я эту коду, хотела написать ещё к 1 серии, но она подходит и ко второй
написала для Рэйвел, потому что она любит Дина
вообще, это форменное хулиганство и оскорбление чувств верующих ><
читать оба куска: без первого не понять второй4 И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, 5 а из средины его как бы свет пламени из средины огня; и из средины его видно было подобие четырех животных, — и таков был вид их: облик их был, как у человека; 6 и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла; 7 а ноги их — ноги прямые, и ступни ног их — как ступня ноги у тельца, и сверкали, как блестящая медь. 8 И руки человеческие были под крыльями их, на четырех сторонах их; 9 и лица у них и крылья у них — у всех четырех; крылья их соприкасались одно к другому; во время шествия своего они не оборачивались, а шли каждое по направлению лица своего. 10 Подобие лиц их — лице человека и лице льва с правой стороны у всех их четырех; а с левой стороны лице тельца у всех четырех и лице орла у всех четырех.
Книга пророка Иезекииля 1: 4-10
Сэм спит.
Дин бесшумно подходит к его кровати и, на миг замерев в нерешительности, осторожно присаживается на самый край. Протянув подрагивающую от напряжения руку, он невесомо касается пальцами складки между сведённых бровей Сэма. Дин оглаживает его лицо, трогает, зажмуривается и, будто слепой, «читает» подушечками пальцев знакомые черты. Когда глаза открыты, Дин не перестаёт видеть другой – чужой – образ, и сейчас он пытается удостовериться, что перед ним лежит всё ещё Сэм, его Сэм.
У Сэма за ухом шрам, и Дин трёт его, кажется, рубец стал чуть тоньше. Он пропускает мягкую прядь волос между указательным и средним пальцами – всё в порядке, длинную, длинную, а не короткую! – ведёт большим по губам брата, сухим, потрескавшимся, но не разбитым в левом углу. Сэм верит Дину, а Дин снова его обманывает – он вспоминает об этом каждый раз, когда ему чудится, что насыщенно-ореховый цвет радужки глаз Сэма становится блекло-серым, как затянутое тучами небо, с которого сыпались ангелы.
Дин знает, Сэм никогда не согласился бы впустить в себя Иезекииля, он предпочёл бы умереть, но Дин не может ему этого позволить. Дину не занимать храбрости, его упорства хватит на двоих, а привычка заботиться о Сэме давно переросла в болезненную потребность, но, прежде всего, Дин – человек со своими слабостями, и он не покривил душой, сказав Сэму: «Без тебя нет и меня».
Сэм открывает глаза – Дин резко отшатывается – и сонно, но так привычно моргает:
– Дин? – приподнимает брови. – Что-то случилось? Мне показалось, или ты меня сейчас… трогал?
Дин фыркает – чересчур громко и наигранно:
– Оставь свои грязные фантазии при себе.
Сэм внимательно всматривается ему в лицо, а затем спрашивает:
– Уверен, что всё в порядке?
– Да, Сэмми, да, – поднявшись, Дин засовывает руки в карманы джинсов: – Немного волнуюсь за Кевина: сучонок-Кроули заморочил парню голову…
Сэм медленно кивает, и Дин хлопает его по плечу:
– Ладно, я пойду, а ты спи. Тебе сейчас надо больше отдыхать, – он пятится к двери.
Сэм слабо улыбается, и в полумраке комнаты Дину мерещится, что у брата вместо глаз провалы, два бездонных колодца, на другом конце которых видно голубое свечение.