мотором холодильник до отказа забит замороженной пиццей и пивом, и, пожалуй, им с Бредом даже удастся пару-тройку дней провести дома, носа не высовывая на улицу. Возможно, даже в постели. Рэй довольно почёсывает яйца – о да, у него поистине грандиозные планы на ближайшее будущее. Он даже запасся бутылкой рома для приготовления традиционного эгг-нога.

Хлопает входная дверь, и Рэй, ловя пальцем прозрачную каплю, скатывающуюся по стеклянной стенке бутылки, орёт:

– Привет, Айсман!

Брэд, расстёгивая куртку, вваливается в гостиную, и, подойдя к Рэю, спихивает его ноги с журнального столика.

– Сколько раз я тебе говорил так не делать?

Рэй преспокойно возвращает ноги на место.

– Тяжёлый день?

Брэд плюхается на диван и, отобрав у него бутылку, опрокидывает в себя остатки пива. Некоторое время они сидят рядом в полном молчании, и тишину, царящую в комнате, нарушает лишь приглушённый бодрый голос ведущей; Рэй улыбается и шевелит пальцами ног.

Они с Брэдом обосновались в Гэллапе, Нью-Мексико, на полпути из Калифорнии в Миссури или обратно – кто знает. У них маленький одноэтажный дом в колониальном стиле на самой окраине города, большой запущённый задний двор, милые старички в соседях и одна пара тапочек под вешалкой у входной двери.

Рэй с Брэдом живут вместе почти год, хотя поначалу Рэй думал, навряд ли им удастся продержаться больше трёх месяцев. По утрам Брэд будит Рэя доносящимися из душа отчаянно фальшивыми звуками пения, по вечерам они ссорятся, чья очередь мыть растущую с каждым днём в раковине гору посуды, а по выходным Рэй вытаскивает Брэда вместе посидеть на крыльце и с жаром доказывает ему, что неплохо было бы вырыть за домом бассейн. Вообще-то, по поводу очевидной пользы от наличия бассейна на заднем дворе Брэд с Рэем полностью согласен, но всё равно упирается для вида, и они спорят до хрипоты.

Навряд ли их можно назвать типичной парой – во всяком случае, уходя на работу, Рэй не чмокает Брэда в щёчку, как поступают манерные педики, и не встречает его вечером на крыльце с бокалом мартини в руках – но они всё ещё вместе, а это что-то да значит, не так ли?


Выпуск новостей подходит к концу, ведущая прощается со зрителями, и Рэй щёлкает пультом, выключая телевизор; Брэд ставит пустую бутылку на журнальный столик. Сквозь не задёрнутые тяжёлые шторы окна видна крыша соседского дома, по красной черепице которого все в разноцветных перемигивающихся огоньках скачут олени Санты.

– Нам нужна ель, – заявляет Рэй.

– Нет, – отрезает Брэд – пожалуй даже чересчур резко.

– Рождество, чувак, – весомо говорит Рэй, приподнимая бровь. – Я планировал нарядить её лентами презервативов, а на камин можно было бы повесить носки с бутылками пива внутри – по-моему это круто.

– Рэй, – вздыхает Брэд, – я рос в семье, которая не празднует Рождество – мы евреи.

– Ах, да, точно, – машет рукой Рэй, – а я и забыл про весь этот ваш ханукальный бред.

– Персон, – с угрозой в голосе произносит Брэд.

– Что? – поворачивается к нему Рэй. – Ну прости, что задел твои нежные девчачьи чувства. Но ты ведь даже не знаешь точно, еврей ли ты от рождения, или тебя потом просто зомбировали, так почему мы не можем поставить ель в гостиной?

Брэд хмурится, а затем, прикрыв глаза устало трёт их пальцами.

– Потому что звонила мама. Они с отцом гостили у тётушки Мейбел в Аризоне, а теперь решили навестить меня. Они приедут послезавтра.

– За каким хером, скажи мне Бога ради, им приезжать послезавтра? – опешив, спрашивает Рэй. – Послезавтра – Сочельник, в который твои родители, между прочим, не верят.

– В этом году Ханука совпадает с Рождеством, – пожимает плечами Брэд. – Короче, я и сам не в восторге от этой идеи, но мама долго вещала в трубку про то, как сильно она соскучилась, и что-то там ещё про родительское сердце.

– Отлично, – кивает Рэй, а затем прищуривается. – Надеюсь, твои родители не планируют остановиться у нас?

– Нет, – качает головой Брэд. – У нас же всего две спальни.

– Ну да, – недоумевает Рэй, – одна – наша, другая – гостевая… Постой, твоя мать считает, что в гостевой живу я?

Брэд разводит руками. Рэй со свистом втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, но возмущаться не имеет смысла: его мама вроде как тоже не в курсе, что Рэя с Брэдом связывают не только дружеские отношения.

– Вначале вы, евреи, распяли Христа, а теперь ещё и Рождество мне хотите испортить, – всё-таки обиженно заявляет он.

– Кажется, кто-то тут только что говорил про нежные девчачьи чувства? – фыркает Брэд.

Рэй выразительно показывает ему средний палец.

– Ладно, – хлопает себя по колену Брэд, – у нас есть два вечера, чтобы привести дом в надлежащий вид.

– Что ты подразумеваешь под словосочетанием «надлежащий»? – уточняет Рэй.

Брэд поднимается с дивана.

– Я подразумеваю, что мы должны вытереть пыль в гостевой спальне, собрать все твои грязные носки и трусы, разбросанные по дому, и раскидать их там – будем имитировать видимость жилого помещения.

– Ты серьёзно? – поражается Рэй.

– Да. А ещё я думаю, не постирать ли нам шторы, – задумчиво говорит Брэд.

– Знаешь что, – выпаливает Рэй, – пошёл ты на хуй, Колберт! Серьёзно, ты идёшь на хуй, а я – разогревать себе ужин, – и он твёрдой походкой отправляется на кухню.

***

Следующим вечером, в то время как все нормальные люди устраивают потасовку у лотка с последними синюшными тушками индеек, Рэй вот уже пятнадцать минут ходит вслед за Брэдом туда-обратно мимо полки с сырами.

– Послушай, – наконец не выдерживает он, – давай просто возьмём вот этот, – Рэй тычет пальцем в первый попавшийся кусок сыра, – и поедем уже домой.

– Не уверен, что сыр может быть любым, – морщится Брэд – и, честное слово, впервые в жизни Рэй видит своего сержанта таким напуганным. – Обычно продукты к столу покупала мама. Или сестра.

– Брэдли, – обманчиво тихим голосом говорит Рэй, – к нам всего лишь приезжают твои родители, а не грёбаный президент. В следующем году мы пригласим мою мать – это обойдётся нам в ящик «Бада» и ведро острых куриных крылышек из KFC.

В итоге Брэд всё-таки кладёт в тележку нечто, отдалённо напоминающее сыр, и тащит Рэя искать какие-то особые пончики с джемом.

***

На следующий день Рэй с Брэдом перетаскивают стол в непривычно светлую гостиную – Брэд всё-таки снял шторы и даже постирал их, но не учёл, что после сушки в стиральной машине шторы придётся гладить – и расставляют тарелки. Брэд заметно нервничает и зачем-то в третий раз принимается протирать вилки кухонным полотенцем. Рэй, выразительно закатив глаза, вздыхает.

– Что? – огрызается Брэд. – Просто ты не знаешь мою маму.

– Глядя на тебя, я понимаю, что это к счастью, – усмехается Рэй.

– Ну, она немного консерватор, – Брэд начинает в обратном порядке перекладывать на тарелке куски сыра. – И да, Рэй, мой отец, ну… у него разные с тобой взгляды на политику, пожалуйста, не начинай спорить с ним.

Рэй чувствует, как медленно, но верно закипает внутри.

– Может быть, мне просто уйти из дома?

Брэд не успевает ответить, потому что в этот момент раздаётся дверной звонок, и он идёт открывать. Из прихожей доносятся радостные приветственные возгласы, и Рэй, скривившись, машинально подцепляет с тарелки кусок сыра, который отправляет в рот.

– Здравствуй, – в гостиную проходят мистер и миссис Колберт.

– Ты, должно быть, Рэй, – мистер Колберт пожимает Рэю руку. – Мы наслышаны о тебе. Ты ведь служили вместе с Брэдом?

– Да, сэр, – коротко кивает Рэй – он не успел проживать сыр, поэтому попросту заталкивает его языком за щёку. – Я был радистом. Приятно познакомиться.

– А нам-то как приятно, – миссис Колберт вручает ему завёрнутое в плёнку блюдо. – Держи, тётушка Мейбел напекла для Брэдли драников – он всегда любил её стряпню.

Рэй плюхает блюдо на стол и смотрит на Брэда – тот мрачнеет.

– Мне нравится дом, – оглядывается по сторонам миссис Колберт, – такая светлая гостиная.

– Мы сняли шторы. – Рэй отодвигает стул. – Прошу вас, садитесь.

Миссис Колберт, впрочем, не обращает на него внимания.

– Правда, здесь не так уж много места, – подойдя к стене, она простукивает её кулаком. – Думаю, нужно сносить: расширить гостиную за счёт кухни. Как ты считаешь, дорогой? – обращается она к мужу.

– На кухне вместо окна можно сделать эркер, – кивает тот. – Тогда визуально пространство практически не уменьшится. И вот ещё что, смотри…

– Мама, папа, – прерывает их диалог Брэд, – давайте вы потом отобразите на бумаге все ваши идеи относительно перепланировки дома и пришлёте их мне по почте, а пока мы сядем за стол.

– Ох, прости, бубочка, – смущается миссис Колберт – Рэй давится воздухом от этого обращения и хрюкает в кулак, – просто ты наконец-то обзавёлся собственным домом – это так волнительно. Мы давно мечтаем о внуках, знаешь ли.

– Знаю, – Брэд утыкается взглядом в тарелку с многострадальным сыром.

– А на новоселье я тебе обязательно пришлю новый набор посуды, а то у ваших тарелок сколы по краешкам, – миссис Колберт лучится таким энтузиазмом, что Рэй, ковыряя ногтем тот самый пресловутый скол на тарелке, начинает припоминать, куда осенью засунул свои «авиаторы».

Миссис Колберт, сверкая голливудской улыбкой, без умолку пересказывает Брэду все новости и сплетни про их многочисленных родственников: кто родился, кто женился, а кто и вовсе помер. Рэй с вежливой улыбкой крутит в руках вилку, размышляя, будет ли уместно наколоть на неё странный пончик.

– Кстати, – вступает в разговор мистер Колберт, – я слышал, Штаты в очередной раз сокращают своё военное присутствие в Ираке. Кажется, около семи тысяч солдат наконец-то отправятся домой. Впрочем, всё это очень поздно. Некоторые члены Конгресса – и я с ними полностью солидарен – считают, что в целом следует выводить войска из Ирака гораздо быстрее. Я вообще не понимаю, к чему была эта война. Всё дело, конечно, в нефти и контроле над Ближнем Востоком. Уже весь мир осудил нашу агрессию, и мне стыдно, что я американец – заметьте, я не боюсь заявлять об этом прямо. А что ты думаешь по этому поводу, Рэй?

Облюбовавший себе пончик Рэй открывает рот, но в этот момент Брэд пребольно наступает ему на ногу под столом.

– Я… – запинается Рэй. – Я рад, что обстановка в Ираке стабилизировалась, сэр, – отчеканивает он.

– Да, да, – мистер Колберт трясёт головой, как китайский болванчик, и у Рэя напрочь пропадает аппетит.

– Дорогой, оставим политику, – кудахчет миссис Колберт, – мы так давно не виделись, неужели у нас нет более подходящих тем для разговора? Кстати, Брэдли, – оживляется она, – ты ведь помнишь свою кузину Лею?

Рэй совсем отчаивается.

После обеда миссис Колберт принимается убирать со стола и, нагрузив Брэда грязными тарелками, скрывается с ним в кухне.

– Рэй, ты пока не покажешь мне задний двор? – мистер Колберт, достав из кармана портсигар, выразительно крутит его в пальцах. – Люблю, знаешь ли, побаловаться этим делом после доброго обеда.

Они выходят на улицу, мистер Колберт прикуривает, а Рэй, хлопнув себя по карманам, соображает, что забыл пачку на каминной полке. Он возвращается в дом через кухню, где миссис Колберт моет посуду, а Брэд вытирает тарелки большим вафельным полотенцем, и это забавно. Рэй размышляет, как бы поострее подколоть Брэда, но в этот момент миссис Колберт говорит:

– Твой друг, этот Рэй, уверена, он хороший парень, но тебе не стоит больше позволять ему жить здесь.

Брэд молча ставит тарелку в сушку.

– Послушай, – мягко продолжает миссис Колберт, – я понимаю, вы через многое прошли, но для вас война закончилась, и это странно, что ты почти год делишь дом с Рэем. У вас тут этакое холостяцкое жилище, но разве можно привести сюда приличную девушку? Тебе уже пора остепениться, завести детей. Ты ведь с кем-нибудь встречаешься?

– Встречаюсь, – глухо отзывается Брэд.

– Вот! Тем более пора твоему другу подыскать себе собственное жильё, – стряхнув руки, миссис Колберт опирается ими о столешницу, а Рэй стоит и вспоминает, как именно на ней в прошлые выходные Брэд трахал его языком в задницу. Он тогда долго разлизывал его – слюна даже на пол натекла, а потом выебал, жёстко, так что тянуло внутри, но Рэй всё равно в два счёта кончил, заляпав спермой футболку Брэда и набив себе шишку на затылке.

– Ты подумай над моими словами, – говорит миссис Колберт, Брэд, кивнув, оборачивается и замечает Рэя, который бесшумно пятится к двери. Выйдя на задний двор, Рэй подходит к мистеру Колберту и зло выплёвывает:

– Знаете, сэр, я призираю таких, как вы. Я служил в Ираке. Как и тысячи других парней, я был готов умереть там, и нам всем было нужно лишь одно – знать, что нас поддерживает наша страна, что мы не зря поджариваем в этой грёбаной пустыне свои задницы…

– А ещё нам нужны были батарейки для ПНВ, – раздаётся сзади голос Брэда. – Отец, мама предложила прогуляться по городу, хочет посмотреть наши несуществующие достопримечательности.

Мистер Колберт в удивлении переводит взгляд с Рэя на Брэда.

– Приятно было познакомиться, сэр, – бросает Рэй и идёт в дом; по пути на второй этаж он захватывает в баре бутылку рома.

Рождество Рэй встречает в компании грязных носков и трусов в гостевой спальне. Он долго крутится на непривычно мягком матрасе, пытаясь заснуть, и ему почти это удаётся, но тут громко хлопает входная дверь – Брэд вернулся. Через пару минут он поднимается и замирает на пороге – Рэй, щурясь, рассматривает его тёмный силуэт в жёлтом прямоугольнике дверного проёма.

– Я рассказал родителям о нас, – просто говорит Брэд.

Рэй садится на кровати.

– Наверное, не стоило.

– Наверное.

– И что теперь?

– Я принёс ёлку, – нелогично отвечает Брэд.

– Ты купил мне ёлку?

– Ну, фактически я её украл: Рождество прошло, и ёлки уже не продают. Можем нарядить её завтра, если хочешь.

Рэй дёргает плечом, хотя в темноте это навряд ли заметно. Брэд, шурша одеждой, раздевается, откинув одеяло, ложится рядом с ним, прижимается холодный, и Рэя вдруг отпускает.

– Трахни меня, – он отворачивается, подставляя Брэду задницу.

– Это благодарность за ёлку?

– Да пошёл ты.

Брэд щекотно хмыкает ему в шею, а затем кладёт прохладную ладонь между лопаток. Он медленно ведёт ей вниз, по позвоночнику, пока с нажимом не проезжается пальцами между ягодиц. Рэй в нетерпении прогибает поясницу, но Брэд лишь дразняще похлопывает его подушечкой указательного пальца по анусу.

В итоге они, конечно, трахаются, и Рэй прикрывает глаза, наслаждаясь глубокими ритмичными толчками – его качает, будто на волнах, и он, нагнув голову, кусает Брэда за запястье руки, которой тот обнимает его поперёк груди. Пальцами другой руки Брэд держит Рэя сзади за шею, сжимая, и это приятно.

Рэй первым кончает в собственный кулак и позволяет Брэду дотрахать своё расслабленное тело.

– Мне нужно в душ, – Брэд отстраняется с неохотой.

Рэй вытирает руку о простыню.

– Я думал, ты сейчас сморозишь какую-нибудь пидорскую слащавую хуйню навроде «Счастливого Рождества, Рэй».

Брэд, запрокинув голову, смеётся, а затем звонко хлопает его по голой заднице.

– Счастливой Хануки, Рэй-Рэй, – говорит он, выходя за дверь.

– И тебе тоже, маменькин сынок, – кричит ему вслед Рэй, а затем тихо добавляет: – Бубочка.