Цветы на обочине, Дин/Сэм, NC-17

[temnaianimfa]

Название: Цветы на обочине
Автор: Тёмная Нимфа
Бета: Koshenka88
Фандом: СПН
Категория: слэш
Пэйринг: Дин/Сэм
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance
Размер: мини
Дисклаймер: как жаль, что мальчики принадлежат не мне!
Предупреждение: пре-Стенфорд: Сэму пятнадцать лет. Затем наши дни.

Цветы на обочине

Май, 1998 год

Весной над Алабамой в воздухе разливается терпкий запах влажной земли с распаханных полей и удушливый - каких-то мелких ярко-розовых цветов, то тут, то там растущих на обочине шоссе, по которому на предельной скорости мчится Импала. От сладкого аромата щекотно в носу. Дин морщится и с остервенением крутит ручку стеклоподъёмника, закрывая окно, отсекая себя от внешнего мира: от звуков, от запахов, от утренней свежести.

Отец по обыкновению молчит и сосредоточенно глядит на дорогу. Сэм – Дин видит его отражение в зеркале заднего вида – сидит, ссутулившись и уткнувшись носом в книгу. Ботаник! Лучше бы поспал, ещё и семи утра ведь нет!

- Ты знаешь, как называются эти цветы?

- Что? – Сэм поднимает затравленный взгляд на брата – у него теперь часто бывает такой взгляд, но Дин не особо обращает на это внимание.

- Я говорю, что это за цветы на обочине? - Дин тычет пальцем в стекло.

Сэм поворачивается, закусывает губу, задумываясь, всматривается в утренний туман, стелящийся по земле, а потом его лицо проясняется.

- Горные флоксы, - говорит он. – Эти розовые, а бывают ещё пурпурные. Они в основном встречаются в разреженных лесах Алабамы и Джорджии, а эти почему-то тут выросли. Красивые.

- Да ну, - потягивается Дин, закидывая руки за голову, – шея совсем затекла, и ноги размять не помешало бы. – Чего в них красивого?

- Ну, эти дикие, - поясняет Сэм, растерянно глядя на задравшуюся над ремнём джинсов футболку Дина, и поспешно отводит взгляд, - а есть садовые, они крупнее, цветут пышными шапками и аромат более тонкий. А всё-таки странно: чего это они потянулись к цивилизации.

- Плевать, - лениво говорит Дин. – Не умничай.

- Сам же первый спросил, - обиженно бурчит Сэм и утыкается обратно в книгу.

Через полчаса Импала въезжает в Феникс-Сити – довольно-таки крупный город недалеко от границы с Джорджией, где у отца охота. Кто-то из знакомых позвонил и попросил помочь. Дин не знает подробностей, отец, как всегда, не рассказывает им с Сэмом того, чего, по его мнению, сыновьям знать не следует. А значит, Дин не поедет с ним, а останется приглядывать за Сэмми.

Импала тормозит перед облупившимся фасадом мотеля с претенциозным названием «Маленький Рай». Интересно, простыни у них такие же жёлтые и застиранные, как и везде?

Отец глушит мотор и идёт снимать для них номер. Дин с наслаждением вылезает из машины, расправляет плечи, сводя лопатки вместе, нагибает голову из стороны в сторону - мышцы приятно тянет – и распахивает заднюю дверь:

- На выход, мелкий!

Сэм, щурясь от ярких лучей всходящего солнца, практически вываливается из Импалы – вот же дылда неуклюжая, и в кого только таким здоровым растёт? – тянет за лямку свой рюкзак, сумку Дина и оглядывается по сторонам.

- Неплохое место, да? – ухмыляется Дин. – Лучше той помойной дыры, из которой мы приехали. Надеюсь, тут имеются приличные бары и девочки с фантазией, - он подмигивает Сэму.

- Даже не надейся, - угрюмо отвечает тот, - мы здесь долго не задержимся.

- Ну, раз отцу ехать в другой штат, то это дня на три, как минимум. - Дин многозначительно двигает бровями. – А мне хватит и пары вечеров, чтобы хорошенько оттянуться.

- Думаешь, отец уедет прямо сегодня, - Сэм разглядывает сбитые мысы своих кроссовок.

- Почему нет? – спрашивает Дин и тут же прикусывает себе язык.

Вот он дурак! У Сэма же завтра день рождения. И, судя по всему, они проведут его вдвоём. Как и Рождество, как и день рождения самого Дина, как и День Благодарения…. Сэм вздыхает и отворачивается, а Дину кажется, будто всё вокруг померкло, впрочем, наверное, это просто плывущие по небу облака на секунду загородили солнце.

Отец возвращается и кидает Дину ключ от номера с большой цифрой три на брелоке.

- Располагайтесь, - бросает отрывисто и открывает багажник.

Дин подхватывает свою сумку и идёт к третьей по счёту двери слева. Сзади угрюмо сопит Сэм. В номере он тут же плюхается на самую дальнюю кровать и демонстративно отворачивается к стене. Дин швыряет свои вещи на стул, подходит к окну и чуть отодвигает пыльную занавеску - отец сосредоточенно роется в Импале.

Дин очень уважает отца, гордится тем, что он сын самого Джона Винчестера и стремится во всём быть похожим на него. Но иногда он отказывается понимать некоторые его поступки. Вот как сейчас, например. Нет, конечно, они выполняют важное и необходимое дело – спасают людей, но ведь семья превыше всего. Отец сам так всегда говорит. И вот теперь по первому звонку каких-то своих знакомых уезжает на охоту прямо накануне пятнадцатилетия Сэма.

Сэму сейчас и без того нелегко – Дин прекрасно помнит себя в этом возрасте, когда начинаешь обращать внимание на девчонок и встаёт по три раза на дню, и хочется с кем-то об этом поговорить. А Сэм ещё вдобавок переживает из-за постоянных переездов с места на место. Дину тоже не хватало внимания отца, чёрт, они ведь даже ни разу на бейсбол вместе не сходили, но, кажется, ему было как-то проще. Потому что Дин не плакса Сэмми. И нечего себя жалеть!

Дин сверлит взглядом согнутую спину Сэма, который практически по-кошачьи свернулся на кровати – из-под натянутой ткани рубашки выпирают очертания острых позвонков – дельфиний плавник. Хочется подойти и пригладить их, провести ладонью от лопаток до поясницы, как бы показывая, я с тобой, Сэмми, не дрейфь, прорвёмся. Дин стискивает кулаки. Он злится на отца, на себя за глупые мысли, на неженку Сэма, на охотников, которым так не вовремя понадобилась помощь.

Отец захлопывает багажник; Дин отскакивает от окна и садится за стол спиной к входу. Скрипит дверь; Сэм и Дин, как по команде, оборачиваются: один в полкорпуса, второй ложится на спину и вопросительно смотрит. Но отец будто не замечает Сэма и сверлит тяжёлым взглядом Дина:

- Я уезжаю, вернусь дня через четыре. Присматривай за братом. И сам не влипни ни в какую историю.

- Да, сэр, - отвечает Дин.

Отец кивает. Уже у самой двери он неожиданно оборачивается и говорит:

- Сэм, заранее с днём рождения вроде как не поздравляют, так что с меня подарок, когда вернусь.

- Привезёшь мне ожерелье из зубов вервольфа?

У Сэма во взгляде столько ненависти пополам с обидой, что Дин думает, уж лучше бы отец ничего не говорил и сделал вид, что забыл вообще, чем сообщил, что помнит, просто, извини, Сэмми, но охота для меня важнее какого-то дурацкого дня рождения собственного сына.

Дверь с такой силой ударяется о косяк, что дребезжат оконные стёкла. Через минуту слышится рёв мотора отъезжающей Импалы. Сэм зажмуривается и отворачивается обратно к стене.

- Эй, мелкий, - окликает его Дин.

- Всё в порядке, - отзывается Сэм, что на его языке обозначает «лучше не суйся сейчас ко мне, придурок!»

«Ну, и чудесно!» - со злостью думает Дин. Он, в конечном итоге, не нанимался в няньки почти пятнадцатилетнему дылде-переростку. Дин заваливается на свою кровать прямо в ботинках, блаженно тянется всем телом и врубает телевизор.

***

На следующий день Дин дрыхнет примерно до обеда – он неплохо провёл предыдущую ночь в ближайшем баре и теперь бессовестно отсыпается, впрочем, заняться всё равно больше нечем. Дин приоткрывает один глаз и смотрит на Сэма – тот лежит на кровати на животе, опираясь на предплечья, и что-то быстро выписывает в тетрадь из раскрытой книги. Рядом примостился откусанный гамбургер - Сэм уже успел сбегать в примотельную кафешку.

Дин долго смотрит, как Сэм сосредоточенно водит карандашом по бумаге, как, задумываясь, закусывает его кончик, гоняет во рту туда-обратно, и губы уже все серебристые от графита. Отросшие пряди волос падают на лицо, и Сэм раздражённо откидывает их назад – и чего подстричься не хочет?

Сквозь неплотно задёрнутые занавески на окнах в комнату заглядывают солнечные лучи, путешествуют по спине Сэма, высвечивая яркие пятна на белом хлопке футболки, облизывают треугольники лопаток, ласкают широкие плечи, игриво заглядывают в лицо. Сэм недовольно морщится, но позы не меняет.

Дин оценивающе окидывает взглядом фигуру Сэма - худой, резко вытянувшийся за прошедшие полгода, неуклюжий, как подросший щенок, ещё не утративший всего своего очарования и ребячества, но потенциал явно имеется. Через пару лет Сэм перерастёт Дина и, пожалуй, станет шире в плечах. В последнее время Дин замечает, как теперь на его брата смотрят девушки. А вот Сэму, похоже, всё равно. Ничего кроме своих книг не видит!

- Сэм, а ты всё ещё целка? – спрашивает Дин и Сэм буквально подпрыгивает на кровати.

- Что ты имеешь в виду? – округлив глаза, спрашивает он.

Дин ухмыляется и приподнимает бровь:

- Ну, с девчонками у тебя уже что-то было?

Кажется, Сэм выдыхает с облегчением.

- Нет, пару раз целовался и всё, - говорит он таким голосом, будто урок у доски отвечает, и опускает голову, практически касаясь носом написанных в тетради строк.

-А у меня в твоём возрасте уже было, - поддразнивает Дин.

- Поздравляю, - даже не посмотрев на него, сухо говорит Сэм.

Дин фыркает и швыряет подушку в Сэма.

- С днём рождения, мелкий! – говорит он. – С меня подарок, - и идёт умываться под недовольное ворчание приложенного подушкой плаксы-и-жалобщика-Сэмми.

Решение идеального подарка само собой приходит в голову, когда Дин тщательно водит во рту зубной щёткой. Он снимет Сэму проститутку! Дин ещё вчера приметил одну девушку в баре, молоденькую, не старше восемнадцати, если не младше, смазливую, с пышной копной каштановых волос, фигуристую и не сильно потасканную жизнью. У неё ещё имя такое странное было – Элеонора что ли? Или это рабочий псевдоним? Дин усмехается, а потом вздыхает и сплёвывает пасту: ему таких шикарных подарков никто и никогда не делал. Впрочем, у него же не было старшего брата, а у Сэмми есть!

***

Элеонора соглашается всю ночь обучать Сэма премудростями любви всего за двести баксов. Дин думает, что это выгодная сделка, учитывая, что он выиграл эти деньги у каких-то подвыпивших байкеров.

- Эй, Сэмми, посмотри, кого я встретил по дороге! Кого-то, кто очень хочет отметить твой день рождения, - кричит Дин, отпирая входную дверь.

Ему становится практически больно, когда надежда в глазах Сэма сменяется горьким разочарованием и непониманием.

- Это кто? – кивает он на Элеонору.

- Привет Сэм, - обольстительно улыбается та, - меня зовут Элеонора, но ты можешь звать меня Лин. Можно я буду звать тебя Сэмми?

- Нет, - отрезает Сэм. – И прекрати сюсюкать со мной, мне не пять лет. К тому же, - он брезгливо поджимает губы и окидывает Элеонору презрительным взглядом, - думаю, Дин заплатил тебе не за то, чтобы ты изображала из себя Мэрри Поппинс.

Дин понятия не имеет, кто такая эта самая Мэрри как-её-там, Элеонора, похоже, тоже. Она тут же перестаёт улыбаться, и её лицо приобретает хищное выражение.

- Бойкий мальчишка, - говорит она. – Ты мне нравишься.

- А ты мне противна, - припечатывает Сэм.

Элеонора вопросительно глядит на Дина. Тот вздыхает и ставит на стол большую коробку с тортом – специально зашёл в кондитерскую и купил именно такой, как нравится Сэму: бисквитный, со сливочным кремом, цукатами и орешками. Чуть поразмыслив, достаёт из мини-бара упаковку пива и, щёлкнув крышкой, протягивает одну Сэму.

К торту Сэм не притрагивается, сидит, угрюмо уставившись куда-то в стену, и большими глотками глушит пиво. Дин надеется, что после пол-литра алкоголя, Сэм станет чуточку сговорчивее. Он хитро подмигивает Элеоноре, и в этот момент Сэм со стуком ставит бутылку на столешницу.

- Ты совсем обнаглел? - шипит он Дину, рывком отодвигая стул и вскакивая из-за стола. – Мало того, что ты трахаешь потаскух по всем городским барам, ты теперь решил и сюда их таскать? Может, мне пойти погулять, а вы тут пока развлечётесь?

- Что? – не въезжает Дин, а потом до него доходит. - Болван, - смеётся он, - Лин пришла провести этот вечер не со мной, а с тобой. Это мой тебе подарок.

Сэм замирает с широко раскрытым ртом и только глупо хлопает ресницами.

- В подарок на день рождения ты снял для меня проститутку? – наконец отвисает он.

- Ну да, - кивает Дин. – А что? По мне, вполне ничего себе подарочек, - и он звучно хлопает Элеонору по бедру.

- Придурок, - качает головой Сэм, - какой же ты придурок, Дин, - и начинает хохотать.

Дин хмурится, ничего не понимая, а Сэма всего колотит - будто одержимого - в приступе нервного смеха. Он пытается присесть на край кровати, но, не удержавшись, съезжает вниз на пол, откидывается назад, опираясь лопатками о матрас, широко расставляя ноги. Сэм смеётся, пока из глаз не начинают течь слёзы, а смех не переходит в нервные всхлипы.

- Эй, Сэм, ты чего? – взволнованно спрашивает Дин.

- Ничего, - тот закрывает покрасневшее лицо ладонями, а потом неожиданно вскидывается и с яростью смотрит на Дина. – Ты вообще не въезжаешь, да, Дин? Не видишь ничего дальше собственного носа?

- Ну, поведай мне, умник, - хмурится Дин.

Сэм запрокидывает голову назад и говорит в потолок тихо, но уверенно:

- Мне не нравятся женщины.

- В плане? – округляет глаза Дин.

- В том плане, идиот, что мне нравятся мужчины.

- Э-э-э, - Дин медленно переваривает информацию, крутит её в своей голове и так и этак, обсасывая, пробуя на вкус, пытаясь зацепиться хоть за что-то.

- Не может быть, - наконец говорит он.

- Может, - орёт Сэм, - ещё как может! - А потом вдруг резко затихает и уже спокойным безразличным голосом говорит: - Мне нравишься ты, Дин.

В комнате повисает гробовая тишина. Дину кажется, что он попросту оглох и больше никогда не будет слышать; в голове гудит, словно включили неработающий телевизионный канал с белым шумом.

- Так, мальчики, - Элеонора решительно поднимается из-за стола и идёт в сторону двери. – Кажется, вам надо поговорить наедине.

От звука захлопнувшейся двери Дин вздрагивает и приходит в себя. Он подлетает к Сэму, наклонившись, до боли сжимает пальцами его подбородок и, запрокинув голову, заставляя глядеть себе в глаза, выдыхает:

- Сэм. Сэм! Посмотри на меня. Давай, скажи, что то, в чём ты признался минуту назад – это глупый розыгрыш, месть за то, что я снял для тебя проститутку.

Сэм отдёргивает голову и горько ухмыляется.

- Нет, - говорит он, - это правда, Дин! – и добавляет с каким-то извращённым удовольствием: - А знаешь, что ещё? Я тоже уже не девственник.

- Врёшь! – сжимает кулаки Дин.

- Не вру, - качает головой Сэм, и его взгляд становится совсем сумасшедшим.- Помнишь, мы почти месяц жили в Джерси, пока вы с отцом пытались найти в Нью-Йорке гнездо вампиров? Вот я тогда… - он замолкает и отворачивается.

- И кто это был? – Дин вцепляется в плечи Сэма и хорошенько его встряхивает.

- Мой одноклассник, Тони, - Сэм морщиться, как будто ему больно то ли от воспоминаний, то ли от прикосновений Дина. - Ты, должно быть, видел его, когда забирал меня из школы. Высокий брюнет, он ещё играл в команде по баскетболу.

Дин естественно не помнит никаких баскетболистов, зато он очень хорошо помнит изящную блондиночку из группы поддержки, которую подцепил, пока ждал Сэма после уроков. Надо заметить, на первом же свидании она позволила ему очень многое на заднем сидении Импалы. Внутри у Дина всё вскипает при одной только мысли о том, что его Сэм тоже позволил Тони…

- И, км… - Дин облизывает губы, пытаясь правильно сформулировать интересующий его вопрос, - и как это было?

- Я предпочитаю снизу, если ты об этом, - с вызовом говорит Сэм.

Дин еле удерживает себя от того, чтобы не врезать Сэму по зубам. Надо же, он уже предпочитает!

– И что теперь? - спрашивает Сэм. - Вы с отцом убьёте меня, чтобы не позорил доблестную фамилию Винчестеров, а кости посолите и сожжёте?

- Надеюсь, тебе было приятно, – вместо ответа говорит Дин.

- Нет, - Сэм вдруг разом мрачнеет и поникает, будто выключателем щёлкнули. – Ну, в смысле, не так приятно, как могло бы быть, - он морщится, запускает пятерню в волосы и еле различимо шепчет: - Просто я представлял, что это ты, Дин. Что это твои руки, твои губы, что ты бы сделал всё гораздо аккуратнее…

Дин рад, что отец сейчас на охоте, потому что иначе он бы стащил у него ключи от Импалы, поехал в Джерси, нашёл бы там Тони и… Он даже думать не хочет, что бы он сотворил с этим ублюдком.

- Кажется, мне надо выпить, - Дин набрасывает на плечи куртку.

- Ага, давай, вали! - орёт ему в спину Сэм. – Выпей за моё пятнадцатилетие, Дин, с днём рождения меня!!!

***

Дин плохо помнит, как умудрился добраться до ближайшего бара: в себя он приходит только после того, как залпом выпивает тройной чистый виски – в голове проясняется, а горло дерёт так, что из глаз брызжут слёзы.

- Какие-то проблемы, сладкий? – миловидная барменша повторяет заказ. – Моя смена заканчивается в полночь, может быть, я смогу помочь тебе? – кокетливо подмигивает она.

«Проблема-то у меня всего одна, зато какая!» - думает Дин, опрокидывая в себя ещё стакан, и роется в карманах джинсов в поисках денег, потому что ему надо срочно поговорить с Сэмом, пока тот не попытался вновь решить свои проблемы с помощью очередного Тони.

***

Сэм всё ещё сидит на полу; невдалеке валяются две пустые бутылки из-под пива. Дин осторожно опускается рядом с ним и толкает коленкой коленку Сэма.

- Эй, ты как? – спрашивает он.

- Ты теперь меня ненавидишь? – у Сэма алые скулы, изгрызенные припухшие губы и уставший пустой взгляд.

- Нет, - отрицательно качает головой Дин, - а должен?

- Не знаю, - пожимает плечами Сэм, - но я же в курсе, как называют таких, как я. Наверное, теперь тебе противно со мной общаться. Но, Дин, ты ни черта не представляешь, в каком аду я живу! Каково мне, когда ты приходишь по ночам, и от тебя воняет алкоголем, сексом и дешёвыми женскими духами, или когда ты дрочишь по утрам в душе и стонешь так, что у меня закладывает уши и обрывается всё внутри. Какого хрена, если нам с тобой приходится ночевать в одной кровати, по утрам даже сквозь одеяло я чувствую твой стояк, упирающийся мне в задницу? Это невыносимо двадцать четыре часа находится рядом с тобой и не иметь возможности даже дотронуться до тебя. Дин, зачем мне всё это?

Дин не отвечает - просто разворачивает Сэма к себе и прижимается губами к шершавым горячим губам брата. Целует не от того, что хочется, а просто, чтобы Сэм заткнулся хотя бы на секунду потому, что слишком много информации. С девчонками это всегда срабатывает, но Сэм отпихивает его с такой силой, что Дин отлетает на добрых полметра.

- Не нужна мне твоя жалость! - отшатывается Сэм. – И ты не нужен. Сам как-нибудь разберусь.

- Ты уже один раз разобрался, - мрачно говорит Дин и пододвигается обратно. - Знаешь, Сэмми, я тут подумал, что, ну, может быть, это не так страшно - то, что ты ко мне испытываешь. Это, конечно, не вписывается, в общепринятые нормы поведения, но к нашей семье их и так нельзя применять. Многие посчитают меня сумасшедшим, если я скажу, что существуют демоны, оборотни, вампиры и прочая нечисть, но мы-то знаем, что они действительно существуют! Так и то, что ты ко мне чувствуешь, наверное, это тоже имеет право на существование и не делает тебя каким-то… неправильным.

- Ты, правда, так думаешь? – Сэм смотрит настороженно, недоверчиво.

-Конечно, - уверенно кивает Дин, пододвигается к Сэму, кладёт руку ему на плечо и тянет к себе, прижимаясь к горячему боку брата. – Ты же знаешь, мы не такие, как все. Мы, как те цветы на обочине, всё тянемся к нормальной жизни, а ничего не получается. Если бы у нас был свой дом, ну, такой: с белым заборчиком, стриженой лужайкой и качелями на заднем дворе; и чтобы отец по выходным жарил барбекю, а не пропадал на охоте, а ты бы всё время ходил в одну и ту же школу, и у тебя были бы друзья и девушка, то всё сложилось бы по другому. Тогда то, что ты испытываешь ко мне, - Дин делает неопределённый жест рукой, - этого, наверное, не случилось бы. Короче, я не умею красиво говорить, но ты понял.

Сэм молчит, и Дину чудится, что в тишине комнаты он слышит, как колотится сердце брата.

- Да, мы с тобой цветы на обочине жизни, - наконец произносит Сэм и усмехается.

- Забей, Сэмми, - Дин запускает пальцы в волосы брата и ерошит их, - плевать мне на заборчики и лужайки - я рад, что у меня есть ты.

Сэм смотрит на Дина, а потом порывисто обнимает его и, всхлипывая, утыкается носом в шею. Это так по-детски, что Дин прижимает Сэма ещё ближе, утешая, проводит ладонью по спине, гладит поясницу, и в этот момент Сэм стонет. Стонет так, как не умеет ни одна актриса на платном канале для взрослых, так, как под Дином не стонала ни одна девушка. Дину кажется, что стон Сэма горячей волной прокатывается вверх по позвоночнику прямо в мозг, и у Дина встаёт. Не в штанах, нет - в голове.

А Сэм уже, словно слюнявый щенок, мокро тычется губами ему в шею, целует, лижет, тяжело дышит носом и трётся о Дина. И его накрывает. Наверное, сумасшествие заразно, потому что Дин, выкинув все мысли из головы, творит непозволительное: кладёт ладонь Сэму между ног, сжимая его член сквозь грубую ткань джинсов, и начинает ласкать. Сэм замирает, напрягаясь, а потом растекается в руках, судорожно цепляется пальцами за отвороты диновой рубашки, прикусывает кожу в основании его шеи и скулит.

Дину чудится, что даже через два слоя одежды он чувствует, как Сэм горячо выплёскивается в его ладонь. А тот тут же отстраняется, глядит на Дина совершенно безумными взглядом и вдруг вскакивает, зажимая себе рот ладонью, и бросается в ванную.

Дин закатывает глаза и идёт следом. Сэма рвёт прямо на грязный кафельный пол, выворачивает наизнанку, всего трясёт, и Дин начинает опасаться, как бы Сэмми не выблевал внутренности. Но, к счастью, того скоро отпускает. Дин помогает ему подняться, прямо в одежде впихивает в душевую кабинку, включает прохладную воду и выходит, плотно прикрыв за собой дверь.

Сэм выходит минут через двадцать, голый, мокрый, с налипшими на лицо волосами, и прямо так забирается в свою постель.

- Я схожу позову кого-нибудь убрать в ванной, - говорит ему Дин.

Сэм ничего не отвечает, просто натягивает одеяло до самой макушки.

***

Дин расплачивается с уборщицей, выпроваживает её, а потом долго стоит и смотрит на Сэма. Тот совершенно определённо не спит – Дин чувствует. Он снимает рубашку и джинсы, чуть медлит, но всё же ложится к нему в кровать. Сэм шумно выдыхает и пододвигается ближе.

- Знаешь, - шепчет он, - по поводу Тони, ну, у нас с ним совсем до конца так и не дошло – я струсил.

- Спи уже, - говорит Дин, чувствуя, как внутри горячей волной разливается незаслуженная радость.

***

Утром они завтракают зачерствевшим тортом. Видимо, Сэм пребывает в прекрасном настроении, потому что он буквально светится от счастья, а ещё у него такой вид, будто ему известен какой-то секрет. Это что-то очевидное, явно лежащее на самой поверхности, но Дин никак не может сообразить, что именно.

Отец возвращается через неделю. Они собираются и спешно покидают «Маленький Рай». Импала увозит их из Феникс-Сити по тому же шоссе, по которому они и приехали. Сэм сидит, уткнувшись носом в стекло и что-то выглядывает за окном.

- Пап, - говорит Дин, - притормози, отлить надо.

Отец, конечно, ругается, по поводу того, что в туалет можно было сходить и в мотеле, но машину всё же останавливает, Дин проворно выскакивает из неё и, вернувшись минут через пять, заговорщицки подмигивает Сэму.

***

Они безостановочно едут весь день и практически всю ночь. За пару часов до рассвета, отец, наконец, паркует Импалу в перелеске рядом с дорогой и откидывает спинку кресла.

- Спим четыре часа, - говорит он и практически мгновенно отрубается.

Дин для пущей уверенности выжидает ещё минут десять, а потом перебирается на заднее сидение к Сэму, тот вопросительно смотрит на него.

- Слушай, - Дин трёт глаза тыльной стороной ладони, - я тут это… ну, ты же так и остался без подарка, так что вот, - он засовывает руку за пазуху куртки и вытаскивает помятый розовый цветок.

- Спасибо, - выдыхает Сэм.

- Девчонка, - зло говорит Дин.

- Придурок, - Сэм, осторожно расправляя листья и соцветия, кладёт флокс между страниц книги, захлопывает её, убирает в рюкзак и…. неуклюже целует Дина в угол рта.

Дин с опаской косится на спящего отца, а потом притягивает Сэма, укладывая его лохматой башкой к себе на колени, нагибается и возвращает поцелуй.



Наши дни

- Эй, Дин, тормозни, - Сэм несильно пихает брата кулаком в плечо.

- Ну, что у тебя ещё стряслось? – Дин съезжает с трассы на обочину и глушит мотор.

- Пойдём, чего покажу, - Сэм распахивает дверь Импалы и тянет Дина за рукав куртки.

Дин нехотя вылезает из машины и подходит к неприлично счастливому Сэму.

- Смотри, - завороженно говорит тот и кивает головой – вся обочина пестреет розовыми шапками цветущих флоксов.

- Сэмми, ты вытащил меня из машины, чтобы полюбоваться цветочками? – желчно интересуется Дин.

- А ты разве не помнишь? – удивляется Сэм.

Дин закатывает глаза, но потом фыркает:

- Помню, конечно, забудешь такое! Пятнадцатилетие, да?

- Да, - кивает Сэм и облокачивается на бок Импалы, Дин пристраивается рядом. – Знаешь, мне тогда казалось, что у меня куча неразрешимых проблем и сплошные трудности, и вообще жизнь паршивая. Но теперь-то я понимаю: пятнадцать лет – самый прекрасный возраст, когда можно уже почти всё, а отвечать за тебя будут другие.

- Ну, положим, ответственность я за тебя до сих пор несу, - усмехается Дин.

- Это спорный вопрос, кто и за кого из нас двоих сейчас несёт ответственность, - качает головой Сэм.

- Может быть, - легко соглашается Дин, - зато ты до сих пор такая же девчонка, как и в пятнадцать лет.

Сэм хочет возразить, но Дин не любит спорить, он просто цепляет рукой его за волосы, чуть тянет, наклоняя голову Сэма вбок, и мокро проводит языком по шее от плеча до уха, прикусывая мочку, тянет её зубами и жарко выдыхает:

- Хочу тебя, Сэ-эмми.

- Дин! – возмущается Сэм.

- Сейчас, - голосом, не терпящим возражений, говорит Дин.

Он трахает Сэма на обочине, поставив того на колени голым задом к дороге и уткнув лицом в вонючие цветы. Им сигналят проезжающие по трассе машины, кто-то орёт: «Пидорасы!» - Дину плевать. На дворе чёртов Апокалипсис, так какого хрена? Впрочем, нет. Дело вовсе не в Апокалипсисе, всё дело в Сэме, в его Сэме. У того вся щека и рубашка на груди измазаны землёй, но он скулит от нетерпения и подмахивает Дину. Сэм – восхитительно горячий, узкий, заведённый до предела - самый близкий на свете человек, и он сделает всё ради Дина. Дин платит ему тем же.

Сэм приподнимается, опираясь на руки, прогибаясь в спине, запрокидывает голову и стонет. Дин вбивается в него резко, грубо, по самое основание, так что яйца громко шлёпают о ягодицы и звенит пряжка расстёгнутого ремня.

- Ди-и-ин, Дин-Дин-Дин, - начинает скороговоркой повторять Сэм.

Дин сжимает ладонь на его истекающем смазкой члене и Сэм – будто только этого и ждёт – кончает, сжимается вокруг Дина. Перед глазами всё плывёт, и больше нет сил терпеть. Дин выплёскивается глубоко внутри и оседает на землю.

- Круто, - говорит он, вытирая испачканную в сперме ладонь о траву.

Сэм встаёт, подтягивает джинсы и начинает отряхиваться от налипших на его одежду травинок, пыльцы и грязи.

- Десять с лишним лет прошло, - вздыхает Дин, - я провёл сорок лет в аду, спасал твою задницу из неприятностей, пробовал начать новую жизнь с Лизой и Беном, ходил на нормальную работу – всё впустую. Каждый раз мы с тобой с завидным постоянством оказываемся вдвоём на одной обочине.

- А мне кажется, что тут для нас самое место, - замечает Сэм.

- А мне кажется, что я сижу жопой на муравейнике, - перебивает его Дин, резко вскакивая.

Сэм заразительно смеётся, морщит нос, жмурится, и Дин улыбается в ответ. Не вытерпливает и, уцепившись за шлёвки на джинсах Сэма, на секунду притягивает его к себе, по-хозяйски целует сухие губы и отпускает. У Сэма чуть сладкий вкус цветов.