о. Палау, октябрь, 1944
400 слов, Снафу/ЮджинКоторые сутки подряд их заливает дождём. Юджин уже потерял счёт этим дням – все они слились в нескончаемый серый поток. Иногда небо проясняется, но солнце так и не показывается из-за низких туч, впрочем, наверное, это не так уж и плохо – теперь хотя бы можно напиться вволю.
Юджин ютится на небольшом выступе скалы – этаком огрызке. Чтобы не соскользнуть вниз, он вжимается спиной в ледяной шершавый камень, но так ноги хотя бы находятся не по щиколотку в мутно-рыжей жиже, которую дождь неустанно смывает с гор.
Рядом примостился Снафу. Для Юджина остаётся загадкой, как они вдвоём умудряются сидеть там, где и одному места не хватает, однако Снафу вот он: вжимается костлявым боком, выстукивает зубами дробь и что-то бормочет себе под нос – что, не разобрать за шумом дождя.
Юджин пытается плотнее закутаться в плащ, но без толку – он у него уже весь в прорехах, так что вода затекает внутрь. Снафу, завозившись, выуживает откуда-то сигарету и, построив над ней «крышу» из ладони, пытается прикурить. Юджин хочет сказать ему, что в такой ливень – это гиблое дело, но молчит, потому что сил уже нет даже на то, чтобы говорить.
Снафу всё-таки прикуривает – в нос бьёт горький запах дыма – тянет жадно, задыхаясь и кашляя. Юджин шмыгает носом, и Снафу, прикрыв сигарету от дождя, протягивает её, упрямо тычет разжёванный фильтр в озябшие губы. У него шершавые, грязные, горькие пальцы, но Юджин зачем-то, как дурак, целует их, сглатывая вкус табака и дождя.
Когда они докуривают, Снафу ещё долго мнёт окурок в пальцах, а затем щелчком вышвыривает его в темноту. Развернувшись, он снимает каску и прижимается ухом к скале.
– Я слышу их, – шепчет он. – Слышу, как они копошатся в туннелях, словно крысы в своих норах.
– Это дождь шумит, – возражает Юджин.
Снафу захлёбывается хриплым каркающим смехом и качает головой:
– Нет, это япошки. Разве ты не слышишь их дыхание, биение их поганых сердец? Затаились там, но скоро мы выкурим их всех и передушим. Голыми руками.
Снафу широко улыбается и смотрит на Юджина безумными глазами. Огромными и пустыми. На секунду Юджину кажется, что Снафу сошёл с ума, но потом он думает, что, возможно, Снафу вполне себе нормальный, а с ума сошёл именно он сам. Здесь ни в чём нельзя быть уверенным наверняка, кроме одного: чтобы выжить, надо убивать. Ну и ещё, конечно, постараться не захлебнуться.
Глаза слипаются, и Юджин по-собачьи трясёт головой, пытаясь прогнать дремоту.
– Хей, – Снафу пихает его локтем в бок – он уже надел каску, – ты поспи чуть-чуть, а я покараулю, чтобы мы не свалились вниз с этой жёрдочки. Я слышал от ребят, завтра…
Его слова тонут в мерном стуке капель, когда Юджин послушно закрывает глаза.