Название: 1946-й
Автор: Тёмная Нимфа
Бета: Котик
Оформление: Marciana
Дисклеймер: данная работа является вымыслом и никакого отношения к реальным людям, в ней упомянутым, не имеет
/Персонажи: Дэниел Редклифф, Том Фелтон/Джейд Гордон
Размер: мини
Категория: джен (второстепенной линией идёт гет)
Жанр: кид-фик АУ, драма
Рейтинг: PG-13
Саммари: не очень радостная история о первом послевоенном годе четырёх людей со счастливым финалом
Примечание: Тому 24 года, Дэниелу 12 лет; смерть второстепенных персонажей; ПТСР у Тома
читать дальше
Том не видел его, не слышал шум прибоя или крики чаек – просто чувствовал. Оно было где-то рядом, потому что воздух стал совсем другим – свежим, влажным; Том нервно облизал губы – так и есть, солёные. Он в раздражении начал крутить ручку стеклоподъёмника, закрывая окно.
– Замёрз? – Джейд сидела рядом, на переднем сидении, и озабоченно смотрела на него. – По утрам здесь прохладно даже летом.
– Немного, – Том резко вывернул руль – дорога под колёсами автомобиля тряская, ухабистая, непредсказуемо петляя, убегала вверх, на холм.
Сняв с плеч палантин, Джейд накинула его Тому на колени:
– Скоро доедем. Я попрошу тётушку заварить тебе горячего чая.
Том кивнул в знак благодарности – и за палантин, и за чай. Натужно рычавший автомобиль преодолел довольно крутой подъём, и перед ними открылся величественный вид: море, лазурное в лучах всходившего солнца, спокойное, золотившееся рябью. Вдохнув глубоко, Том крепче сжал руль и попытался сконцентрироваться на дороге, но море не отпускало его, притягивало взгляд, простиралось огромное, до самого горизонта, где в нём тонуло синее небо.
– Как красиво, – восхищённо выдохнула Джейд. – Сколько бы я сюда ни приезжала, каждый раз поражаюсь, знаешь, дыхание спирает в груди, и слова вымолвить не могу. Такая безмятежность, такое успокоение, но и такая мощь – чувствуешь себя маленькой и ничтожной. И мне кажется, не было этих шести лет. Я ведь здесь последний раз была перед самым началом войны*… Том? Ты совсем меня не слушаешь!
– Прости, – Том, выдавив жалкую улыбку, нежно коснулся её руки. – Я засмотрелся.
Джейд удовлетворённо кивнула:
– Каждое лето я проводила здесь. Мы с Майлзом целыми днями носились по окрестности, босоногие, грязные, все в песке и пегой пыли, а дядюшка – тогда он ещё был жив – ругался на нас, особенно на меня, называл оболтусом и сорванцом, говорил, я дам фору любому мальчишке, – она звонко засмеялась и, окунувшись в воспоминания, с мечтательным видом уставилась в окно.
Том бросил очередной взгляд на море и, разозлившись на себя, выбрал объектом наблюдения муху, которая с лёгким жужжанием билась изнутри в лобовое стекло – когда только залететь успела?
– А по вечерам мы ходили на пляж, – продолжила Джейд. – Вода прогревалась за день, становилась, как парное молоко. Жаль в этом году лето прохладное, а то можно было бы искупаться.
Том вздрогнул.
– Впрочем, – задумчиво сказала Джейд, – купального костюма у меня всё равно нет, – и в миг оживилась: – О, гляди, вон уже и красная черепичная крыша тётушкиного дома виднеется. Запомни, зови тётушку Пенелопа, она молодится и может обидеться на обращение «миссис».
– Хорошо.
Дорога сделала очередную закорючку и море, к счастью, осталось позади.
_______________
* 16 июля 1940 года Гитлер издаёт директиву о вторжении в Великобританию (операция «Морской лев»). С августа немцы начинают бомбардировки Великобритании с целью подорвать её военно-экономический потенциал, деморализовать население, подготовить вторжение и в конечном счёте принудить её к капитуляции. Немецкие ВВС и ВМС совершают систематические нападения на английские корабли и конвои в Ла-Манше. С 4 сентября немецкая авиация приступает к массированным бомбардировкам английских городов на юге страны: Лондон, Рочестер, Бирмингем, Манчестер.
Пенелопа встретила их на крыльце дома. Она оказалась женщиной неприлично длинной даже для англичанки, сухопарой, рано поседевшей; одета была в чёрное платье с высоким глухим воротником и белыми круглыми пуговицами.
– Джейд, радость моя, – Пенелопа крепко обняла племянницу, – я уже и не чаяла увидеть тебя. Как хорошо, что вы приехали. Ну, давай же, представь меня своему жениху.
– Том, познакомься, это Пенелопа, моя горячо любимая тётушка, – обернулась к нему Джейд.
– Том, – по-армейски вытянулся он.
– Сразу видно военную выправку, – Пенелопа сжала цепкими пальцами его плечо, рассматривая, заглядывая глаза. – Мой сын, Майлз, тоже служил. Погиб в Нормандии, – её губы скривились. – Убили… Почти сразу, – она с нажимом провела рукой по волосам, убранным в идеальный высокий пучок. – Джейд писала, ты принимал участие в высадке*?
– Да, – тихо ответил Том. – Был там с самого первого дня, воевал в северно-западной Франции в составе второй английской армии. Хочу сказать, мэм, ваш сын – герой.
– Вы все герои, – покачала головой Пенелопа. – Но идёмте же в дом, прошу, не дело держать гостей на крыльце.
По скрипучим половицам она провела их в гостиную и усадила в старые кресла, обитые коричневым потёртым плюшем.
– Я заварила чай. Надеюсь, ещё не остыл, – Пенелопа разлила чёрный чай: – Угощайтесь.
На столике стоял поднос: вазочка с печеньем, сахарница и молочник.
– Расскажите, как вы познакомились?
Том повернулся к Джейд и в ответ на мягкую улыбку сжал её тонкие прохладные пальцы:
– В военном госпитале. Всё банально: я получил ранение, был при смерти, а Джейд ухаживала за мной.
– И ещё за полусотней солдат, – фыркнула та.
– Нет, только за мной. На меня ты смотрела по-особенному.
Джейд показала Тому язык:
– Этот взгляд предназначался для умиравших. Я до сих пор с содроганием вспоминаю, как перебинтовывала тебя.
– Я выжил ради нас, – весомо сказал Том.
– Я знаю, – серьёзно ответила Джейд и вдруг, спрятав лицо в ладонях, всхлипнула. – Простите. Я… я, наверное, никогда без слёз не смогу вспоминать тот отрезок жизни. Там всё в крови… и я… маленькая, неумелая, мне ведь всего семнадцать было…
– Тихо-тихо, – Том погладил её по подрагивавшему плечу.
– Джейд наш маленький ангел милосердия, – Пенелопа протянула ей белый кружевной платок. – Тебе повезло, Том, что малышка Джи выбрала тебя.
– Я знаю, – Том поцеловал Джейд в худое запястье с голубой выпуклой венкой.
Джейд шмыгнула носом:
– Я испортила всю встречу.
– Всё в порядке, – вздохнула Пенелопа. – Я налью тебе ещё чаю, дорогая. Должно быть, вы устали в дороге, отсюда и нервы. Отдохните, а потом, пока я буду накрывать стол к обеду, распакуете чемоданы. Джейд, душечка, может быть, ты нам почитаешь? Я так давно не слышала твой милый сердцу голос.
– Конечно, тётушка, – Джейд поспешно поставила чашку на блюдце и поднялась.
– Возьми Шекспира с каминной полки или Байрона, а я пока посмотрю жаркое, – распорядилась Пенелопа и с достоинством вышла из гостиной.
– Своеобразная дама, – шепнул Том, глядя ей вслед.
Джейд на секунду улыбнулась, а затем погрустнела:
– Мама давно предлагает ей переехать к нам, в Лондон, но тётушка непреклонна. Живёт здесь совсем одна: вначале смерть мужа, затем – сына, – Джейд рассеянно перелистывала пожелтевшие страницы книги. – И могила Майлза, она же где-то… там. Всё, что у нас есть, лишь ряд братских могил на побережье Франции. Почему так, Том, почему?
Том стиснул пальцы с такой силой, что показалось, тонкий фарфор чашки сейчас с хрустом лопнет, впиваясь осколками в кожу ладони:
– Он вместе со своими ребятами, Джейд. Майлзу теперь хорошо. Навсегда.
Зажмурившись, Джейд помотала головой, так что аккуратно завитые локоны хлестнули её по щекам:
– Неужели ты думаешь, он не хотел бы быть здесь, с родными?
Том, вскочив, обнял её и, успокаивая, погладил острые лопатки:
– Ну, всё-всё. Ты сейчас расстроишь Пенелопу ещё больше.
Словно в подтверждение этих слов с кухни донёсся грохот каких-то металлических предметов – Джейд с ногами забралась в кресло и, не обратив внимания на смявшийся подол платья, открыла книгу:
– Я думал, что герцог Албанский нравится королю больше герцога Корнуэльского, – начала читать она, нервно проглатывая окончания слов: – Так нам всегда казалось. Но теперь, перед разделом королевства, стало неясно, кого он любит больше. Части так выравнены, что при самом внимательном разборе нельзя сказать…**
– Привет, – раздался звонкий голос от двери.
Том с Джейд, как по команде, обернулись и увидели мальчишку лет десяти – он пододвинул ногой большую корзину:
– Я тут это… зелень принёс.
– Дэниел? – в гостиную вошла Пенелопа. Поджав губы, она оглядела мальчишку с головы до ног.
Тот спрятал руки в карманы холщовых штанов, которые явно были ему велики, но подтяжки не давали им свалиться с впалого живота.
– Бабушка заболела. Но я всё принёс, – он снова неловко пнул ногой корзину.
Пенелопа, нагнувшись, вынула из неё несколько помидоров, помяла их в пальцах, рассматривая на просвет, будто пыталась разглядеть, что было у упругих красных плодов внутри.
– Всё свежее, – пробормотал Дэниел, – бабушка только сорвала.
Пенелопа недоверчиво перебирала огурцы, нюхала пучки какой-то травки, даже растирала листья между пальцами, но затем всё же удовлетворённо кивнула:
– Сейчас принесу деньги, – и ушла с корзиной.
Дэниел, не поднимая взгляда, ковырял мыском поношенного ботинка, обутого на босу ногу, щель в полу.
– Бабушке помогаешь? – привлекла его внимание Джейд.
Дэниел, испытующе посмотрев на неё, медленно кивнул.
– Молодец, – похвалила Джейд, – иди сюда, не бойся. Любишь сладкое?
Глаза Дэниела вспыхнули из-под длинной чёлки, и он повёл носом, принюхиваясь, словно чистокровная гончая. Неуверенно приблизившись к Джейд, которая протягивала ему вазочку с печеньем, Дэниел сцапал грязными пальцами сразу несколько штук и спрятал их в карман брюк. Улыбнувшись, Джейд попыталась пригладить вихры его непослушно торчавших в разные стороны смоляно-чёрных волос:
– Хочешь шоколад? Хочешь, конечно, – улыбнулась она. – Том, у меня в сумочке была коробка, принесёшь?
– Сейчас, – Том встал, но в этот момент вернулась Пенелопа и, сунув Дэниелу пустую корзину, подтолкнула его к выходу:
– Деньги внутри, смотри не потеряй. Передавай бабушке мои пожелания скорейшего выздоровления.
Дэниел, понурив голову, тут же ужом выскользнул за дверь.
– Славный такой, – протянула Джейд. – Глаза синие, как у ангела, а на вид сущий дьяволёнок.
– Наглец, плут и воришка, – припечатала Пенелопа. – И не приваживай сюда этого мальчишку: я слышала твои выдумки про шоколад. Не обманывайся по его поводу, дорогая, таких нельзя пускать в приличный дом. Я покупаю зелень и яйца у его бабушки. Бедная миссис Редклифф воспитывает внука одна, они очень бедны, и ей нелегко, да и характер у парня не подарок. Двенадцать лет, – Пенелопа постучала себя пальцем по виску, – а ума нет.
Джейд нахмурила тонкие брови:
– Я думала ему не больше десяти. Он такой… тщедушный, болезненный. Глаза эти огромные на пол-лица, руки тоненькие.
– Тринадцатый год пошёл, точно тебе говорю, – Пенелопа присела на диван, – и хватит об этом. Том, расскажи лучше о себе, я слышала от сестры, ты собираешься получать образование.
– Том поступил на журналистику, – кажется, Джейд была рада, что тётушка переключилась на обсуждение другой темы. – Отец, когда узнал, сказал, это не профессия для приличного молодого человека.
– Все журналисты – беспринципные сволочи и лгуны, – прищурилась Пенелопа. – Никогда не понимала увлечения мужа чтением прессы за завтраком. То ли дело классика, поэзия, музыка, – она плавно взмахнула рукой.
– Я уверена, из Тома получится прекрасный журналист, – быстро вставила Джейд.
– Надеюсь, – Пенелопа разгладила ладонью залом на скатерти. – Чай совсем остыл. Давайте я покажу вам ваши комнаты. Тебе, радость моя, я постелила, где обычно, а Тома разместим в комнате для гостей. Идёмте.
_______________
* Высадка в Нормандии (операция «Нептун», так называемое, открытие второго фронта) – морская десантная операция, проведенная 6 июня 1944 года в Нормандии во время Второй мировой войны силами США, Великобритании, Канады и их союзников против Германии;
** Уильям Шекспир, «Король Лир», перевод Бориса Пастернака.
Дом Пенелопы был хотя и старым, но уютным, спальни – чисто прибранными, светлыми; окно комнаты Тома выходило на запущенный сад с коряжистыми деревьями, под которыми стояли стол и несколько плетённых кресел. К счастью, дом располагался в низине, поэтому море не было видно, но Том знал, оно там – взберись на холм по песчаной, осыпавшейся мелкими камушками под подошвами ботинок, тропе и увидишь. Том не видел моря давно – если, конечно, не брать в расчёт сегодняшнее утро и паром из Франции в Англию, но тогда Том всю дорогу, сославшись на морскую болезнь, просидел в каюте – и, признаться, видеть не хотел.
Вечер прошёл спокойно: Том с Джейд в сопровождении Пенелопы отправились на небольшую экскурсию по окрестностям. Джейд всю дорогу, смешно жестикулируя, в красках рассказывала тётушке, как училась водить машину, и даже пообещала на следующий день свозить её в город. Том больше молчал, исподтишка любуясь Джейд, и от желания занять хоть чем-то руки беспрестанно срывал острые травинки.
На утро Джейд, как и обещала, запрыгнула за руль автомобиля, и они с Пенелопой уехали – Том ещё долго смотрел, как вдалеке клубилась пыль: сам он ехать отказался. Ночью ему снилось море, бурлившее, штормовое, красное. Том проснулся в поту, так что простыня противно липла к коже; за окном гасли последние звёзды. Он пролежал в постели до семи часов и встал разбитым, с залёгшими под глазами тёмными кругами.
Том некоторое время бесцельно бродил по саду, а затем всё-таки рискованно ступил на ту самую тропинку, которая манила его с прошлого дня. Тропинка вела к морю через вересковую пустошь; над головой, пронзительно крича, кружил кречет. Том, присев на пригорок, уставился вперёд: сочно-зелёная трава, полоска рыжего песка и вода, вода на сколько хватало глаз, синяя, мирная. Не опасная.
– Привет.
Том, погружённый в нерадостные воспоминания, вздрогнул – рядом стоял Дэниел, а он ведь даже не заметил, как тот подошёл, впрочем, мягкий ковёр из травы скрадывал звук шагов.
– Привет, – прищурился против солнца Том. – Дэниел, верно?
– Дэн, – тот, по-взрослому приосанившись, протянул руку, и Том, скрывая улыбку, пожал узкую потную ладошку.
– Значит, Дэн?
– Ага, – тот уселся рядом. – Купаться пришёл?
– Нет, – спрятал взгляд Том.
– А зачем тогда?
– Просто на море смотрю.
– Зачем? – допытывался Дэниел.
– Просто. Оно меня не отпускает, словно гипнотизирует. Ты не поймёшь, – Том сцепил пальцы в замок.
Дэниел дёрнул худым плечом, от чего его выцветшая поношенная майка смешно перекосилась. Некоторое время они сидели в молчании.
– Ты сам чего тут? – наконец осведомился Том.
– Просто, – Дэниел подцепил на палец с травинки муравья, – гуляю.
Том глядел на него, низкорослого и худого не по возрасту, угловатого, какого-то встрёпанного, с неровными полосками загара, словно тигриная шкура.
– Как бабушка? Лучше?
Дэниел рассматривал в панике метавшегося по его руке муравья и молчал. Том, подтянув колени к подбородку, уткнулся в них лбом. Когда он поднял голову – минут тридцать спустя, а может, и больше – Дэниела рядом уже не было.
На следующий день Джейд с Пенелопой снова уехали в город – кажется, к портнихе – а Том, уже не раздумывая, пошёл к морю. Он издали заметил Дэниела, который сидел на пригорке и размахивал руками. Подойдя ближе, Том понял, что тот играл в «самолётики»: в воздухе развернулся настоящий бой двух дощечек с крест-накрест прибитыми планками-крыльями, и довольный Дэниел издавал странные тарахтящие звуки.
– Месиво из Мессершмиттов, – радостно возвестил он, когда «нос» одной из дощечек воткнулся в траву; Дэниел заметил Тома: – Привет. Опять пришёл смотреть на море?
– Да, – Том сел, по-турецки скрестив ноги. – Играешь?
– Ага, – кивнул Дэниел. – Когда я вырасту, стану пилотом истребителя. Как папа, – на его лицо набежала тень, а может, это просто пухлая белая туча наползла на солнце. – Он погиб на войне, – Дэниел с вызовом посмотрел на Тома.
– Сочувствую, – шепнул Том.
Дэниел ковырнул дощечкой землю:
– Да ладно. Всё нормально. Ты ведь тоже был там? Бил фашистов?
– В Нормандии, – подтвердил Том.
– Ух ты, – глаза Дэниела загорелись возбуждением. – Это было круто?
Том с горечью прикусил губу:
– Это было страшно. И, знаешь, я от всего сердца желаю тебе никогда не быть военным лётчиком.
Дэниел несколько минут обдумывал его слова, а затем кивнул:
– Спасибо.
Тому захотелось протянуть руку, потрепать Дэниела по волосам, приласкать его, маленького, по сути, но так рано повзрослевшего, и… не смог. Или не умел.
Следующим утром Том бесцельно блуждал по дому. Джейд помогала Пенелопе убираться – судя по тому, что они заставили Тома вытащить на улицу подушки и хорошенько прожарить те на солнце, это была генеральная уборка. Джейд смешно выглядела со шваброй в руках; морща нос, она непрерывно чихала и поправляла повязанную на голову белую косынку – Том поморщился, отгоняя ненужные ассоциации с униформой медсестры.
Море шумело в голове прибоем, когда он выбивал палкой пыль из развешенного на заборе паласа, звало к себе сладким голосом сирены.
– Доброе утро, – в калитку протиснулся Дэниел, шёл скособочившись из-за тяжести висевшей на изгибе локтя корзины. – Я принёс зелень, – он солнечно улыбнулся.
– Давай помогу, – отбросив палку, Том забрал у него корзину и понёс в дом. – Пенелопа, тут Дэн пришёл.
Та вышла на крыльцо, стряхивая мокрую тряпку:
– Кто? – При виде Дэниела Пенелопа сжала губы в тонкую линию.
– Бабушка ещё не выздоровела, – быстро пояснил тот.
– Том, отнеси, пожалуйста, корзину на кухню, – велела Пенелопа. – А на обратном пути захвати деньги из шкатулки на каминной полке – я приготовила.
Том, быстро выполнив поручение, под пристальным взглядом Пенелопы проводил Дэниела обратно до калитки:
– Ты придёшь сегодня смотреть на море? – спросил тот.
– Не знала, что ты ходил к морю, – из-за куста вынырнула Джейд в обнимку с пуховыми одеялами.
– Да… я… – замялся Том.
– Думаю, это хорошая идея, – Джейд сгрудила одеяла ему в руки. – Давайте все вместе устроим небольшой перерыв на ланч. Я сделаю сандвичи. Идёт?
– Идёт, – за двоих ответил Дэниел.
Джейд собрала корзинку для пикника, и они втроём выдвинулись в путь. Том, по привычке, свернул на «свой» холм, однако Джейд потянула его дальше, на пляж, где, скинув туфли и блаженно жмурясь, пошла босиком по мелкому тёплому песку. Подавив приступ паники, Том осторожно последовал за ней, будто ступал по минному полю; Дэниел же козлёнком скакал рядом на одной ноге и в предвкушении поглядывал на корзинку.
– Предлагаю расположиться здесь, – Джейд взмахнула старым клетчатым пледом, который ровным прямоугольником опустился между ними. – Сейчас всё будет готово, – она принялась раскладывать сандвичи по тарелкам. – Здесь так хорошо, не правда ли?
«Не правда», – хотелось заорать Тому. Он с опаской смотрел на белую пену набегавшего на него прибоя и с трудом игнорировал желание немедленно взобраться на холм и зарыться в траву пустоши. Дэниел, с аппетитом уплетая сандвич, лупил босой пяткой по песку, отчего в воздух взлетали колкие бежевые фонтанчики, а Тому кусок в горло не лез – он прекрасно помнил, как вокруг всё взрывалось и в рот забивался такой же песок, только мокрый, тяжёлый, солёный от пропитавшей его крови.
– Ты совсем бледный, – Джейд протянула ему стакан. – Неважно себя чувствуешь?
– Кажется, солнце напекло, – соврал Том и всё-таки сбежал домой.
Несколько последующих дней Том запрещал себе даже думать о море – то, явно разозлившись, что не в силах добраться до него, яростно шумело за холмом и напоминало о себе белыми галочками чаек в высоком небе.
Том с Джэйд выбирались в город и до темноты бродили по кривым узким улочкам, дома они много читали или просто вспоминали смешные истории из детства; изредка Пенелопа садилась за пианино, и тогда Джейд пела высоким чистым голосом.
Чтобы занять себя хоть чем-то, Том предложил Пенелопе привести в порядок её запущенный сад и перебрать черепичную крышу, которая стала подтекать с весны. Работа успокаивала днём, а затем Том до поздней ночи жёг сушняк, опиленный с деревьев. Уставший, прокуренный дымом, он еле добирался до постели и крепко засыпал до самого утра, не позволяя морю пробраться в его сны.
Как-то раз Джейд, заговорщицки шепнув:
– Идём, что покажу, – затащила Тома в одну из комнат дома, дверь в которую всегда была наглухо закрыта: – Это спальня Майлза. Была, – пояснила она.
Том огляделся: выцветшие обои на стенах, седой от пыли плед на кровати, письменный стол с расставленными на нём пожелтевшими фотографиями в деревянных рамках; перед глазами, скрипя, покачивалась привязанная к вбитому в потолочную балку гвоздю модель самолёта. Воздух в комнате был спёртым, и Джейд открыла форточку.
– Смотри, – она взяла со стола снимок, – это тётушка, дядюшка и Майлз. Тут ему лет пять.
На Тома с фотографии сосредоточенно смотрел пухлощёкий мальчик, наряженный по случаю фотографирования в матросский костюмчик.
– А вот мы с Майлзом на побережье: двое угрюмых подростков под зонтиком, – Джейд рассмеялась. – А этот мой любимый, – она протянула Тому фотографию статного красивого парня в военной форме.
Том, стерев пальцами пыль со стекла, бережно поставил рамку обратно на стол.
– Тётушка даже старого медвежонка Майлза не выбросила, – Джейд погладила по лапе сидевшего на подоконнике плюшевого медведя с одним глазом-пуговицей. – Давно не виделись, мистер Топатун.
– Вы что здесь делаете? – на пороге возникла рассерженная Пенелопа – Джейд вздрогнула:
– Я просто хотела показать Тому фотографии Майлза.
– Я же просила, никогда не заходить в эту комнату, – процедила сквозь зубы Пенелопа.
– Да, конечно, прости, мы больше не будем, – Джейд, потянув Тома за рукав, вытащила его в коридор.
Краем глаза Том успел заметить, как Пенелопа, прижав плюшевого медведя к груди, тяжело опустилась на кровать.
К морю Том всё-таки пошёл – надоело бояться призраков прошлого. Миновав вересковую пустошь, он решительно ступил на песок и со злостью пнул круглый, идеально отполированный волнами камушек.
– Я тебя не боюсь, – ткнул пальцем в сторону моря Том, – так и знай!
Волны шелестяще рассмеялись.
– Не боюсь, – с обидой повторил Том.
– С кем это ты тут разговариваешь? – к нему подошёл Дэниел; вокруг его ног со звонким лаем носился толстый щенок. – Знакомься, это Адмирал, – схватив щенка под грудку, Дэниел перевернул его на спину и принялся теребить пальцами округлое брюшко.
– Это твой? – поинтересовался Том, рассматривая малыша, пушистого, лобастого с мощными лапами. – Хороший вырастет пёс.
– Это нашего соседа, мистера Адамса, – Дэниел поскрёб щенка за смешно топорщившимся пегим ухом. – Мистер Адамс ругается, когда я вожусь с Адмиралом, говорит, разбалую ему сторожевую собаку. Он сажает Адмирала под таз и колотит по днищу палкой – воспитывает злость. Но разве Адмирал злой? – щенок в подтверждение его слов принялся вылизывать Дэниелу руки. – Так с кем ты тут разговаривал?
– С морем, – неохотно пояснил Том.
– Чего ты боишься? – нахмурился Дэниел. – Плавать?
– Нет, – нагнувшись, Том погладил щенка по мягкой шёрстке. – Это трудно объяснить. Просто каждый раз, когда я вижу море, слышу шум прибоя, я вспоминаю день высадки в Нормандии, и у меня начинается что-то вроде галлюцинаций. Мне кажется, я снова бегу там, по пляжу, в ушах звучат взрывы, крики раненых, вокруг падают и умирают люди. Это страшно. Я не хочу раз за разом снова переживать тот день! – щенок взвизгнул, и Том с удивлением обнаружил, что чересчур сильно сжал руку на его загривке.
– Знаешь, – с серьёзным выражением лица сказал Дэниел, – фашисты нас здесь не часто бомбили – основные авианалёты совершали на город – но каждый раз бабушка всё равно хватала меня в охапку и тащила в погреб. Сидя там в кромешной темноте, мы слушали, как дрожала земля, и бабушка молилась. Мне до сих пор иногда снится шум двигателей самолётов, проснувшись, я подскакиваю на кровати, начинаю метаться по комнате, а потом вспоминаю, что война закончилась, – он неловко замолчал.
– Эй, – Том нерешительно тронул Дэниела за плечо, – ты хороший парень. Если бы у меня был младший брат, я хотел бы, чтобы он был похож на тебя.
Покраснев, Дэниел буркнул что-то в ответ и, свистнув щенку, побрёл по берегу вдоль полосы прибоя, оставляя на влажном песке глубокие отпечатки босых пяток.
После разговора с Дэниелом ходить к морю стало проще, и Том ежедневно по несколько часов жарился под высоко стоявшим в безоблачном небе жарким солнцем. Он валялся в траве, слушая жужжание шмелей, стрекот кузнечиков, пронзительные крики чаек и – фоном – шёпот моря.
Дэниела в эти дни Том не видел, зато, однажды вернувшись домой, застал на кухне следующую картину: Пенелопа, цепко ухватив Дэниела за руку, что есть мочи лупила его по спине полотенцем.
– Что происходит? – воскликнул Том.
– Мелкий паршивец, – Пенелопа ни на секунду не прекращала своего занятия, – воровать у меня удумал!
– Я не воровал, – вырвавшись, Дэниел неуклюже плюхнулся к ногам Тома.
– Я видела! – раскрасневшаяся Пенелопа погрозила ему полотенцем.
– Тётушка? – в кухню вбежала Джейд.
– Я взял всего одно печенье с тарелки, – Дэниел снизу-вверх заглянул Тому в глаза. – Я не хотел. Я не вор. Просто… – он всхлипнул, – оно так вкусно пахло.
– Бедняжка, – Джейд опустилась перед ним на колени, – ты голоден?
– Нет. Нет! – Дэниел отпихнул её руку и, вскочив, бросился вон из кухни.
– Пенелопа, зачем вы так с ним? – возмутился Том. – Дэниел хороший парень. Ну, съел бы он одно печенье – с нас бы не убыло! Его отец погиб на фронте и…
Пенелопа холодно рассмеялась:
– Это Дэниел тебе так сказал?
– Да, а что? – смешался Том.
– Его отец был местным пропойцей, – Пенелопа повесила полотенце на крюк, – и умер он ещё до войны, аккурат в Сочельник, в канаве недалеко от моего забора. Допился, в общем. Мать Дэниела через пару лет сбежала с каким-то заезжим морячком, и больше её никто не видел. А несчастная почтенная миссис Рэдклифф с тех пор мучается с непутёвым внуком. Так-то. Ты слишком добр Том, не верь всем людям на слово.
– Я… – Том помассировал виски пальцами, – я должен с ним поговорить. Где Дэниел живёт?
– На твоём месте, я бы к нему не ходила, – пожала плечами Пенелопа. – Впрочем, поступай, как знаешь. Их дом дальше по дороге, мили две с половиной на юг.
– Я всё же схожу, – упрямо покачал головой Том, в ответ Пенелопа громко фыркнула и, отвернувшись, загрохотала противнем в раковине.
Дом Дэниела Том нашёл без труда: на металлическом красном почтовом ящике у покосившейся калитки значилось «Редклиффы». Том прошёл через сад к старому дому и, поднявшись на крыльцо, постучал в дверь – ему никто не ответил. Том постучал сильнее, и дверь приоткрылась.
– Есть кто-нибудь? – он вошёл в гостиную. – Дэн? Миссис Рэдклифф?
В доме стоял странный сладковатый запах от которого кружилась голова.
– Миссис Рэдклифф? – снова позвал Том, толкнув дверь в первую попавшуюся комнату, которая оказалась спальней – на кровати кто-то лежал, с головой укрытый двумя одеялами. – Миссис Рэдклифф, – шепнул Том, зажимая нос и рот ладонью, уже понимая, что ему никто не ответит.
– Не тревожь бабушку, она спит, – раздался сзади голос, и Том подпрыгнул от неожиданности. – Зачем ты пришёл?
– Дэн, – обернулся к нему Том, – твоя бабушка умерла.
– Нет, – насупился Дэниел, – она просто спит.
– Господи, Дэн! – Том шагнул к нему и обнял, притягивая ближе.
Уткнувшись лицом ему в грудь, Дэниел разревелся.
– Ну-ну, всё хорошо, – зашептал ему в макушку Том. – Давай, мы сейчас вызовем полицейских…
– Нет! – оттолкнув Тома, Дэниел отпрянул от него. – Никто не должен знать, иначе меня заберут в приют, а я не хочу в приют, там плохо, я здесь хочу жить, – он размазывал грязным кулачком слёзы по лицу.
– Но ты не можешь жить один, – мягко возразил Том, – тебе двенадцать. Рядом обязательно должен быть кто-то, кто позаботиться о тебе.
Дэниел утёр глаза рукавом рубашки:
– Тогда пусть это будешь ты. Возьми меня с собой в Лондон. Ты же сам говорил, что хотел бы иметь такого младшего брата, как я.
– Я не могу, – растерялся Том. – У меня нет ни жилья, ни работы – никто не даст мне право опеки.
– Дадут! – сжал кулаки Дэниел. – Я буду хорошо себя вести, стану учиться, обещаю делать всё, что ты скажешь, только не отправляй меня в приют.
Том, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, молча покачал головой.
– Предатель! – выкрикнул Дэниел и, развернувшись на каблуках, выбежал из комнаты.
– Стой! Куда ты? – Том бросился за ним, выскочив на улицу, огляделся, но Дэниела уже и след простыл.
Разговор с констеблем не клеился: Том уже в третий раз объяснял, при каких обстоятельствах обнаружил труп миссис Редклифф – пожилой усатый констебль же, беспрестанно вздыхая, скрупулёзно записывал каждое слово в блокнот и продолжал задавать нескончаемые вопросы. Когда он наконец ушёл, Том тяжело опустился в кресло и с благодарностью принял из рук Пенелопы чашку крепкого чая; Джейд, сидя в углу дивана, тихонько плакала, украдкой вытирая слёзы платком.
– Бедный мальчик, – она откинула с лица прядь волос, – полицейские сказали, его бабушка умерла недели две назад. Представьте себе, Дэн две недели прожил в доме с трупом – она же там лежала… – Джейд снова заплакала. – И где он теперь?
– Успокойся, дорогая, – подсев к ней на диван, Пенелопа обняла Джейд. – Дэниел обязательно найдётся. Давай-ка я принесу тебе успокоительное, и, думаю, нам всем не помешает крепкий сон. Том, проводи Джейд в её комнату, я сейчас приду.
Том, взяв Джейд под руку, довёл её до спальни, где она, упав ничком на кровать, разрыдалась пуще прежнего. Вскоре пришла Пенелопа со стаканом какой-то мутной жидкости в руках и выставила Тома за дверь. Он отправился в свою комнату, машинально раздевшись, лёг в постель, но сон не шёл. Проворочавшись с боку на бок до самого утра, Том, кажется, только забылся тяжёлым душным сном, как вдруг его разбудил звук разбившегося стекла. Том вскочил – стекло жалобно зазвенело вновь.
Впопыхах кое-как натянув штаны, Том выбежал на крыльцо – там уже стояли Пенелопа и Джейд, кутавшаяся в палантин. Справа от крыльца, на траве, сидел сжавшийся в комок Дэниел, в кулаке он сжимал камень.
– Эй, – Том медленно приблизился к нему – Дэниел, резко вскинув голову, выплюнул:
– Ненавижу тебя! Всех вас ненавижу! – закричал он. – Ну что, хотите, звоните в полицию, – Дэниел со злостью запустил камнем в дом.
– Никто никуда звонить не будет, – вздохнула Пенелопа. – Давай-ка, – она подошла к Дэниелу, – поднимайся и идём на кухню. Я заварю чай. Том, принеси с чердака картонные коробки, а ты, Джейд, сложи в них старые вещи из комнаты Майлза, теперь там будет жить Дэниел, – скрестив руки на груди, она поднялась по скрипучим ступеням крыльца и скрылась в доме. – Поторапливайтесь! – раздался оттуда её голос.
Дэниел, посмотрев ей вслед, перевёл удивлённый взгляд на Тома:
– Что это значит?
– Это значит, тебе лучше поторопиться, – рассмеялась Джейд. – И запомнить для начала: тётушка Пенелопа не любит повторять дважды.