Тащу своё с винцест-феста. Очень я этим текстом довольна

Название: Песчаная вишня
Автор: Тёмная Нимфа
Оформление:  Рэйвел
Размер: мини (2 300 слов)
Пейринг: винцест
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Дисклаймер взрослыми быть скучно. Отказываемся!
Саммари: они останавливаются где-то посередине между востоком и западом, на заброшенной ферме в Южной Дакоте…
Примечание: Дину 20 лет
Песчаная вишня

читать дальше

Они останавливаются где-то посередине между востоком и западом, на заброшенной ферме в Южной Дакоте.

– Я буду у Бобби, – говорит отец, перетряхивая сумку. – Ждать меня здесь, не высовываться. В город за продуктами выбираться раз в неделю. Если вы мне понадобитесь, я позвоню. – Скупые движения, скупые фразы. – Всё ясно?

– Да, сэр, – чеканит Дин. Солнце подмигивает ему в боковое зеркало припаркованной во дворе Импалы, когда он смотрит вслед исчезающему в клубах пегой пыли внедорожнику отца.

– Уехал? – Сэм стоит в дверном проёме, покачиваясь на приступке.

– Уехал, – отвечает Дин и идёт в дом.

Сдёрнув пыльные чехлы с мебели, он отправляет Сэма на поиски ведра, а сам осматривается. Судя по всему, хозяева уехали пару лет назад – добротные полы не скрипят под ногами, а в стенах ещё не завелись термиты.

Дин проходит на кухню и первым делом до упора выкручивает кран в раковине – он заметил подобие колодца во дворе – струйка хотя и слабая, но течёт исправно. Подставив ладони лодочкой, Дин пробует прохладную воду, странную на вкус, чуть сладковатую, зато точно не ржавую.

Сэм притаскивает алюминиевое ведро, и струя, наполняя его, гулко бьёт по дну. Разорвав один из мебельных чехлов, Дин с Сэмом быстро протирают полы на кухне и в гостиной; в навесных шкафах Дин находит посуду, а Сэм распихивает туда консервные банки с их нехитрой провизией – жить можно. Правда, света в доме нет – сиротливо болтающиеся под крышей обрезанные провода напоминают Дину связку крысиных хвостов, но, пожалуй, это и к лучшему, так как наверняка свет в окнах заброшенной фермы привлёк бы внимание полицейских. Если что, в багажнике Импалы есть стратегический запас свечей, правда, большинство из них специальные, для проведения ритуалов, но какая разница. К тому же на дворе макушка лета, и короткие ночи почти прозрачные от света низких крупных звёзд.

Дин с Сэмом поднимаются на второй этаж и осматривают спальни: в одной почему-то нет кровати, вторая совсем захламлена, зато третья, хозяйская, с огромной кроватью, вполне пригодна для жилья. Дин распахивает фрамуги окна, разгоняя в комнате затхлый воздух, и видит простирающееся насколько хватает взгляда поле, сейчас поросшее сорняками и высокой травой, среди сочных острых стрел которой пестреют жёлтые цветы. Сладкий аромат висит в воздухе, и Дин вдыхает его полной грудью, тяжёлый, дурманящий.

– Эй, – окликает его Сэм, – как думаешь, почему они уехали?

– Может, обанкротились, – пожимает плечами Дин, – или просто решили в город перебраться. Давай, нам нужно найти какое-то подобие постельного белья, пока совсем не стемнело.

Управившись с делами, они выходят на задний двор осмотреться. Здесь ровными рядами высажены вишни – разные: высокие, цепляющие острыми ветвями облака, и низкие, песчаные, сплошь усыпанные крупными спелыми ягодами.

– Ух ты, здорово! – восхищается Сэм и, с ловкостью макаки вскарабкавшись на ближайшее дерево, нарывает полные пригоршни вишни, балансируя на одной ноге на развилке. С дерева он практически падает, но Дин успевает подхватить Сэма.

– Угощайся, – тот, не церемонясь, впихивает ему в рот сладкую ягоду, а остальные быстро собирает губами с ладони. – Вкуснотища, – говорит Сэм с набитым ртом.

Дин выплёвывает твёрдую косточку и улыбается.

– Слышишь? – вдруг по-собачьи тянет носом Сэм. – Пахнет застоявшейся водой. Тут где-то водоём. Идём.

Они пробираются через поле к виднеющимся невдалеке деревьям, и осока с мышиным горошком оплетают их щиколотки, словно пытаются не дать пройти. Поле оканчивается повалившейся изгородью, а чуть дальше журчит по камням мелкая речушка.

– Тут должна быть запруда, – Сэм тянет Дина за собой, и вскоре они действительно оказываются у воды, да так внезапно, что Дин едва не наворачивается, потому что вот он вроде стоит на твёрдой земле, а уже через шаг на гладкой поверхности покачиваются нежно-розовые блюдца кувшинок.

Сэм присаживается на корточки и трогает воду.

– Тёплая. Искупаемся завтра?

– Можно, – соглашается Дин.

На обратном пути Сэм насвистывает под нос какую-то песенку и закидывает в рот ягоды песчаной вишни, которая растёт тут в огромных количествах.

Жизнь на ферме однообразная. Дни катятся за днями, как солнце по небу от крыши ветхого амбара до вишнёвого сада, напоследок заливая багрянцем заднее крыльцо, на котором любит сидеть Дин. За день он изнывает от безделья, хотя успел уже по два раза перечистить всё оружие, наточить ножи, набить патроны солью и даже разобрать багажник Импалы, которая сверкает на солнце тщательно отмытыми боками.

Сэм напротив наслаждается ничегонеделанием, целыми днями пропадая на реке, читая книги, которые он нашёл в шкафу одной из спален и объедаясь вишней. У него теперь сладкое дыхание, которое Дин украдкой ловит по ночам, когда они лежат на общей кровати в хозяйской спальне.

Иногда Дин приходит к Сэму на реку и садится рядом. Тот тут же укладывается лохматым затылком ему на колени и читает вслух, причём просто продолжает с середины фразы. Сэм читает Дину про прошлое и будущее, но Дин не слышит, он смотрит, как двигаются губы Сэма, бордовые от вишнёвого сока, как растягиваются на согласных звуках и округляются на гласных. В такие моменты в голове у Дина поселяются мысли, которых там быть не должно. Они его пугают и волнуют одновременно. Дин чувствует, между ними с Сэмом давно что-то происходит, но если раньше это было неявно, полунамёками и полутонами, то теперь, когда они застряли на ферме, ощущения накатывают по полной, захлёстывают с головой, утягивая в водоворот постыдных желаний. Иногда Дину кажется, что они с Сэмом очутились на краю вечности, и весь остальной мир исчез – остались только этот луг, запруда и пустой дом в вишнёвом саду. Даже деревья на противоположном берегу реки выглядят расплывчатой голограммой со старого карманного календаря – чуть наклони такой в руке, и картинка изменится.

Дин трясёт головой и, стащив футболку, идёт купаться. Вода в запруде мутная, но прохладная, Дин долго плещется, слизывая с губ сладкие капли, а потом к нему присоединяется Сэм, и они начинают брызгаться или пытаются утопить друг друга. Тело Сэма под руками горячее, крепкое, скользкое, никак не получается ухватить – ладони съезжают с плеч на бока или грудь, а Сэм, хохоча, извивается под Дином ужом.

Потом они выбираются на берег, и Сэм, завалившись под вишнёвый куст, обрывает с него ягоды, лениво поднимая руку. Он закидывает их в рот, блаженно жмурясь, потягивается и смотрит на Дина из-под опущенных ресниц, будто предлагая попробовать. Сэм красивый, длинный, поджарый, и Дин трогает его взглядами, жаркими, липкими, жадно рассматривает дуги рёбер, натягивающие обветренную, чуть тронутую загаром кожу, когда Сэм тянется за очередной ягодой. Дину кажется, капли воды с шипением испаряются с его кожи, и он позорно сбегает. Вымышленные птицы в кронах вымышленных деревьев за рекой смеются над ним.

Дин садится на крыльцо, трёт щёки ладонями, ерошит волосы и до рези в глазах смотрит на спокойно покоящееся в ветвях вишен солнце.

Иногда Дин думает, надо бы съездить в город, развеяться, пройтись по барам, может быть, даже подраться или снять девочку, но ферма словно не отпускает его. Не хочется садиться в Импалу, не хочется заводить мотор. Дин ощущает себя мухой, застрявшей в патоке: вроде, высвободил одну лапку, но другая при этом увязла ещё больше. Дину хочется пойти к Сэму, опуститься перед ним на колени и есть вишню из его рук, но вместо этого он идёт на кухню и ставит на огонь пузатый чайник. Чайник успокаивающе булькает, ему вторит поскрипывающая на ветру рассохшаяся ставня, где-то в глубине дома что-то глухо бухает, а под крышей начинает истошно орать пичуга.

С недавних пор Дину кажется, что дом живой. По ночам он просыпается от визга деревянных петель и стука половиц. Дин точно знает – определяет каким-то шестым чувством – что они с Сэмом на ферме одни, одни на сотни миль вокруг, и те лёгкие вздохи, которые он слышит, издают стены.

Сэм ворочается во сне и придвигается ближе к Дину, будто неосознанно ищет защиты. Дин осторожно дотрагивается пальцами до остро-щекотных кончиков его ресниц, а затем обнимает. Сэм успокаивается в его руках, и Дин тоже засыпает. По утрам Сэм рано встаёт и тихо выходит из спальни, а Дину просыпаться лень, он выползает из постели ближе к полудню, когда солнце, болтаясь в зените, уже вовсю шпарит.

Дин идёт в ванную комнату, долго стоит под душем, смывая остатки сна и вдыхая слабый запах спермы, а затем спускается во двор, окунаясь в очередной день.

Однажды утром Дин просыпается от того, что Сэм, громко топая, влетает в комнату, ныряет под одеяло и прижимается к нему мокрый, буквально впаиваясь грудью в спину.

– Ты чего? – спросонья хрипит Дин, но Сэм зажимает ему рот ладонью, а затем тычется носом в макушку.

Он то ли всхлипывает, то ли просто прерывисто тянет ртом воздух и сильнее жмётся к Дину. Замерев, Дин наклоняет голову, пытаясь хоть так уйти от прикосновений, и в этот момент Сэм прижимается горячим ртом к выступившему шейному позвонку. Он неловко перебирает их губами, сжимая пальцами всё ещё лежащей на лице Дина широкой ладони его щёки, и Дин всё-таки разворачивается в его хватке, выдыхая:

– С ума сошёл?

Сэм дёргается, но Дин ловит его под острые лопатки и уже сам притягивает обратно.

– П-прости, – заикается Сэм, и Дин, переместив руку ему на затылок, утыкает Сэма лбом себе в плечо.

– Ш-ш-ш, – говорит он.

Сэм продолжает что-то бормотать, и Дин успокаивающе гладит его по спине. Сэм пахнет водой, жёлтыми полевыми цветами и вишнёвым вареньем – у Дина предательски встаёт, и Сэм не может этого не заметить. Но Дин молчит, и Сэм замолкает тоже. Они ещё некоторое время лежат в неловкой липкой тишине спальни, а затем Сэм скатывается с кровати и вываливается из комнаты.

Дин не спешит идти следом – он выжидает минут сорок и лишь затем, умывшись, спускается на кухню. Сэм встречает его, натянуто улыбаясь, но, разливая по чашкам горячий кофе, старательно делает вид, что ничего не произошло. Дин тоже молча садится за стол, и об утреннем инциденте напоминают лишь горчащие от сэмовой обиды блинчики.

После завтрака Сэм тщательно моет посуду и, бросив:

– Я на реку, – уходит.

Дин чувствует себя глупо. Он слоняется без дела по дому, затем по двору, садится в Импалу, вставляет ключ в замок зажигания, вынимает ключ и всё-таки идёт за Сэмом.

Сэм валяется под излюбленным вишнёвым кустом, и Дин плюхается рядом. Сэм, отвернувшись, трёт покрасневшие глаза.

– Ты чего? – спрашивает Дин.

– Соринка попала, – хмурится тот.

Дин делает вид, что верит, поэтому говорит:

– Давай посмотрю.

Сэм покладисто поворачивает голову.

– Правый.

Дин растягивает пальцами веки.

– Ты уверен? Я ничего не вижу.

– Уверен, – упрямится Сэм. – Колет.

И тогда Дин, нагнувшись, проводит языком по глазному яблоку.

Сэм ошарашенно моргает, а затем ухмыляется.

– Всё? – интересуется Дин.

– Всё, – подтверждает Сэм. – Гляди, – подняв руку, он тянет вишню за черенок, – невозможно сорвать только одну.

Сэм общипывает черенки с ветки, и Дин перехватывает его руку, сжимает, чувствуя, как под пальцами лопается кожица спелых ягод.

– Срываешь одну, срывается и другая, – шепчет Сэм, и по его запястью текут алые капли.

Дин опускает ладонь ему на грудь, ведёт ей вниз, оставляя на коже вишнёвые полосы, а затем, зажмурившись, прижимается губами к губам брата. Поцелуй выходит насыщенным и терпким.

Сэм обнимает Дина так сильно, будто боится, что он сейчас передумает и сбежит, но Дин уже всё для себя решил, так что лишь жёстче целует его, чувствуя, как с гомоном птиц на него обрушивается жгучее желание.

Сэм, сам стянув с себя влажные плавки, дёргает Дина за карманы на джинсах. Приподнявшись, Дин кое как расстёгивается, и Сэм снова заваливает его на себя. Они возятся в траве, трутся друг об друга, и Дин не смеет сделать большего. Он смотрит на зажмурившегося Сэма, который, запрокинув голову, что-то говорит припухшими искусанными губами, и до Дина не сразу доходит смысл слов.

– Подрочи мне.

Сэм кончает, едва Дин сжимает кулак на его члене, но он всё равно водит им по ещё твёрдому стволу, размазывая сперму. Сэма под ним бьёт крупной дрожью, и Дина вдруг выворачивает оргазмом. Он переворачивается на спину, подтягивая джинсы и пытаясь отдышаться, а Сэм вдруг спрашивает:

– Тебе тоже кажется, что с этой фермой что-то не так?

Дин кивает, а затем говорит:

– Мы должны это выяснить. – В нём вдруг просыпается неудержимое желание действовать, и он чуть ли не волоком тащит Сэма к дому.

Приведя себя в порядок, они садятся в Импалу и выезжают со двора. Дин, барабаня пальцами по рулю, косится на Сэма, а тот задумчиво смотрит на проплывающее мимо окон поле. Дин выворачивает на шоссе и чертыхается – навстречу им из-за поворота вылетает полицейская машина. На её крыше оживает сигнально-проблесковый маячок, и Дин послушно паркуется на обочине.

– Добрый день, офицер, – приветствует он подошедшего полицейского.

– Вы что тут забыли, сопляки? – грубо интересуется тот.

– Ничего, – беспечно улыбается Дин. – Отец планирует купить эту ферму, вот приехали посмотреть на будущее владение.

– Не рассказывай мне сказки, мальчик, – кривится полицейский, – эта земля находится в государственной собственности и не продаётся.

– Как так? – искренне удивляется Дин. – Мы не могли ошибиться – отец именно это место отметил на карте. Сэмми, – оборачивается он к брату, – дай мне карту из бардачка.

– Кончай заговаривать мне зубы, – рявкает полицейский. – Если просто из любопытства решили залезть на заброшенную ферму, так и скажи. Только лучше вам держать свои длинные носы подальше отсюда, усёк?

– Почему? – прищуривается Дин.

– Потому что там, – неопределённо взмахивает рукой полицейский, – проводились какие-то опыты. Поле обрабатывали с самолётов пестицидами – пытались разработать новое средство от саранчи что ли. Да только ничего не вышло, а на ферме теперь всё отравлено: и земля, и вода, и растения.

Дин чувствует, как сердце ухает в желудок.

– И никто не знает, что случится, пооколачивайся вы там, – заканчивает полицейский. – Так что живо заводите мотор и валите на все четыре стороны.

– У нас в доме вещи остались, – глухо произносит Дин. – Мы их сейчас заберём и уедем.

Полицейский сверлит его долгим взглядом, а затем отходит от Импалы.

– Я вас здесь подожду.

Развернув машину, Дин возвращается на ферму.

Они с Сэмом молча поднимаются на второй этаж, и Дин, выудив из-под кровати сумку, без разбора начинает швырять в неё одежду. Сэм стоит, привалившись спиной к дверному косяку и скрестив руки на груди.

– Дин, – зовёт он. – Так то, что произошло, это потому, что мы надышались какой-то дряни? Типа наркотик, да?

– Не знаю, – Дин почти рычит от бессилия, и Сэм вдруг подходит к нему.

– Нет, – твёрдо произносит он, заглядывая Дину в глаза, – я и раньше… раньше… ну, это самое. Понимаешь, Дин?

Дин медленно выдыхает, откладывает в сторону рубашку, а затем прячет лицо в ладонях. Он чувствует, как Сэм еле весомо тычется губами в его запястье, и сгребает брата в охапку.

– Понимаю.

– Хорошо, – улыбается Сэм. – Тогда поехали? – Вывернувшись, он тоже начинает собирать вещи, а Дин чувствует, как его постепенно отпускает.

Когда они уезжают, вишни машут им на прощание ветвями.

@темы: винцест, фестово, фанфикшен

Для Рэйвел, потому что она шика-а-арна (с)

Название: -
Автор: Тёмная Нимфа
Жанр: видимо, романс
Пейринг: Картман/Кайл
Рейтинг: пыжы-13
Дисклаймер: все права принадлежат Паркеру и Стоуну

читать дальше– Как колледж? – Кайл по-турецки усаживается на кровать Картмана и ёрзает, устраиваясь удобнее.

– Нормально, – осторожно говорит Картман. Он смотрит на Кайла с подозрением, но тот улыбается широко и непринуждённо, будто для него это самая естественная вещь в мире – сидеть вот так в комнате Картмана. А они ведь даже не друзья! – Чего припёрся?

– Ну, так год почти не виделись, – пожимает плечами Кайл.

Год. Точно. На каникулах у них пересечься не получилось. На День Благодарения ебанутая мамаша Кайла потащила всю семью в Канаду, чтобы Айк провёл праздник с биологическими родителями. Кажется, Айку тогда уже исполнилось четырнадцать, и, Картман уверен, ему было похуй на эту поездку. В Рождество Картман с матерью торчали в Небраске, а Пасхальные каникулы он ненавидел с того самого случая с Жидокаброй, так что, с чистой совестью соврав о неотложных делах по учёбе, провёл дни в колледже. Так что да, они с Кайлом не виделись почти год.

Картман хмурится и жадно разглядывает Кайла – тот почти не изменился, разве только начал что-то делать со своими мерзкими рыжими волосами, так что теперь они у него не торчат во все стороны. А ещё у Кайла пухлые яркие губы. Картман как-то не замечал этого раньше, но сейчас Кайл постоянно нервно облизывает нижнюю, отчего та влажно блестит. Картман моргает, сосредотачиваясь на затянувшимся молчании, и спрашивает:

– Сам-то как?

– Отлично. – Кажется, Кайл выдыхает с облегчение, будто он с самого начала ожидал, что Картман выставит его пинком под зад из дома. Наверняка так и стоило сделать, потому что и дураку понятно, Кайл притащился сюда от нечего делать, ведь Стен должен был вернуться из колледжа только через пару дней, а Кенни… Кенни вообще никуда не поступил и теперь шароёбится где-то в Денвере.

Картман ловит себя на мысли, что не слушает Кайла – впрочем, как обычно – а тот, активно жестикулируя, рассказывает, что у него одни из лучших результатов за итоговые тесты на потоке. Ну, кто бы сомневался!

– А ещё меня взяли в баскетбольную команду, – с гордостью заявляет Кайл.

– Евреи не играют в баскетбол, – меланхолично отзывается Картман.

– У меня неплохо получается, – Кайл вскакивает с кровати. – Сейчас покажу, погоди. – Он выуживает из-под стола Картмана старый баскетбольный мяч, который валяется там с незапамятных времён, и начинает выделывать с ним разные трюки.

Картман почему-то думает, наверняка Кайл так же выпендривается перед девчонками, а ещё он завидует лёгкости, с которой тот движется по комнате. Кайл крутится на месте, ловко проводит мяч между широко расставленными ногами, бьёт им о стены, и у Картмана перед глазами попеременно мелькают то его задница, обтянутая линялой синей джинсой, то пах. Это бесит, но одновременно с тем странным образом заводит, и Картман рявкает:

– Хватит!

Кайл послушно чётким броском через всю комнату отправляет мяч в мусорную корзину, и при этом у него такой вид, будто он выиграл национальный чемпионат.

– Жарко тут у тебя, – расстегнув толстовку, Кайл снимает её и остаётся в белой футболке; его волосы у шеи намокли от пота, и он тяжело дышит, когда плюхается на кровать рядом с Карманом.

– Ты так ничего и не рассказал про колледж.

– Ну, у меня точно не лучшие результаты на потоке, – смеётся Картман, – но мне этого и не нужно. Я провернул пару выгодных афер, обзавёлся полезными контактами, оказал кое-какие услуги нужным людям – и я в шоколаде. Вот рассчитываю осенью попасть в студенческое братство. Мы сошлись с одним парнем, Биллом, из совета на почве чистоты расы. Уверен, он замолвит за меня словечко.

– Он такой же узколобый антисемит, как и ты? – безразлично интересуется Кайл, и его тон почему-то задевает Картмана.

– Билл классный, – весомо заявляет он. – Почти такой же классный, как Мэл Гибсон. Он ненавидит вас, жидов, ещё сильнее, чем я.

Кайл смотрит на стену, где до сих пор весит пожелтевший от времени постер.

– Ясно, – хмыкает он. – Знаешь, звучит так, словно ты влюблённая девчонка. Не знал, что ты педик, Картман.

– Я не педик, – взвивается Картман и зачем-то добавляет. – Но Билл классный.

Кайл ковыряет пальцем прореху на джинсах, а затем поднимает на него тяжёлый взгляд.

– Я думал, ты перерос всё это.

–Это нельзя перерасти, – возражает Картман. – Это убеждения на всю жизнь, жид ты тупой.

Кайл не обижается, даже внимания не обращает, лишь качает головой. От его пренебрежения ярость узлом скручивает внутренности, как в старые добрые времена, и Картман вдруг с ошеломляющей отчётливостью понимает, как сильно весь этот год ему не хватало Кайла, не хватало их перепалок и его чистой ненависти.

– Уверен, вы с Биллом даже не друзья, – вдруг брякает Кайл. – Он общается с тобой, потому что ему это выгодно. У тебя нет друзей.

– А вот и есть, – Картман выхватывает из кармана телефон. – Сейчас я ему позвоню. – Он и сам не знает, что хочет доказать, но набирает номер и, когда Билл снимает трубку, говорит: – Привет, чувак. Как жизнь? Как каникулы?

– Норм, – отвечает Билл. – А как дела у тебя, Эрик?

Картман, победно ухмыляясь, смотрит на Кайла, который мрачнеет и сжимает губы в узкую полоску.

– Да всё нормально, – тянет он. – Хотя в этом захудалом городишке можно сдохнуть со скуки.

– А мы с друзьями завтра идём мочить китаёз, – хвастается Билл.

– Круто, – кивает Картман. – Завидую вам. У меня тут, правда, тоже есть один… – и в этот момент Кайл наклоняется и прижимается горячими губами к его рту, – жидёнок? – удивлённо выдыхает Картман и вытаращивается на Кайла.

– Эй, бро, ты ещё там? – где-то у уха раздаётся голос Билла.

– А? Что? – глупо переспрашивает Картман. – Прости, мать отвлекла. Так вот, тут есть один жидёнок и… – он показывает Кайлу увесистый кулак, но тот, гибко изогнувшись, стягивает с себя футболку и отправляет её на пол. – И у него на плечах веснушки, – невпопад заканчивает фразу Картман. – Ах ты ж дневной гуляка!

– Что? – явно не догоняет Билл.

Кайл выхватывает телефон из руки Картмана и отчеканивает в трубку:

– Прости, Билл, но Эрик сейчас немного занят. С жидёнком. – Он нажимает кнопку окончания разговора и кладёт телефон на покрывало.

– Что ты себе позволяешь? – приходит в себя Картман.

Но Кайл затыкает его очередным поцелуем – жадным и мокрым. Картман хочет отпихнуть его, но ладони упираются в тёплую, чуть влажную кожу груди, и он замирает, чувствуя под средним пальцем правой руки твёрдый сосок. Кайл стонет ему в рот, и тут до Картмана доходит, что он целуется с парнем. И не просто парнем, а с Кайлом. А Кайл, между прочим, еврей. И, надо заметить, целуется он очень хорошо, видимо, понабрался опыта в колледже. Последняя мысль почему-то царапает изнутри по рёбрам, и Картман всё-таки впечатывает кулак Кайлу в лицо.

– Совсем сбрендил, жид пархатый? – орёт он.

Кайл тыльной стороной ладони утирает разбитую губу, но лишь размазывает кровь по щеке.

– У тебя стоит, – хрипло произносит он.

Картман опускает взгляд – мягкие домашние штаны откровенно топорщатся в паху.

– Это… это не то, – растеряно бормочет он.

– Мне не хватало тебя, – просто говорит Кайл. – Весь этот год. Тебе ведь тоже не хватало меня.

Картман не понимает, спрашивает Кайл или утверждает, но, в любом случае, он не собирается признаваться ему в чём бы то ни было. Поэтому он бросает:

– Я тебя ненавижу.

– Меня это устраивает, – кивает Кайл и расстёгивает ремень на джинсах.

@темы: South Park, фанфикшен

C неудавшегося «Пледа»

Номер арта: №5
Артер: .AelinAmberJoe.


Автор: Тёмная Нимфа
Бета: –
Название: Мост над пропастью
Жанр: мозгоёбство
Пейринг: винцест
Рейтинг: R
Дисклаймер: Все права принадлежат каналу CW

читать дальшеОни пьют кофе на скамейке в парке. Низкое румяное солнце окрашивает скулы и кончик носа Сэма багрянцем; со стороны гор надвигаются пухнущие снегом облака. Дин думает, хорошо бы успеть свалить из города прежде, чем заметёт единственную дорогу через перевал.

– В следующий раз выберем дело ближе к калифорнийским пляжам, – говорит он.

Сэм хохлится, отчего, лохматый, становится похож на мокрого воробья, и дёргает плечом.

Прошло почти полгода с тех пор, как Дин забрал – про себя он именно этим словом называет всё произошедшее и никак иначе – Сэма из Стэнфорда, но отношения между ними так и не вернулись в привычное русло. За два года Сэм стал другим: более взрослым, серьёзным, отчуждённым. Незнакомым. День за днём Дин нащупывает новые подходы к брату, и временами ему кажется, он идёт по тонкому льду или раскачивающемуся над пропастью мосту: одни неверный шаг – и конец.

Дину хорошо знакомо это ощущение. Когда Сэму исполнилось четырнадцать, они всей школой пошли в дурацкий поход в горы. У Сэма тогда был мерзкий характер, так что по дороге они с Дином поссорились, и Сэм сбежал. Знал, что Дин боится высоты, поэтому перебрался на другую сторону ущелья по гнилому навесному мосту, а затем просто стоял и смотрел на Дина с видом, давай, покажи, на что ты готов пойти ради меня. Пока Дин цеплялся за резавшие кожу ладоней грубые верёвки, чтобы не смотреть вниз, на бурлившую быструю горную реку, он представлял себе, как переломает мелкому паршивцу руки и ноги, вот только доберётся до него.

В итоге руки и ноги Сэма остались целы, но вот по лицу Дин ему несколько раз всё же съездил. Через пару дней вернувшийся с охоты отец, подцепив Сэма за подбородок, лишь в раздражении спросил, откуда синяки. Сэм, и глазом не моргнув, соврал, что огрёб в школе.

– Я же новенький, – беспечно пояснил он и ушёл делать уроки.

Отец тогда красноречиво покосился на сбитые кулаки Дина, но ничего не сказал. Ночью Сэм забрался к нему в кровать и долго вылизывал костяшки, цеплял острыми зубами запёкшуюся корочку на ранках – прощения просил, придурок сумасшедший.

Дин морщится от не вовремя нахлынувших воспоминаний и втягивает голову в плечи. Он смотрит на низкое небо, когда Сэм берёт у него из рук стаканчик и с наслаждением отхлёбывает кофе.

– Эй, у тебя есть свой, – бурчит Дин.

– А может, твой вкуснее, – Сэм делает ещё глоток.

– Конечно, – Дин забирает назад свой кофе. – Чёрный, крепкий, в меру сладкий. Не то, что твоя приторная гадость с молочной пенкой для девчонок.

– А ты помнишь свой самый вкусный кофе? – вдруг спрашивает Сэм.

– Эм… этот? – пожимает плечами Дин.

– А я помню, – Сэм мечтательно улыбается, и Дин ожидает наконец-то какой-нибудь слащавый рассказ про свидание с Джессикой в кофейне или про кофе в постель наутро после их первого раза. От нетерпения он даже разворачивается к Сэму, но тот молчит, и Дин чувствует себя зрителем в театре: спектакль ещё не начался, но в пыльном бархатном занавесе есть прореха, в которую он успел подсмотреть расплывчатые силуэты декораций и главных героев.

– Мне было двенадцать, – улыбается Сэм. – Ты наверняка не помнишь, но мы тогда попали в школу с углублённым изучением математики. Я отставал от класса, прилично так отставал, и учитель, мистер Хилл, считал меня, мягко говоря, не очень умным. Мы должны были писать тест, и я почти неделю просидел за учебниками, спал часа по два в сутки. Мои результаты оказались одними из лучших в параллели. Когда я получил листок с обведённой в красный круг суммой набранных баллов, я вышел в коридор и от усталости попросту сполз по ближайшей стене на пол. Вокруг сновали ученики, спотыкались о мои ноги, что-то говорили мне – я не обращал внимания. А потом подошёл мистер Хилл и молча протянул мне стаканчик кофе.

– Ясно, – кивает Дин. – Ясно. А я вот тоже кое-что вспомнил. Когда ты ещё был маленький, мы с отцом охотились на оборотня. Он застрелил его, и, когда мы сожгли труп, то, падая с ног от усталости, завалились в какую-то придорожную забегаловку. Отец взял два кофе и сандвичи. В них ещё были листья салата, от которых размяк хлеб и… – Дин замолкает. Не было никакого кофе и никаких сандвичей. Они тогда сразу поехали к знакомым забирать Сэма, и Дин всю дорогу переживал, вдруг с ним что-нибудь случилось.

Сэм нечитаемым взглядом смотрит на Дина, и Дин злится на него. Ему холодно – гораздо больше внутри, чем снаружи. Он тщетно пытается согреть ладони о быстро остывающие картонные стенки стаканчика. Сэм непривычным, появившимся у него в Стэнфорде, жестом трёт бровь. На пальце у него тонкий шрам – Дин давно приметил, но всё как-то забывал спросить, откуда.

– Твой палец?.. – кивает он.

– Что? – вначале не понимает Сэм. – А, это. Порезался, когда неудачно пытался приготовить картофельный салат для заседания научного клуба.

– Неумеха, – почти с нежностью говорит Дин. – Впрочем, неудивительно, ведь в нашей семье всегда готовил я.

– Ты хотел сказать, заказывал пиццу по телефону, – хмыкает Сэм.

– Эй, я выбирал начинку, – поднимает указательный палец Дин.

– Ну, в этом ты точно достиг небывалых высот, – смеётся Сэм.

Дин хочет сказать, у меня тоже появились новые шрамы, но оставляет слова за стиснутыми зубами.

Облака над их головами наконец-то лопаются, и с неба начинают сыпаться белые хлопья. Дин поднимает воротник, Сэм накидывает капюшон толстовки – они так и продолжают сидеть на скамейке, хотя стоящая недалеко Импала манит тёплым, уютным нутром. Сэму на ресницы налипают снежинки, Дин смотрит на них, а потом, приоткрыв рот, дышит жарко, так что те моментально превращаются в капельки воды.

В постели Дин любит наблюдать, как у Сэма дрожат ресницы, когда он закрывает глаза от удовольствия. Дин поочерёдно целует его тазовые кости, а затем дразнит головку члена губами, прихватывает зубами волоски в паху, тянет, вылизывает долго, мокро. Ему хочется спросить: «А Джессика так делала? А вот так?» Навряд ли, конечно, ведь Джессика была хорошей девочкой, а хорошие девочки не запихивают своим любовникам в задницу пальцы вместе с языком. Если Дин думает о Джессике, у него опадает, и он может бесконечно мучить Сэма, медленно раскрывать его, заставлять дрожать от нетерпения и желания в своих руках.

«Тебе хотя бы было плохо там, без меня? – проглатывает вопрос Дин. – Мне без тебя было. Не то чтобы прям очень плохо, ну, так, вполне себе терпимо. После четверти бутылки виски так точно».

Он чересчур сильно сжимает стаканчик в ладони, и тот мнётся, обливая руки холодным кофе. Сэм подскакивает на скамейке.

– Дин!

– Прости, я задумался, – выкинув стаканчик в урну, он брезгливо отряхивается.

– Что происходит? – спрашивает Сэм.

– С чего ты взял, что что-то происходит?

– Ты сам не свой.

– Это ты сам не свой, – взрывается Дин. – Ты… ты стал другим, – с глупой детской обидой в голосе произносит он.

– Возможно, но какая разница, если мы всё равно снова вынуждены терпеть друг друга на переднем сидении Импалы? – Сэм рисует в воздухе что-то навроде невидимой верёвки между ними или знака бесконечности, и Дин чувствует, как вокруг запястья, пережимая ток крови в венах, привычно затягивается фантомный узел.

Дин знает, двигаться по раскачивающемуся над пропастью мосту не так страшно, если его держит крепкая верёвка.

@темы: винцест, плед, фестово, фанфикшен

Вначале я придумала эту сказку про Джеев. Потом сделала из неё цивильную сказку. А теперь вот снова вернула в первозданный вид

Название: Сказка про карликового слоника Дженсена
Автор: Тёмная Нимфа
Пейринг: Дж2
Рейтинг: PG-13
Жанр: крэк, сказка
Размер: ~ 1 100 слов
Саммари: в названии всё сказано
Предупреждение: Джеи - слоны!!!

Сказка про карликового слоника ДженсенаВ африканской саванне жило стадо слонов. Они были огромные – ведь слоны самые большие из всех наземных животных – и всё у них было огромным: и массивные тяжёлые туловища с большими головами на коротких шеях, и толстые ноги, которыми слоны тяжело переступали по раскалённой жарким солнцем земле, и гигантские уши, и длинные острые бивни, и мускулистые хоботы, и даже хвосты у слонов были огромные. Но ещё в стаде жил карликовый слоник Дженсен. Он был маленьким-премаленьким – размером с пони – и всё у него было маленьким: и тело с небольшой головой, и короткие ножки, которыми он смешно семенил по земле, и лопоухие уши, и маленький хобот, и крохотный хвостик, а бивни у Дженсена вообще не выросли.

Остальные слоны в стаде конечно же смеялись над ним и дразнили из-за маленького роста, говорили, что Дженсен в детстве ел мало каши. Но какая же в саванне каша? Разве кто-нибудь когда-нибудь видел маму-слониху, которая бы помешивала половником в большой кастрюле манную кашу? Дженсен питался так же, как и его собратья: ел папирус и рогоз, листья, ветви и побеги деревьев, до которых мог дотянуться, жевал жёсткую кору и корни кустарников – но всё равно так и оставался маленьким.

Дженсен очень переживал, что никак не мог вырасти, расстраивался из-за насмешек и оскорблений, а ещё он был очень одинок, ведь у него не было друзей. Ему хотелось подружиться хоть с кем-нибудь в стаде, но даже слонята были выше него и очень быстро вслед за старшими начинали дразнить Дженсена.

Вообще, слоны в стаде были очень вредными. Когда они приходили на водопой, то выстраивались в шеренгу у реки и не давали Дженсену подойти к воде. Правда, он умудрялся пролезть у них между ног и всё-таки напиться, но ситуация в целом была очень обидной. Очень часто Дженсен не мог дотянуться до ветвей высоких деревьев, с которых слоны хоботами обрывали листву, тогда он просил кого-нибудь нагнуть ему хотя бы одну самую небольшую веточку, но слоны смотрели на него свысока и лишь посмеивались. И всё же Дженсен не отчаивался. Он был очень добрый, поэтому прощал слонам все обиды, и надеялся, что когда-нибудь у него появится настоящий друг.

Однажды, когда стадо по обыкновению шло на водопой, саванну сотряс рёв двигателей. Дженсен навострил уши – судя по всему, приближались несколько машин. Вскоре вдалеке в клубах пыли действительно показались джипы – в них ехали браконьеры. Они начали кружить на машинах вокруг стада, стреляя в воздух из ружей. Слоны переполошились и бросились наутёк; Дженсен же так испугался, что вообще спрятался в кустах.

Браконьеры охотились на слонят, чтобы потом продать их в цирки и зоопарки по всему миру. У них были винтовки, заряженные шприцами с транквилизатором. Машинами браконьеры отделили слонят, которые не могли быстро бежать, от стада и начали в них стрелять. Дженсен в кустах от страха закрыл глаза ушами. Ему было безумно жаль малышей, но что он мог поделать? Из своего укрытия он видел, как браконьеры погрузили уснувших связанных слонят в джипы и уехали.

Когда машины скрылись из виду, Дженсен вылез из кустов и пошёл искать своё стадо. Слоны собрались у небольшой зелёной рощи и оплакивали похищенных слонят.

– Мы должны спасти малышей! – воскликнул Дженсен.

– Что мы можем сделать против людей с ружьями? – ответили ему слоны.

И тогда Дженсен решил, что сам, в одиночку, спасёт слонят. Он вернулся к реке, нашёл глубокие отпечатки протекторов шин джипов и отправился по этому следу.

Дженсен шёл и шёл по саванне до тех пор, пока солнце не начало клониться к закату. Он очень устал, ему хотелось пить и прилечь отдохнуть в тени пальм, но Дженсен не останавливался ни на минуту. И вот наконец он увидел лагерь браконьеров. Те, поставив палатки, расположились вокруг костра и ужинали. Рядом с одной из палаток Дженсен заметил несчастных слонят – браконьеры надели им на шеи широкие кожаные ошейники, от которых к вбитым в землю кольям тянулись массивные металлические цепи.

Дженсен решил дождаться ночи и тогда освободить малышей. Он спрятался в высокой траве и притаился. Вскоре браконьеры окончили ужин и разошлись по палаткам. Погас костёр, и теперь землю заливал лишь молочно-белый свет полной луны. Дженсен дождался, когда из палаток раздался дружный храп браконьеров, и тогда выбрался из своего укрытия.

Он подошёл к слонятам и шепнул им, что бы они ничего не боялись.

– Я освобожу вас, – пообещал Дженсен.

Он принялся хоботом расстёгивать ошейники – это было делом нелёгким, но Дженсен очень старался и в итоге у него всё получилось. Слонята были свободны!

– Скорее идём домой. Только тихо, – скомандовал Дженсен.

Но слонята – не мыши и тихо ходить не умеют. Под ногой одного хрустнула веточка, под ногой другого – сучок, а какой-то неуклюжий и почему-то лохматый слонёнок и вовсе умудрился наступить в горячие угли и затрубил от боли – из палаток тут же высыпали браконьеры. Сонные, они заметались в темноте, похватали ружья, и Дженсен подумал, что теперь ему со слонятами пришёл конец, но вдруг земля саванны задрожала от топота нескольких десятков мощных ног – это слоны, вдохновившиеся храбрым поступком Дженсена, шли на выручку своим малышам.

Испуганные браконьеры запрыгнули в машины и, взревев моторами, поспешили убраться подобру-поздорову, а слоны принялись обнимать хоботами своих спасённых слонят. Затем стадо обступило Дженсена, и все принялись наперебой благодарить его и просить прощения за то, что раньше насмехались над ним.

Если бы серая шкура Дженсена не была такой толстой, он, пожалуй, покраснел бы от смущения, а так всего лишь прикрыл щёки ушами. Счастливые слоны со слонятами направились в сторону дома, и Дженсен уже было последовал за ними, как вдруг заметил в стороне того самого странного мохнатого слонёнка.

– Эй, – окликнул его Дженсен, – ты ведь не из нашего стада?

Слонёнок грустно покачал головой.

– А откуда ты? – приблизившись, Дженсен принялся рассматривать его: у слонёнка были мощные закруглённые бивни и длинная коричневая шерсть.

– Я не знаю, – грустно ответил слонёнок. – Сколько я себя помню, у меня никогда не было дома и родителей.

– И куда же ты теперь пойдёшь? – заволновался Дженсен.

– Не знаю, – вздохнул слонёнок.

– Ну, это не дело, – нахмурился Дженсен, а затем вдруг предложил: – Хочешь быть моим другом и жить в нашем стаде?

– А можно? – разулыбался слонёнок.

– Ещё бы! – Дженсен переплёл их хоботы. – Как тебя зовут, малыш?

– Джаред.

– А меня Дженсен.

– Знаю, ты – герой, – пробормотал слонёнок.

– Никакой я не герой, – отозвался Дженсен, – Впрочем, даже героям нужны друзья, – добавил он, чувствуя, как внутри его переполняло счастье.

И они с Джаредом поспешили вслед за стадом. И, уж поверьте, стали друзьями не разлей вода. Они продолжали дружить, даже когда Джаред вырос и превратился в огромного мощного и весьма пушистого слона. От его топота содрогалась саванна, но не было никого нежнее, когда по ночам он обнимал Дженсена хоботом или днём нагибал для него высокие ветви с самыми спелыми и сладкими плодами. И Дженсен больше не грустил, ведь оказалось, не важно, какой ты величины, главное, чтобы у тебя было доброе и храброе сердце, потому что даже в самом маленьком сердечке может поместиться больше отваги, чем во всех огромных сердцах слонов целого стада. И на твоём пути обязательно встретится человек, который станет тебе лучшим другом – надо лишь немного подождать.

@темы: J2, фанфикшен, крэк

внезапно ><

Название:
Автор: Тёмная Нимфа
Размер: драббл
Пейринг: Сэм, обдолбавшийся демонской крови/демон!Дин
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: хм, наверное, каким-то боком это блад-плей

читать дальшеСэм бьёт наотмашь, вкладывает в удар всю силу и злость, специально целится в кривящиеся усмешкой губы. Дин отшатывается, но Сэм напирает, добавляет ещё и ещё, пока не опрокидывает Дина на пол, наваливаясь сверху. Дин не сопротивляется, всё так же улыбается окровавленным ртом, скалит все в розовой пене зубы и смотрит на Сэма полностью чёрными глазами. У него стоит. У них у обоих стоит.

Сэм замирает с занесенным кулаком и вглядывается Дину в лицо. Когда Сэм был маленький, Джон однажды оставил их на ферме у знакомых. У тех за домом был старый колодец, и Сэм тайком от Дина бегал к нему. Откинув крышку, он подолгу, до головокружения и бешеного биения сердца, пялился в бездонную, дышавшую сыростью и плесенью пустоту, но никак не мог разглядеть воду. Потом в кошмарах ему часто снилось, что он падает в этот колодец и летит, летит, летит…

Сейчас Сэму кажется, что где-то в глубине глаз Дина можно разглядеть его душу; по позвоночнику бегут колючие мурашки, но Сэм трясёт головой, отгоняя морок, и позволяет себе провалиться в чёрную пустоту – теперь это не страшно.

Сэм медленно опускает руку и слизывает кровь с костяшек кулака. Дин мерзко смеётся, и Сэма потряхивает на его ходящей ходуном груди. Поймав запястье Сэма, Дин тянет его пальцы в рот, тщательно, со вкусом обсасывает каждый, но лишь ещё больше вымазывает в крови. Она сильнее начинает течь из разбитых губ на подбородок, по шее, и Сэм, отняв руку, упирается Дину ладонью в щёку, заставляя повернуть голов,. прижимая её к полу. Сэм смотрит, как заполошно бьётся жилка чуть ниже уха Дина, ему кажется, он слышит, как течёт кровь по венам и артериям брата. Нагнувшись, Сэм старательно собирает языком алые подтёки, Дин сглатывает, и Сэм вцепляется зубами в дрогнувший кадык.

– Нравится, а, Сэмми? – хрипит Дин. - Давай, трахни меня. Хочу.

Приподнявшись, Сэм ловко вытряхивает его из джинсов и трусов, а мешающуюся майку попросту задирает к горлу. Дин широко разводит согнутые в коленях ноги и облизывается. В воздухе весит запах ржавого металла; Сэм ведёт носом, словно взявший след охотничий пёс и довольно щурится. Он ставит Дину яркий засос на нежной коже внутренней стороны бедра и внимательно наблюдает, как постепенно наливается цветом отметина.

– Сэ-э-эмми, – шепчет Дин.

Сэм берёт нож. Через равные промежутки он делает неглубокие надрезы на коже бёдер Дина, от коленей и до самого паха, кровь ручейками устремляется вниз, а Дин нетерпеливо стонет, елозя голой задницей по полу.

– Тш-ш-ш, – успокаивает его Сэм. – Сейчас всё будет. Мой жадный, нетерпеливый… – он присасывается губами к одной из ранок и пьёт тёплую кровь. – Давай, закинь ноги мне на плечи, – командует Сэм, отстраняясь, и, едва Дин выполняет сказанное, вставляет два вымазанных кровью пальца ему в задницу. Он видит, как подрагивает на животе возбуждённый член Дина, когда Сэм с силой надавливает на простату, и удовлетворённо кивает.

Дин до отвращения сладко стонет, гортанно, тягуче, довольно жмурит глаза, и Сэму хочется воткнуть ему нож в живот, чтобы Дин захрипел. Воткнуть и провернуть, выпуская кишки наружу, засунуть в раскуроченную рану руку – а может, и не только – чтобы почувствовать пекло внутри Дина. Но вместо этого Сэм максимально широко разводит пальцы и тянет их назад, глядя, как пульсирует вокруг них анус. Упругие стенки поддаются с неохотой, и Сэм, отдёрнув руку, попросту запихивает в Дина большие пальцы, растягивая ими дырку в разные стороны. Он так и вставляет член между своих пальцев, туго, по крови, дурея от острых ощущений.

– Давно мечтал так сделать, признайся, – спрашивает Дин. – Хотел именно этого, хотел меня.

– Ты - не он, – огрызается Сэм.

– Ты - не он, – с издёвкой в голосе передразнивает его Дин. – Зато ты - это ты, Сэмми. Вот оно твоё истинное я, которое ты так долго прятал.

– Заткнись, – Сэм двигается резко, член входит в тело Дина с отвратительным влажным хлюпаньем.

– И эвто всё, на что ты способен? – приподнимает бровь Дин, а затем закрывает глаза. Когда он вновь распахивает их, Сэм видит яркие зелёные радужки с чуть расширенными зрачками. – Поцелуй меня, Сэмми, – просит Дин, и у Сэма скручивает внутренности.

Кончив, он долго дрочит Дину, вылизывая собственную сперму из его растраханной задницы.

– Может, поохотимся, – задумчиво предлагает тот. – Кажется, в пригороде Сиэтла обосновалась парочка оборотней. Ты со мной?

Сэм молчит и неловко целует Дина в коленку.

@темы: драбблы, винцест, фанфикшен, 10 сезон

Я видела этот рисунок в процессе, и там ещё толком ничего не было прорисовано, но меня настолько зацепила поза Дженсена, что я 3 дня бегала, как ненормальная, и никак не могла выразить это в словах, потому что, ну, не умею я так, чтобы фразы рисовали луче изображения >< В итоге опять выбрала нестандартную композицию ))) и вышло какое-то бессмысленное порево
Мне так хотелось показать эту зацикленность Дженсена на Джареде, его больное влечение ааа *штырит до сих пор да*
И раскосые глаза Джареда
Зато я придумала название для рисунка *гордиццо*

08.08.2014 в 11:40

Пишет  Рэйвел:

Зависисмость

Всем ветрам назло и роскомнадзору
Для моего птенчика, которому я обещала совсем другое но дарю вот это, побывавшее на Ау фесте
А там ещё есть драббл к нему. и вот в драббле в принципе рассказана непростая история Дженсена и Джареда))))
А я как обычно долго рассусоливала, так мне рисовать не хотелось, поэтому самое удачное тут это бутылка пива - я ею горжусь

dependency by Blakravell on deviantART

URL записи

Название: История болезни
Автор: Тёмная Нимфа
Размер: драббл
Пейринг: Джаред/Дженсен
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Дисклаймер простите, но это настоящее

читать дальшеДженсен пишет:

В американской классификации психических расстройств (DSM-IV, 1994) диагноз патологической игровой зависимости ставится при наличии пяти и более пунктов из раздела А и пункта раздела В.

Раздел А:
Поглощен игрой, например, постоянно возвращается в мыслях к прошлому опыту игр, намеренно отказывается от игры или, наоборот, предвкушает и готовится к реализации очередной возможности сыграть, обдумывает способ достать денежные средства для этого.

V Продолжает игру при всё возрастающем подъеме ставок, чтобы достичь желаемой остроты ощущений.
Джаред даже не раздевает Дженсена – просто унизительно утыкает лицом в стол, так что деревянное ребро больно давит на грудную клетку, и приспускает брюки. Задрав ему рубашку, чтобы не мешалась, Джаред щёлкает пряжкой собственного ремня и на пробу вставляет Дженсену два пальца – сразу по простате. Дженсен, заведя руку за спину, цепляет его за полу куртки – кожа скользит под пальцами – и тянет на себя, безмолвно подгоняя.
Сейчас Дженсену хорошо: не нужно быть наглухо застёгнутым, не надо держать лицо при отце или строить из себя того, кем он не является. Весь мир сужается до выверенных толчков Джареда, и Дженсен, крутя бёдрами, с готовностью подмахивает ему.
Джаред, намотав на кулак галстук Дженсена, переворачивает его вокруг шеи и теперь держит на манер короткого собачьего поводка.
– Скажи мне, Дженс, что ты чувствуешь, – требует Джаред. – Азарт? Удовлетворение? Наслаждение? Эйфорию? На что ты готов пойти, чтобы кончить?
Дженсен силится что-то сказать, но лишь ощущает, как превратившийся в удавку галстук пережимает горло и думает, возможно, умереть от асфиксии во время оргазма не так уж и плохо. Странно, но эта мысль не пугает его должным образом.

V Предпринимал неоднократные, но безуспешные попытки контролировать свое пристрастие к игре, играть меньше или совсем прекратить.
– Членосос, – говорит Дженсен отражению в зеркале. – Чле-но-сос, – по слогам повторяет он.
Назвал бы его так кто в старшей школе – сломал бы нос, не раздумывая. Да только сейчас у Дженсена саднят уголки рта, потому что Джаред, сука, любит вставлять ему пальцы вместе с членом, растягивая под себя, сминая губы – держит так и трахает, вгоняя по самые яйца. А Дженсен что? Дженсен тащится – тащится от размера, от этой уверенности, силы, лёгкого пренебрежения, с которым к нему относится Джаред, крышей едет от того, как во время минета перехватывает дыхание и из глаз текут слёзы. Дженсену нравится задыхаться с членом Джареда в горле, и, кажется, это полный пиздец.
Дженсен думает, что пора бы ему прекратить эти больные встречи, и одновременно думает, что не хочет ничего прекращать. Он подсел на Джареда, и ему срочно нужно вмазаться.

V Проявляет беспокойство и раздражительность при попытке играть меньше или совсем отказаться от игры.
– Не хочу. У меня не стоит, – лениво говорит Джаред. Он крутит в руках фишку, подкидывает её, и Дженсен взгляд не может отвести от его пальцев – длинных, умелых.
Он лежит на столе голый, настолько раскрытый для Джареда, что, кажется, откровеннее лишь вывернуть себя мясом наружу.
– Ублюдок, у тебя встаёт даже тогда, когда тебе идёт карта, – шипит Дженсен, и Джаред, отшвырнув фишку, впихивает ему пальцы в рот, заставляя давиться словами.
– Можешь облизать, – разрешает он, – а потом отдрочить мне.
Дженсен сосёт его пальцы, словно яблочный леденец, а затем рвёт болт из петли и обламывает ногти о вечно заедающую молнию на джинсах Джареда. Обхватив оба их члена в кулак, он двигает им с такой скоростью, что из глаз сыплются искры, и, дорвавшись, естественно, спускает первым. Джаред, опершись Дженсену в грудь ладонью, опрокидывает его на стол и, придерживая, додрачивает, чтобы со стоном кончить на лицо – пара каплей спермы попадает на стёкла очков.

Играет, чтобы уйти от проблем или снять дисфорию (в частности, чувство беспомощности, вины, тревогу, депрессию).

V Возвращается к игре на следующий день после проигрыша, чтобы отыграться (мысль о проигрыше не дает покоя).
Заполучить Джареда – это как собрать роял-флэш.
– Знаешь, – говорит Джаред, – когда я сорву большой куш, то махну на Гавайи. Познакомлюсь там с какой-нибудь милой крошкой – а лучше двумя, всю жизнь мечтал попробовать секс с близняшками – и буду гулять на полную катушку.
Наверное, Дженсен не имеет права обижаться, ведь, несмотря на то, что его ноги сейчас закинуты на плечи Джареда, чуть отросшие волосы которого щекочут ему колени, между ними вроде как ничего нет.
– Да ты до пляжа даже не дойдёшь, осядешь в холле за игровыми автоматами, – зло выплёвывает Дженсен.
Джаред в отместку засаживает ему с такой силой, что Дженсен проезжается голой задницей по красному сукну столешницы.
– Думаешь, я буду с тобой? Думаешь, нужен мне, да?
– Поговорим об этом завтра, – хрипит Дженсен, закусывая губу от смеси боли и удовольствия.

V Лжет семье, врачу и другим людям, чтобы скрыть степень вовлеченности в игру.
Дженсен отстранённо думает, что нужно стереть записи с камер наблюдения – ни к чему его отцу знать, чем единственный сын по ночам занимается в оборудованном в подпольный игровой зал подвале. Иногда, правда, некоторые кассеты Дженсен оставляет себе. Как последнюю, например. Джаред тогда – словно знал – развернул его задницей прямо в объектив камеры, будто они порно снимали, и дразнящее водил головкой члена по раскрытой, мокрой от смазки дырке Дженсена. Водил так долго, что Дженсен, просматривая запись, успел кончить в кулак прежде, чем Джаред вставил ему на плёнке.

Совершал уголовные преступления, такие как подлог, мошенничество, кража, присвоение чужого имущества с целью обеспечения средств для участия в игре.

V Ставит под угрозу и даже готов полностью порвать отношения с близкими людьми, бросить работу или учёбу, отказаться от перспективы карьерного роста.
– Давай уедем, – просит Дженсен. – Что нам мешает свалить из этого грёбаного города, а, Джей? Пошлём моего отца…
– Мне завтра повезёт, я чую, – невпопад – впрочем, как и обычно – бормочет Джаред.
– У меня хороший диплом, практика, рекомендации, наработки – да частные клиники меня с руками оторвут. Наверное. А если и нет, то ведь всегда можно начать всё с нуля, да?
– Повезёт, точно тебе говорю. Мне и сегодня карта шла, но кто же знал, что выродку Картеру выпадет каре, а потом всё полетело к чертям…
– Джей, – стонет Дженсен, – любую зависимость можно вылечить, я знаю.
Джаред поднимает на него взгляд и издевательски смеётся:
– Любую?

В ситуации отсутствия денег из-за игры перекладывает решение проблем на других людей.

Раздел В:
V Игровое поведение не связано с маниакальным эпизодом.

@темы: J2, драбблы, РПС, фото/коллажи/картинки, фанфикшен

Вот и закончился Дж2 АУ-фест. Немного грустно, потому что это были потрясающие две с половиной недели
Ещё раз как организатор, участник и просто читатель хочу сказать огромное спасибо всем, кто приходит играть, писать, переводить, рисовать, коллажить, читать и оставлять добрые слова в комментариях - люди, вы лучшие, вы дарите позитив, радость, переживания и море положительных эмоций
Ещё раз спасибо!
Ну, и пока выкладываю своё маленькое баловство, написанное на коленке в обеденный перерыв на работе )))


Название: Тысячу лет вперёд
Автор: Тмная Нимфа
Артер:  llarko
Размер: драббл
Пейринг: J2
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Дисклаймер: ничего из этого ещё не случилось
Предупреждение: Джаред инорасник; ксенофилия

читать дальше

– Представляешь, Джей, – Дженсен лениво почёсывал Джареда за вислоухими, покрытыми мягкой коричневой шёрсткой, ушами, – я тут вычитал, что в начале двадцатого века один человек – австралиец – женился на своей собаке. Тогда это событие вызвало небывалый резонанс в обществе. Такой переполох поднялся, хм… свадебный.

– Подумаешь, Миша вон вообще на тостере женился, – Джаред, вильнув хвостом, перевернулся на спину и выставил пузо. Дженсен, впрочем, полностью погружённый в свои мысли, его манёвра не заметил, и тогда Джаред, боднув Дженсена лбом в ладонь, жалобно заскулил, выпрашивая ласку.

– Псина, – ласково произнёс отмерший Дженсен и пощекотал ему пальцем пупок.

– Сам ты псина, – прихватив зубами его другую руку, Джаред коротко лизнул внутреннюю сторону запястья. – Я не собака, как бы тебе этого не хотелось.

– У тебя повадки собачьи, уши, хвост колечком и ты балбес, – беззлобно поддел его Дженсен, – ну, чем не собака? Разве только под два метра ростом.

– Объясни мне, почему я всё ещё с тобой? – закатил глаза Джаред.

– Ты меня любишь, – предположил Дженсен.

– Сомнительное утверждение, – хмыкнул Джаред.

– Я тебя люблю, – подвигал бровями Дженсен.

– Сомнительное достижение, – наигранно грустно вздохнул Джаред.

– Тебе нужен хозяин, – похлопал его по бедру Дженсен.

– Я тебя ненавижу, – буркнул Джаред. – Слушай, мама что, в детстве не купила тебе собаку?

– Почему, – пожал плечами Дженсен, – у меня был киберпёс RN-3000. Его можно было дрессировать и играть с ним. В нём по желанию даже можно было отключить режим питания – что я и сделал – или прогулки, но вот выгуливать его мне как раз нравилось. Мы ходили в парк, RN гонялся за голограммами бабочек и уток, я кидал ему палки…

В очередной раз перевернувшись, Джаред оседлал колени Дженсена.

– Давай-ка ты лучше мне кинешь пару палок.

– Пошляк, – спихнул его с колен Дженсен, впрочем, в последний момент подхватил под задницу, возвращая на место – пальцы идеально легли под хвостом, где всё ещё было горячо и мокро от спермы.

– Ох, – прогнувшись в пояснице, Джаред подался назад, но Дженсен звонко шлёпнул его.

– Не сейчас. Мать с отцом ждут нас на ужин. Забыл?

– Забудешь тут, как же, – грустно повесил уши Джаред. – Ладно, я в душ тогда.

– Погоди, – поймал его за руку Дженсен, – я хотел подарить тебе кое-что... – он замялся.

– Очередной ошейник?

– Вот только не говори, что тебе не нравятся ошейники – ты едва не кончаешь, когда я застёгиваю их на тебе.

Джаред оскалился в улыбке.

– Знаю, твои родители будут против, – продолжил Дженсен, – да и мои не придут в восторг, но вот, – он протянул Джареду бархатную коробочку. – Тысячу лет назад один австралиец женился на своей собаке и...

– Я не собака, а ты не австралопитек, – перебил его Джаред.

– Австралиец, – поправил Дженсен, – это разные вещи. Всё-таки ты балбес.

– Я уже говорил, что ненавижу тебя?

– Ага. Это значит «да»?

– Да, – улыбнулся Джаред, и Дженсен надел ему на палец кольцо.

@темы: J2, драбблы, РПС, фестово, фото/коллажи/картинки, фанфикшен

Название: День воспоминаний
Автор:  Тёмная Нимфа
Бета: —
Иллюстрации:  Рэйвел
Пейринг: винцест
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, видимо, немного драма, которая осталась за кадром
Размер: ~ 1 700 слов
Эпизод: 1Х09, «Дом»
Примечание: написано на фест  spn-update (приходите читать следующий тур!)

День воспоминаний



Они успевают отъехать от Лоуренса миль на сто, когда Дин съезжает на обочину и, припарковав Импалу, поворачивается к Сэму.

— Может, уже просто посмотришь?

Дину не надо уточнять, что именно должен посмотреть Сэм, потому что последние пару часов он периодически кидает, видимо, весьма красноречивые взгляды в зеркало заднего вида на сиденье, где стоит проржавевший металлический ящик. Сэм трёт ладони о джинсы, а затем, открыв дверь, неуклюже вываливается из машины. Он бережно берёт ящик в руки и, смахнув тёплые капли с капота, садится на него, пристраивая ящик на коленях — намокшие джинсы тут же прилипают к заднице, но Сэм не обращает внимания, он откидывает тяжёлую крышку. По обе стороны трассы простираются бесконечные поля пшеницы — визитная карточка штата — с которых после дождя тянет мокрой землёй и свежестью; по шоссе проносятся редкие машины, обдавая Сэма мелкими холодными брызгами, а он, затаив дыхание, осторожно перебирает пожелтевшие от времени фотографии. Их не так уж много: счастливые родители на фоне океана, Дин в Лунопарке, Дин с Сэмом на руках, несколько карточек, на которых они все вместе во дворе дома, фотография Сэма в стульчике для кормления — он с воинствующим видом и перемазанным пюре личиком сжимает ложку в кулаке — и на последней Дин в надвинутой на глаза кепке «НЙ Янкис» показывает в камеру зажатый в перчатке бейсбольный мяч.



— А ты был симпатягой, мистер Конопушка, — замечает Сэм.

Дин, который стоит рядом, засунув руки в карманы, пожимает плечами.

— Да брось, разве я мог сравниться с тобой, малыш-Сэмми-пухлые-щёчки?

Сэм со смехом разворачивает сложенный вчетверо лист бумаги, который оказывается рисунком.

— Это танки?

— Ага, — кивает Дин, — а ещё вертолёты и пулемётчики — мой подарок папе на День отца.

— Не очень-то похоже на пулемётчиков, — пинает его ногой по голени Сэм, поддразнивая.

— А по-моему, очень даже похоже, — отнимает у него лист Дин.

Помимо фотографий и рисунка в ящике обнаруживаются две открытки с видами Калифорнии, одна — со странным заснеженным пейзажем и без подписи, пухлая пачка писем Джона к Мэри и маленький фарфоровый ангел.

Сэм берёт его в руку и вертит, рассматривая.

— Мама всегда, укладывая нас спать, говорила, что ангелы охраняют наш сон, — тихо произносит Дин.

Сэм проводит пальцем по тонким, немного грустным чертам лица фигурки и горько усмехается.

— Ладно, — захлопнув крышку коробки, Дин придавливает её ладонями, и наклоняется к Сэму, — раз уж у нас сегодня день воспоминаний, я расскажу, как родители привезли тебя из роддома. Ты был маленьким и очень голосистым кульком. Мама положила тебя в кроватку, распеленала, а я подумал, кто это такой. Это вообще человек или инопланетянин? Ты был страшненький: лежал какой-то синюшный весь, со сморщенным личиком и тоненькими ручками. Я маме сразу заявил, что такой брат мне не нужен — они с отцом рассмеялась тогда, а я надулся, кажется. Когда мама была беременна, я представлял, что буду играть с тобой в машинки, гонять вместе мяч и ходить на рыбалку. Отец много работал в автомастерской, и мы с ним редко выбирались на реку.

— Мы можем сходить на рыбалку, — замечает Сэм.

Дин морщится.

— Нет. Ненавижу рыбалку. Так вот, когда появился ты, я стал предоставлен сам себе, ну, мама же была поглощена заботами о тебе. Наверное, я немного ревновал, зато мне было позволено больше смотреть телевизор.

— Надеюсь, ты не тогда пристрастился к каналам для взрослых, — фыркает Сэм.

Дин мечтательно прикрывает глаза.

— Нет, это произошло гораздо позже. В том возрасте меня больше интересовали приключения Тома и Джерри. Но играть с тобой я всё равно пытался: таскал тебе свои игрушки, а ты их запихивал в рот. Иногда игрушки были грязными, и тогда мне влетало от мамы. А однажды ты обсосал моего любимого солдатика. Он был весь в слюнях, я разозлился и стукнул тебя — не больно, конечно, но ты орал громче пожарного колокола. Мне знатно досталось от мамы. Она вообще часто отчитывала меня за то, что я носился по дому, когда ты спал. А потом всё поменялось, и уже я ругал отца, если он, поздно возвращаясь в мотель, случайно будил тебя. Знаешь, ты вообще очень плохо засыпал, лет до шести по ночам перебирался ко мне в постель. Ну, и после пятнадцати, — похабно ухмыльнувшись, добавляет Дин.

Сэм опускает взгляд.

— Не надо об этом.

— Почему же не надо? — вдруг заводится Дин. — Давай вспомним о том, как ты любил держать мои пальцы во рту, когда я трахал тебя. Или, может быть, вспомним, что ты возбуждался лишь от того, стоило мне пощекотать тебя с обратной стороны колена. У тебя до сих пор встаёт от этого, а, Сэмми?

— Теперь это уже не имеет значения, — хмурится Сэм.

Дин прищуривается и зло выплёвывает:

— Имеет. Всегда имело. Особенно, когда ты свалил в свой Стэнфорд.

— Не начинай, — просит Сэм.



Отпихнув Дина, он соскакивает с капота и садится в машину. Увы, Импала дарит чувство уединения лишь на пять секунд: швырнув ящик на заднее сидение, Дин занимает своё место.

— Сколько раз тебе говорить, не смей хлопать дверью моей детки.

— Я не хлопал, — рявкает Сэм.

Дин прожигает его взглядом, а затем молча даёт по газам, и Импала срывается с места. Они гонят по трассе до тех пор, пока Канзас не остаётся далеко позади, а злость сменяется усталостью. Тогда Дин сворачивает к первому попавшему на пути мотелю и идёт снимать номер.



— И всё же нам придётся обсудить твои сны, — говорит он Сэму, когда они заходят в номер.

— Что ты хочешь от меня услышать? — швырнув сумку в угол, Сэм снимает рубашку и плюхается на кровать.

Дин присаживается рядом.

— Правду.

— Правда в том, — мрачнеет Сэм, — что я мог спасти Джессику. Сотни раз мне снилось, как она сгорает на потолке — ярко, реалистично, во всех деталях. Но я настолько хотел быть нормальным, настолько хотел существовать жизнью простого обывателя, в которой ночной кошмар — это всего лишь игры сознания, а мигающий свет — неисправная проводка, что старался не обращать на них внимания. Мне нужно было сразу же вернуться к вам с отцом или хотя бы постараться защитить Джессику, но я не сделал этого.

Дин скрещивает руки на груди.

— Тебе нужно было вернуться к нам с отцом совсем по другой причине. Но, наверное, ты прав, и теперь это уже не имеет значения.

Сэм отмахивается от него, как от назойливой мошки.

— А теперь мне приснилась Дженни, и всё сбылось в точности, как в моём кошмаре, но её мы спасли. Понимаешь, что я теперь чувствую?



— А тебе случайно не снилось, что мы едем в Лас-Вегас и выигрываем в казино кучу денег? — пихает его локтем в бок Дин.

— Не смешно, — насупливается Сэм.

— Ладно, прости. А тебе снится что-то ещё?

— Постоянно, но какими-то обрывками. Только сон с Дженни был чётким от начала и до конца. Иногда я вижу во сне каких-то людей, иногда — отца, иногда — нас с тобой.

— И это кошмар? — приподнимает бровь Дин.

Сэм не отвечает —он встаёт и плетётся в ванную комнату. Включив холодную воду, Сэм засовывает голову под кран и стоит так до тех пор, пока его не начинает колотить, тогда он распрямляется и глядит на своё отражение в зеркале.

— Сэмми, — в ванную заходит Дин и, плотно прикрыв за собой дверь, приваливается к ней спиной, — я... — он неловко замолкает, и они глядят друг на друга сквозь зеркало.



На кончике носа Сэма повисает капля, Дин подходит и снимает её пальцем, а потом, уткнувшись носом Сэму в шею, шепчет:

— Не хочу без тебя.

Сэм пытается что-то возразить, но Дин, запустив пальцы ему во влажные волосы и сжав их в кулаке, надавливает, заставляя опустить голову, и кусает за выступивший позвонок. Закрутив кран, он ставит руки на раковину по обе стороны от Сэма, словно запирает его в ловушку, и прижимается грудью к спине.

— Думал, меня отпустило за эти два года, — бормочет Дин, — думал, чёрт с тобой. Но ты вернулся, и снова накрыло по полной. Дай мне, а, Сэмми, дай, я сдохнуть, как хочу этого. — Он притирается пахом к заднице Сэма, позволяя почувствовать возбуждение.

— Это неправильно, — слова Сэма звучат до жалкого неуверенно.

— Не правильно, — соглашается Дин и медленно ведёт ладонью по руке Сэма, вверх от запястья, так что волоски встают дыбом. Задрав короткий рукав футболки, Дин втягивает в рот кожу плеча, оставляя розовый полукруглый след.

— Да сними ты уже её, — с досадой говорит Сэм, и Дин стаскивает с него футболку.

Он вылизывает спину Сэма, кусает под лопатками, с нажимом гладит пальцами поясницу. Сэм стонет, подаваясь назад, и сам расстёгивает джинсы. Те сваливаются к щиколоткам, и Дин еле весом щекочет пальцами его кожу с обратной стороны колена.

— Прекрати, — по телу Сэма пробегает горячая дрожь, и он прогибается в пояснице, подставляясь.

— Работает до сих пор, — восхищённо выдыхает Дин, и Сэм, чтобы не слышать ноток самодовольства в его голосе, заведя руку за спину, накрывает ладонью пах Дина, сжимая пальцы.

— Ты стал слишком много трепать языком.

В отместку Дин сдёргивает с Сэма трусы и звонко хлопает его ладонью по заднице, а затем моментально избавляется от одежды.

— У меня ничего нет, — предупреждает он, проводя пальцем Сэму между ягодиц.

— Знаю.

— Будет больно.

— Знаю.

— Хочешь отсосу тебе перед тем, как трахнуть?

Сэм фыркает, и его отпускает.

Намочив пальцы, Дин растягивает его, хоть и неторопливо, но немного небрежно и от этого внутри тянет, впрочем, Сэм всё равно вертит бёдрами, подгоняя, потому что он тоже давно хотел этого. У него на спине выступает испарина, и он чувствует, как по позвоночнику сбегает крупная капля. Дин водит головкой члена ему по промежности, растирая липкую смазку, а затем, пинком заставив Сэма расставить ноги чуть шире наконец-то вставляет ему — так резко, что полыхает перед глазами.

— Ты это видел во сне, Сэмми? — спрашивает Дин, буквально вколачивая его в раковину, и Сэм мотает головой, потому что на слова уже не остаётся сил.

Закрыв глаза, он сосредотачивается на движениях Дина, на вспышках удовольствия, растекающихся по нервным окончаниям. Повернув голову, Сэм облизывает губы, и Дин сразу понимает его — целует смазано, влажно, заставляя Сэма вспомнить свой вкус.

Они кончают практически одновременно — Дин после того, как Сэм заляпывает спермой раковину — и долго пытаются отдышаться.

— Я... — начинает было Сэм, но Дин затыкает ему рот ладонью.

— Потом поговорим. А сейчас спать. Кстати, так и быть, можешь забраться ко мне в кровать, Саманта. — Подобрав одежду, он выходит из ванной.

Сэм подтягивает трусы с джинсами и упирается лбом в прохладную поверхность зеркала — теперь всё запуталось ещё больше, но он почему-то уверен, они с Дином обязательно со всем разберутся.

— Долго мне ещё тебя ждать, принцесса? — раздаётся из комнаты недовольный голос Дина, и Сэм, тряхнув чёлкой, идёт к нему.

не конец

@темы: винцест, кода, фестово, фото/коллажи/картинки, фанфикшен

Я знаю, что я неблагодарная жопа, потому что этот пост должен был появиться тут месяц назад, но меня жестоко пожрал реал

В общем, на прошедших Байках распрекрасные  Amady и Bob_ подарили мне к моему тексту Их история потрясающие стихотворение и рисунок.
Мы оставим в стороне тот момент, что мне ещё никогда и ничего не дарили на Байках, просто скажу, что получить подарок именно по этому фику - нереально ценно для меня. Обычно я ровно отношусь ко всем своим текстам (за исключением разве "Путеводной звезды"), но несказанно радуюсь, когда цепляют серьёзные темы - а тема войны для меня одна из главных. В общем, я до сих пор парю в облаках, а стихотворение знаю наизусть

Амади и Боб, ещё раз спасибо вам огромное
Публикую с разрешения авторов.



...ничего своего на этой проклятой войне -
чужая земля, жетон напрокат и имя.
две вещи могли случиться в любой из дней,
две вещи могли, но не случились с ними:
никто не погиб, и никто не сошел с ума -
щедрость Господня пределов своих не знает...
в общем, их просто сложил Гуадалканал -
тот, что, как правило, все-таки отнимает.
и в сумме уже неважно - Джеф или Джей,
и номер жетона уже не имеет силы.

двое хранят друг друга на стыке дней,
сплавленные
воедино. (с)  Amady

@темы: J2, праздничное, фестово, фото/коллажи/картинки