Кинк-фест, заявка 6.28, Сэм/Дин, NC-17

[temnaianimfa]

Мне лень оформлять шапку, поэтому сразу от всего отказываюсь, даже от идеи (тем более, она принадлежит заказчику), warning: внимательно читаем условия заявки!

6.28 Сэм/Дин, Сэм привязывает Дина к кровати и... На усмотрение автора, Сэм, не касаясь Дина, должен возбудить его, чтоб Дин кончил. Упор на Dirty talk, рейтинг.

мне сильно кажется, что эмоции Дина провисли...

Последнее, что Дин, согнувшийся пополам от удара под дых, видит чётко, это кулак Сэма, летящий ему в скулу. Дин уворачивается, но оступается и с размаху падает на кровать, прикладываясь затылком о деревянную спинку. Голову пронзает острая боль, картинка перед глазами начинает растекаться, и нет возможности вдохнуть – Сэм наваливается сверху, придавливая Дина к матрасу всем своим немаленьким весом.

Дину кажется, что отключился всего на пару секунд, но когда он приходит в себя и рефлекторно дёргается, пытаясь встать, спинные мышцы выкручивает до вскрика, а в кожу запястий врезается шершавый край брючного ремня – Сэм успел привязать Дина к изголовью.

- Не рыпайся, - раздаётся насмешливый голос Сэма. – Знаешь же, что не выпутаешься - сам учил меня узлы вязать.

Дин старается сконцентрироваться и сфокусировать взгляд на Сэме, который сидит на стуле, небрежно откинувшись на спинку и закинув лодыжку одной ноги на колено другой, и кривит рот в ухмылке.

- Ну, и чего ты хочешь? – интересуется Дин, запрокидывая голову и пытаясь рассмотреть, как связаны руки.

- Я абсолютно ничего не хочу, - пожимает плечами Сэм. – В особенности, я не хочу, чтобы ты возвращал мне душу.

- Чувак, тогда тебе придётся держать меня тут вечно, - Дин, отталкиваясь ногами, пытается немного переместиться вверх по матрасу, чтобы ослабить давление ремня на вены на внутренней стороне предплечий.

- Не вопрос, - прищуривается Сэм. – Твоё «вечно» продлится максимум неделю, потом ты умрёшь от обезвоживания. Ты же не рассчитываешь, что я устрою тебе здесь пятизвёздочный отель и буду кормить с ложечки?

- И даже не надеялся, - скалится Дин – ему, наконец, удаётся принять положение полулёжа, и теперь он сверлит Сэма прямым с изрядной долей ненависти взглядом, впрочем, тому плевать на это.

Минут пять проходят в полном молчании, а затем Сэм встаёт и пересаживается на край кровати.

- Послушай, - он запускает руку в волосы, лохматит их, собираясь с мыслями, - уверен, что ты хочешь вернуть мне душу? Признай, я идеальная машина для охоты: холодный, рациональный, безжалостный. Эмоции делают твоего Сэма слабым и уязвимым. Зачем тебе такой брат?

- Ну, - Дин делает вид, что задумывается, - может быть, для того, чтобы быть уверенным, что он всегда прикроет мне спину. Или для того, чтобы не бояться, что в один прекрасный момент, когда он будет со мной не согласен, у него не откажут тормоза, он не превратится в грёбаного Терминатора и не привяжет меня к спинке кровати для достижения своих целей. А может, я просто не хочу, чтобы мой брат был бездушной тварью. Так что не переживай, Сэмми, - кричит он, - потерпи чуть-чуть, скоро я верну тебе душу, братишка!

На секунду Дину кажется, что в глазах Сэма мелькает ярость, но нет, он по-прежнему спокоен и безучастен.

- Ты хочешь его, - Сэм не спрашивает, утверждает с полной уверенностью.

- С ума сошёл? – ошарашенно выдавливает из себя Дин. – Нет!

Сэм приподнимает бровь и пристально смотрит Дину прямо в глаза.

- Врёшь, - голос чуть хриплый с тягучими интонациями, и Дина будто наждачкой продирает изнутри. – Я помню все те голодные взгляды, которые ты украдкой бросал на него. Сэмми до сих пор, как невинный ребёнок, ничего не понял, но я - не он, я всё вижу и чувствую. Даже сейчас, когда у меня нет души, ты не перестаёшь хотеть меня – от тебя пахнет желанием и похотью.

Будто в доказательство своих слов, Сэм наклоняется к уху Дина, утыкается носом в ёжик волос, шумно втягивает в себя воздух, нюхая, а затем, опаляя шею горячим дыханием, шепчет:

- И, знаешь, меня чертовски заводит твой запах. Я могу дать тебе то, что ты хочешь, Сэмми – нет. Он правильный мальчик и никогда не согласится на такое грехопадение. Ты вернёшь Сэму душу и всё, что тебе останется - дрочить в ванной комнате на его потную футболку, украденную из корзины для грязного белья. Разве, я не прав?

- Пошёл ты, - огрызается Дин.

- Да брось, - Сэм удобно устраивается рядом, вытягиваясь на кровати, практически утыкаясь носом в щёку Дина, – того протряхивает от этой близости - и продолжает. - Давай, не стесняйся, расскажи, что ты представляешь, когда думаешь о сексе с Сэмом? Может быть, ты мечтаешь о том, как трахаешь его на капоте Импалы? Или, наоборот, он тебя, приложив грудью к грязным обоям в дешёвым номере мотеля, не сняв с себя даже джинсы от нетерпения, грубо засаживая по самые яйца, глубоко, сладко …

Дин закрывает глаза и шумно сглатывает. Сэм прослеживает взглядом, как дёргается его кадык, и улыбается:

- Что, даже так? Кто бы мог подумать. Дин Винчестер - пасси-и-ивка, - издевательски тянет он, щекоча гласными кожу Дина. – Похотливая дырка. Да? Угадал? Да-а-а.

Сэм приподнимается и хищно прищуривается:

- Ну, это даже упрощает нашу задачу. Хочешь, я выдеру тебя так, что ты и думать забудешь о душе своего брата? Давай, просто попроси меня.

- Знаешь, что меня расстраивает? - задумчиво говорит Дин. – Меня расстраивает то, что, когда я освобожусь, то даже избить тебя не смогу как следует - не хотелось бы портить это тело: оно всё-таки вместилище сэмовой души.

- Смотри, ты уже думаешь о моём теле, - не реагирует на провокацию Сэм. – Братишка, да мы движемся в правильном направлении.

Дин молчит.

- Нет, я же всё понимаю, - говорит Сэм. Легко спрыгнув с кровати, он встаёт в изножье, и начинает расстёгивать пуговицы на рубашке. – Думаю, для принятия окончательного решения, тебе не помешает увидеть товар, так сказать, лицом, точнее телом.

Дин хмурится, наблюдая этот абсурдный стриптиз. По хорошему, надо бы отвернуться или закрыть глаза, но в этот момент Сэм комкает в кулаках слегка растянутый ворот футболки и, изогнувшись, медленно тянет её наверх – ткань скрывает лицо, зато оголяет плоский загорелый живот с полоской тёмных волос, спускающихся от пупка вниз под застёжку джинсов. Материя, проезжаясь по торсу, чётко обрисовывает каждое выпирающее ребро – и Дин уже не в силах отвести взгляд.

- Нравится? – Сэм, подмигнув Дину, отшвыривает футболку в сторону. – Подожди, это только начало.

Он подносит руку ко рту и, прикусывая подушечки, начинает вылизывать и посасывать пальцы, обводит языком каждый по кругу, мокро скользит между ними. У Дина от этого откровенного зрелища волосы на загривке встают дыбом.

- Представил, да, куда я могу тебе их засунуть? – угадывает его состояние Сэм. - Такие длинные, такие влажные.

Он кладёт раскрытую пятерню себе на горло, так что кадык оказывается в выемке между большим и указательным пальцами, и, оставляя блестящий от слюны след, ведёт ей вниз. Ладонь проезжается по рельефным мышцам груди – ноготь царапает сосок, Сэм показушно шипит сквозь стиснутые зубы, и этот звук, будто эхом, отдаётся у Дина где-то внутри. Он видит, как от прикосновений напрягаются мышцы на животе Сэма, как тот обводит ямку пупка, щекочет его, а затем рука проворно ныряет под ремень джинсов – во рту разом становится сухо, а в горле - даже шершаво.

- Надо же, - издевательски говорит Сэм, поглаживая себя, - оказывается, меня возбуждают беспомощность и твоё пристальное внимание.

Дин, наконец, находит в себе силы отвернуться. Но глупо было бы думать, что Сэм так просто оставит его в покое – тот ложится рядом с Дином, втираясь в него своим телом, вжимаясь пахом в бедро, и даже через два слоя толстой джинсовой ткани Дин чувствует жар чужого желания.

- Хочу тебя, - озвучивает и без того очевидное Сэм.

- Отвали, - отзывается Дин, хотя внутри всё ёкает и сжимается.

- Знаешь, мне кажется, на тебе слишком много одежды, - задумчиво говорит Сэм.

Он вытаскивает из-под подушки нож с длинным лезвием, подсовывает его Дину под футболку - тот дёргается от обжигающе-холодного прикосновения стали к коже - и ловким движением руки распарывает ткань. Пальцы умело справляются с болтам на джинсах Дина, и Сэм рывком сдёргивает их вместе с трусами.

- Так-то лучше, - довольно говорит он, оценивающе оглядывая брата. – А ты красивый, Сэмми многое потерял. Ноги, правда, слегка кривоваты, но так даже, наверное, удобнее раздвигать.

- И не мечтай, - морщится Дин.

Сэм, хмыкнув, пожимает плечами, а затем, избавившись от собственных джинсов, подцепляет большими пальцами резинку боксеров, спуская их ниже уровня тазобедренных косточек, и встаёт на кровать по-кошачьи на четвереньки, нависая над Дином. Тот пытается отодвинуться, но тщетно.

- Как ты понимаешь, я ещё не потерял надежды, - практически мурлычит Сэм.

Он опускается на Дина, но не ложится полностью, не прикасается, а удерживает свой вес на вытянутых руках, опираясь ладонями о подушку по обе стороны от головы Дина. Тот закрывает глаза.

- Смотри на меня, сука, - приказывает Сэм. – И давай, оближи губы. Я схожу с ума, когда они у тебя такие пухлые и влажные, блядские, созданные для минета. Внутри твоего рта, наверное, жарче, чем в преисподней. Хочешь мой ствол в горло? Я научу тебя сосать, заставлю полюбить послушно вставать на колени и вбирать в себя чужие члены. Впрочем, нет, навряд ли я захочу с кем-то делиться. Я буду трахать твой рот один, засаживая глубоко, по голосовые связки, чтобы давился до слёз из глаз, чтобы захлёбывался спермой, чтобы потом хрипел, и все понимали по отсутствию голоса и распухшим губам, чем ты только что занимался.

Дин непроизвольно облизывается, чувствуя, как скулы наливаются жаром, а брат наклоняется над его грудью и замирает на расстоянии выдоха от напрягшейся бусинки соска. Дина рвёт на части – он ожидает прикосновения, укуса, но кожи лишь касается поверхностное дыхание, а затем Сэм приподнимает голову, усмехаясь, вздёргивает верхнюю губу и не спеша проводит языком по острому краю верхних зубов.

- Хочешь, чтобы я сделал это – попроси, - говорит он.

Дин, естественно, пренебрежительно кривится.

- Ну-ну, посмотрим, - в глазах Сэма разгорается азарт.

У Дина мурашки бегут по коже, когда Сэм, опускаясь вниз, дует ему в пупок, вдоль линии роста волос в паху и на полувозбуждённый – к досаде Дина – член. Сэм сгибает Дину ногу в колене, раскрывая того, и прохладная струя воздуха обдаёт промежность. Дин стискивает зубы, но всё равно не может удержать в себе стон.

Сэм удовлетворённо выпрямляется, а затем, широко расставив ноги, опираясь о матрас коленями, встаёт над животом Дина и высвобождает из боксеров возбуждённый член: крепко обхватывает ствол ладонью – в меру толстый, гладкий, с крупной багровой сочащейся смазкой головкой – в общем, и-де-аль-ный.

- Хочешь его внутрь? – интересуется Сэм лениво, медленно поглаживая себя. – Хочешь чтобы я растрахал им твою узкую дырку, натянул на себя по самое основание, выеб, как течную сучку.

Единственное, что хочет Дин - это оглохнуть, потому что, кажется, слова Сэма проходят прямо в пах, минуя мозг, и закручиваются в низу живота тугим мотком колючей проволоки. Сэм сплёвывает себе на ладонь и начинает дрочить уже по настоящему – широкими быстрыми жестами, умело скользя по всей длине, каждым движением кулака оттягивает крайнюю плоть, ковыряя ногтем большого пальца головку. Дина режет на куски от раздирающих его противоречий, потому что он видит тело Сэма, слышит хриплый голос Сэма, впитывает в себя желание Сэма - одуряющий, бьющий по мозгам мускусный запах. Дин стискивает кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и чувствует, как у него встаёт – плавно, крепко, неумолимо. Сэм, конечно, не оставляет этот факт без внимания. Он похабно скалится и интересуется:

- Дин, скажи, а ты ещё целочка? Ты берёг себя для Сэма? Берёг себя для меня? Чего молчишь? Ладно, если развлекался с пальцами, то это, так и быть, не считается. Как подумаю, какой ты узкий и гладкий внутри, так яйца поджимаются! Знаешь, что бы я с тобой сделал? Мы бы обошлись без прелюдий и поцелуев, согласись, это для девчонок. Я просто уткнул бы тебя мордой в подушку, вздёрнул бы вверх твою упругую задницу и втиснул бы в тебя палец, чуть влажный, затем добавил бы ещё один, растягивая на слюну, а потом вломился бы в твоё тело, въехал бы по самые яйца и начал ебать. Секс на грани насилия, удовольствие напополам с болью. И тебе бы понравилось, потому что ты ебливая сучка! Ты бы тёк, скулил и подмахивал мне. А я втрахивал бы тебя в старый мотельный матрас, заставляя корчиться на моём члене.

Дин проклинает своё тело за ненужное возбуждение, за острое желание, за непроизвольно вскидывающиеся вверх бёдра, трахающие воздух. Сэм начинает дрочить ещё быстрее, закусывает губу, откидывая голову назад, но продолжает бормотать.

- Я бы спустил в тебя, Дин, Накончал бы столько, чтобы вытекало наружу, а затем языком собирал бы сперму с твоих бёдер, лакал, пил бы её из тебя, я бы вылизал твой развороченный, саднящий анус, а потом мы бы долго целовались, глубоко, со вкусом – с горько-сладким вкусом.

Сэм срывается на хрип и выплёскивается прямо на лицо Дина, наклоняется и ладонью размазывает по его губам вязкое и горячее. Дин пытается увернуться, но в этот момент его взгляд падает на зеркало у входной двери, и он ловит в нём их с Сэмом отражение: он видит собственный сумасшедший взгляд, измазанный рот, изящный прогиб спины Сэма, и его выносит.

Сэм лениво водит пальцем в лужице спермы на животе Дина.

- Ну, так что ты решил? – спрашивает он.

- Я верну Сэму душу, - твёрдо говорит Дин.